Хайди Райс - Ждала тебя всю жизнь

Скоро Лукас уедет на Мальдивы, чтобы уладить все оставшиеся перед открытием отеля дела, а вернется только через несколько недель, и к тому времени успеет забыть о том, что было здесь между ними. Бронте надеялась, что со временем и она сможет об этом забыть, и то воздействие, которое он на нее оказывал, больше не будет проблемой. Они оба должны идти дальше и жить каждый своей жизнью.

– Когда будешь готова, спустись вниз на лифте, – сказал он. – Я попрошу Лайзу, чтобы охранники проводили тебя до машины через задний вход, чтобы избежать прессы.

– Хорошо, – кивнула она, благодарная за то, что Лукас предусмотрел это.

Вот еще одна причина, по которой роман с Лукасом Блэкстоуном – плохая идея. Если они начнут регулярно встречаться, папарацци никогда не оставят ее в покое.

Когда он наклонился, чтобы поцеловать Бронте в лоб, его пальцы задержались на ее нежной шее, и он отчетливо ощутил, как участился ее пульс.

– Позже, – хрипло пробормотал он.

Голод в его глазах и лукавая улыбка без слов говорили о том, что он прекрасно понимает, какое влияние он на нее оказывает. Самой большой проблемой для Бронте была предательская реакция собственного тела на этого мужчину, и она понимала, как ей будет непросто, когда дело дойдет до разрыва. А разрыв рано или поздно случится.

Лукас широкими шагами пересек холл пентхауса. Он не должен был прикасаться к ней, не должен был поддаваться молчаливому обещанию этих изумрудных глаз и чувственных губ. Если бы он знал, что Бронте – девственница, он никогда бы не допустил того, что произошло.

Но пути назад не было. Это был просто секс, хотя он радикально отличался от всего того, что он испытывал раньше. Эта девушка сводила его с ума, и если бы сегодня он ею не овладел, то вероятно, скоро совсем слетел бы с катушек.

Пройдя мимо лифта, Лукас распахнул дверь, ведущую к аварийной лестнице. Он надеялся, что двадцать пролетов к бальному залу на одиннадцатом этаже смогут остудить его. Вот только он так и не смог забыть ее взгляд, полный смущения и настороженности, когда он уходил из спальни.

Да, разумеется, близость Бронте с мальчиком, как и ее девственность, были существенным осложнением. К счастью, Лукас был большим экспертом в части разделения своих физиологических потребностей и чувств – если они у него еще остались. Он привык не подпускать к себе людей слишком близко, так они не могли ни разочаровать его, ни причинить ему боль.

Лукас открыл дверь запасного выхода и прошел в бальный зал. Его тут же заметили репортеры и блогеры, окружив со всех сторон.

– Лукас, как себя чувствует ваш племянник? Есть ли шанс, что он посетит новый курорт вместе с вами?

– Зачем переходить на семейный рынок, если у вас нет собственной семьи? Вы что-то от нас скрываете?

Он остановился, когда девушка, задавшая вопрос, практически сунула свой микрофон ему в лицо.

– Вы получите ответ на свой вопрос, если посмотрите презентацию, – спокойно сказал он, хотя в глубине души порадовался, когда его охранники потеснили журналистов, потому что его давление, как и раздражение, начали постепенно подниматься в нем.

Когда он продолжил идти по залу в окружении охраны, видеокамеры и вспышки фотоаппаратов раздражали его меньше, чем обычно, потому что Лукас снова думал о Бронте: о ее соблазнительных губах, о безупречном отзывчивом теле. Легкая самодовольная ухмылка вспыхнула на его лице, когда он подумал о том, что завтра снова ее увидит.

Хранить в секрете от прессы их отношения, заставить Бронте сотрудничать, несмотря на ее явное нежелание, так же, как и обуздать свою растущую привязанность к мальчику, будет непростой задачей. Но иметь Бронте в качестве своей любовницы на какое-то время стоит потраченных усилий. Ни одно препятствие не может быть достаточно серьезным, чтобы он не смог получить то, что хочет. Просто теперь он должен убедиться: Бронте понимает, что секс – все, что он может ей предложить. Но вряд ли это будет проблемой: при всей своей неопытности Бронте была реалисткой, а не романтичной трепетной барышней.

Подходя к сцене, он увидел свою помощницу и улыбнулся над растерянно-глуповатым выражением лица Лайзы. Если Бронте согласится на предложение, которое он собирается ей завтра сделать, он выпишет Лайзе премию.

Утром следующего дня Лукас уже не чувствовал себя таким щедрым, как накануне. Он рано проснулся и, посоветовавшись со своим менеджером по недвижимости, поехал в сторону дома в Риджентс-парке. Прежде чем выйти из дома, он написал Бронте, что хотел бы провести час наедине с ней, прежде чем увидеться с Нико. Он надеялся застать ее в постели, чтобы снять наконец напряжение, мучившее его всю ночь.

В его телефоне было электронное письмо с ссылками на несколько коттеджей в Челси, чтобы Бронте могла выбрать один из них. Разумеется, он не мог видеться с ней здесь, это смутило бы мальчика, да и для того, что планировал Лукас, нужна была полная конфиденциальность. Он платил Морин достаточно щедрое жалованье за ее опыт в уходе за детьми, да и Нико было уже четыре года, так что ему и Бронте пойдет лишь на пользу проводить некоторое время врозь.

Предвидя возражения Бронте, он готов был пойти на некоторые уступки, ограничив их связь одной-двумя совместными ночами в неделю. Непроизвольная улыбка вновь тронула его губы, когда он постучал в заднюю дверь, однако дверь ему открыла не Бронте, как он ожидал, а женщина средних лет с добрыми серыми глазами. Она выглядела смутно знакомой.

– Мистер Блэкстоун, – улыбнулась она. – Я так рада, наконец, с вами познакомиться. Я Морин Фитцджеральд. Позвольте мне взять ваше пальто, – предложила она. – На улице ужасная погода.

Она продолжала болтать о дожде, которого Лукас даже не заметил. Морин повесила его пальто на вешалку рядом с крошечным красным плащиком и курткой, которую он видел вчера на Бронте. Рядом с ее потрепанными кожаными ботинками стояли детские ботиночки, и эти маленькие доказательства существования ребенка и его привязанности к Бронте вызвали в нем неприятное чувство.

– Где Бронте? – спросил он, надеясь, что она еще в постели и ждет его.

– Она в гостиной с Нико, – сообщила женщина, разбивая его надежды, ведя его через коридор и кухню в просторную комнату.

– Мальчик уже проснулся? – Лукасу совершенно не понравилось, что Бронте сейчас с ребенком. Разве он не сказал ей, что хочет сначала побыть с ней наедине?

– Мы уже давно не спим, – сказала Морин. Запах свежей выпечки и лимонной полироли для мебели заставил его почувствовать странный укол в сердце. – Четырехлетние мальчишки, как правило, ранние пташки, даже если почти не спали минувшей ночью, – добавила она с дружелюбной улыбкой, которая, однако, не смогла скрыть легкой снисходительности ее тона. – Бедной Бронте пришлось дважды вставать ночью, чтобы уложить его обратно в постель.