Мишель Кондер - Судьбе вопреки [litres]

Он ласково рассмеялся, когда она прильнула к нему, словно маленькая обезьянка, покусывая его шею и нежно лаская языком.

Дэй с трудом поднялся наверх, торопливо войдя в спальню, бросил ее на кровать и сорвал тренировочные штаны с ее длинных ног.

«Притормози, приятель», – подсказал внутренний голос, но Дэя обуревало столь необузданное желание, что он просто не мог дождаться, когда она будет без остатка принадлежать ему.

Он скинул с себя одежду и широко раздвинул ее ноги.

– Презерватив, – выдохнула она, возвращая его к реальности.

Он отвел взгляд от вожделенной ложбинки у нее между ног и посмотрел ей в глаза, пытаясь сосредоточиться. Все это было невероятно.

Он заглянул ей в глаза, сверкающие от страсти, и понял, что уже не сможет остановиться, несмотря на запоздалые подсказки здравого смысла.

Ругая себя, как когда-то в юности, он ринулся в ванную и достал из шкафчика маленький пакетик. Натянув презерватив, он вернулся в комнату и увидел, что Карли слегка приподнялась на локтях, ее огненные волосы буйными волнами рассыпались по постели. В ее глазах застыла настороженность, и, казалось, она изо всех сил старалась дышать ровно.

– Сомневаешься? – хрипло спросил он, надеясь, что ошибся.

Скользнув разгоряченным взглядом по его груди, она перевела взгляд чуть ниже. Ее зрачки возбужденно расширились, а на щеках выступил румянец.

Заметив ее реакцию, он прищурился и почувствовал еще более сильное возбуждение, когда она, нетерпеливо заерзав на простынях, скрестила ноги, и ее дыхание сделалось прерывистым. Она была прекрасна.

– Нет.

У Дэя перехватило дыхание.

– Нет? – хрипло повторил он.

– Да, я имею в виду, нет… Не сомневаюсь.

Дэй снова обхватил ее ноги, только на этот раз немного нежнее, и раздвинул их. На ней все еще была тенниска, ее возбужденные соски выпирали под мягкой тканью.

– Сними футболку, – велел он.

Его сердце едва не выпрыгивало из груди, когда он смотрел, как она торопливо стягивает тенниску через голову. Наконец, освободившись, она отшвырнула футболку и взглянула на него.

Дэй оглядывал ее дерзко торчащие груди, розовые возбужденные соски, тонкую талию и широко раздвинутые длинные ноги – О боже… Скажи мне, что ты готова, Рыжая.

– Я готова. Я…

Дэй взглянул на влажную ложбинку у нее между ног и придвинулся ближе. Он без труда вошел в нее, но на мгновение замер, давая ей время привыкнуть к нему.

Он с трудом сдерживался, его кожа стала блестящей от пота. Но наконец он ощутил, как сжались, а затем снова расслабились ее мышцы, и ринулся вперед одним мощным движением.

Карли застонала, когда он полностью вошел в нее и, разволновавшись, что сделал ей больно, снова остановился. Она жалобно захныкала и приподняла бедра, пытаясь еще глубже вобрать его в себя. Она принялась двигаться взад-вперед, сжимая мышцы, и Дэй почувствовал, что начинает терять над собой контроль.

– О да, Рыжая, сожми меня крепче.

Подложив ладони ей под ягодицы, Дэй снова и снова входил в нее, наполняя ее сладостным томлением и заставляя прижиматься к его телу. Он точно знал, что ей было нужно, и, следуя инстинкту, продолжал снова и снова пронзать ее, пока ее тело не напряглось, и он почувствовал жаркие волны, поднимающиеся из глубин ее тела. И, качаясь на этих волнах, он следом за ней угодил в мощный водоворот наслаждения.

Еще никогда он не испытывал такого восторга наслаждения. Дэй в этом не сомневался и лежал без движения, наслаждаясь каждым моментом, пока не почувствовал, что она зашевелилась под ним.

Слава богу, она жива, первым делом подумал Дэй. И он тоже. А если нет, значит, они оба умерли, и это не имеет никакого значения.

– Ты в порядке?

– Я не уверена, – ответила она, тяжело дыша, вяло закинув руки за голову. – Сначала я думала, что не могу пошевелиться, но оказалось – могу, а значит, все нормально.

Дэй усмехнулся и слегка отодвинулся от нее. В том, что сейчас произошло, не было ничего нормального, но его распаленный от страсти мозг оказался не в силах это воспринять.

– Прости меня…

– За что?

– Я набросился на тебя, как животное.

– Мы и есть животные. Он ласково усмехнулся.

– Такое мог сказать только врач.

Чувствуя, как к нему возвращается прежняя сила, он поднялся с кровати и отправился в ванную. Вернувшись, Дэй обнаружил, что она сидит на постели, и ее взлохмаченные волосы придают ей невероятно сексуальный вид. И она явно была смущена.

Он наклонился к ней и обхватил ладонями ее лицо. Когда ее губы раскрылись ему навстречу после недолгого сопротивления, он нежно поцеловал ее и почувствовал новую волну возбуждения.

Она тихо застонала, и Дэй прижал ее к кровати.

– Дэй?

– Тише… – пробормотал он. – Позволь мне доставить тебе настоящее удовольствие.

– Я не… О! – Она замерла, когда он провел кончиком языка по ее груди, ее маленький сосок напрягся в ответ на эту ласку.

– Я еще не успел поздороваться с этими ребятами, – заявил он.

Ее мелодичный смех перешел в стон, когда он захватил ее сосок губами и принялся посасывать его.

– А у тебя восхитительный вкус, Рыжая. – Он принялся исследовать каждую клеточку ее тела, чтобы узнать, что ей нравится, а что нет.

Ей нравилось, когда он касался языком нежной кожи на сгибе ее локтя, а также когда целовал ее шею. Она вся выгибалась ему навстречу и стонала, умоляя о новом наслаждении. И конечно же, она сходила с ума, когда он целовал ее грудь.

– Дэй, мне кажется, нам не стоит этого делать. – Она запустила ладони в его волосы, когда он снова принялся дразнить языком ее сосок, но вместо того, чтобы оттолкнуть, прижала его ближе к себе, издавая сладостные стоны, от которых у него все закипало внутри. Ему хотелось оставить прелюдию и мгновенно перейти к главному.

Но на этот раз он хотел, чтобы все было иначе, потому что сам получал искреннее удовольствие от происходящего. Он вдруг понял, что ни один мужчина до него не удосуживался доставить ей истинное наслаждение, и ее благодарные, нежные стоны заставляли его терять голову.

– Раздвинь ножки, – велел он и, нежно поцеловав ее груди, принялся осторожно спускаться вниз, покрывая поцелуями ее живот.

– Дэй.

Он устроился между ее бедрами, положив подбородок на золотисто-рыжие волоски, закрывавшие вход в ложбинку, где таился влажный жар.

– Твой бывший был самым большим лузером на свете, если отпустил тебя.

Она выгнула спину, когда он проник языком под жаркие своды ее лона.

– Он никогда… Я не…

– Никогда не ласкал тебя языком? Не пробовал на вкус твой сладкий нектар?

Он подчеркивал каждое предложение легким, игривым прикосновением своего умелого языка. Ее чувства обострились до предела, и для Карли уже ничего не существовало, кроме него. И их общего наслаждения.