Хайди Райс - Ждала тебя всю жизнь

– Хорошо, – сказал он внезапно охрипшим голосом. – Я хочу увидеть тебя сегодня днем.

– Мы же договорились, что я приеду вечером, – напомнила она.

Бронте и Лукас договорились о свидании еще вчера, когда он приходил повидаться с Нико, и Бронте подозревала, что сегодняшнее свидание может стать последним.

– Я не хочу столько ждать.

– Осталось всего четыре часа. Я не могу приехать раньше, я должна уложить Нико спать.

Это было не совсем правдой: мальчик был бы счастлив, если бы его уложила Морин, но Бронте никогда не отменяла их с Нико вечерний ритуал отхода ко сну с тех пор, как они с Лукасом начали регулярно встречаться.

Но она делала это не только ради Нико… По мере того как начали проявляться первые симптомы беременности – набухшая грудь, усталость, – она стала гораздо острее осознавать, что хочет, чтобы у них была настоящая семья: Бронте, Лукас, Нико и их будущий малыш. И ей все труднее становилось не поддаваться трепетной надежде.

– Значит, меня бросают ради четырехлетки? Серьезный урон моему эго.

– Уверена, с твоим эго все будет в полном порядке, – улыбнулась она и постучала в заднюю дверь дома.

Морин открыла дверь и поздоровалась с Бронте.

– Это Морин? – тут же посерьезнел Лукас. – Ты уже в доме?

– Да, я на кухне с Морин.

Только сейчас Бронте осознала, что Лукас все это время держал ее на телефоне, чтобы убедиться, что она благополучно добралась домой. Волна непрошеной нежности поднялась в ней.

– Мне пора идти, у меня встреча. Я пришлю за тобой машину в семь тридцать. И больше никаких прогулок без охраны, поняла?

– Лучше в восемь, Нико так рано не уложишь.

– Семь сорок пять и ни минутой позже, иначе я сам сейчас приеду и затолкаю в машину.

– У тебя же встреча, – слегка поддразнила его Бронте и невольно улыбнулась.

– Бронте, эта компания принадлежит мне, – напомнил Лукас. – И я могу отменить любую встречу, когда только захочу.

– Ну хорошо, в семь сорок пять. – Она попыталась придать легкость своему голосу, которой вовсе не ощущала.

– До встречи.

Бронте уставилась на свой телефон, который все еще держала в руке, сердце ее бешено стучало.

– Все в порядке, дорогая? – участливо спросила Морин.

– Да, конечно, – ответила Бронте, но ее дрожащие пальцы говорили совсем о другом.

– Мистер Блэкстоун, – поздоровалась Лайза, когда он вышел из лифта. – Все в порядке?

– Конечно, – ответил он, не в силах скрыть легкую полуулыбку, и убрал телефон в карман.

Всего четыре часа, и он увидит Бронте. Вчерашний вечер был сущим мучением, хотя ему действительно нравилось проводить время с Нико: он оказался смышленым, очаровательным мальчишкой. Но быть рядом с Бронте и не иметь возможности прикоснуться к ней оказалось настоящей пыткой.

Но сегодня она останется с ним на всю ночь, и он не станет слушать ее отговорки, даже если ему придется привязать ее к кровати. Он уже начал испытывать необходимость видеть Бронте, быть рядом с ней как можно чаще, это походило на наркотическую зависимость, от которой он не в силах был избавиться. Когда в последний раз он звонил женщине посреди дня, чтобы услышать ее голос? Когда был готов бросить ради женщины важную деловую встречу? Черт, если бы она согласилась, он был бы в машине через десять секунд.

– Сэр, вы уверены, что с вами все в порядке? – снова спросила Лайза, когда они шли в переговорную.

– Да, а почему ты спрашиваешь?

– Вы спустились в офис на лифте, а не по аварийной лестнице.

– У меня не было на это времени, – нахмурился Лукас.

Он всегда избегал лифтов, он просто не выносил замкнутых пространств и многолюдной толпы. Механическое шипение закрывающихся стальных дверей неизменно вызывало у него приступ паники, но, увлеченный разговором с Бронте, он, не задумываясь, вошел в лифт. Не было ни ледяного пота, ни привычного дрожащего страха – он был слишком обеспокоен мыслью, что она бродит по городу одна, без защиты и сопровождения.

– Ты получила окончательный отчет о запуске курорта на Мальдивах? – перевел тему Лукас.

– Конечно, – ответила Лайза.

Лайза протянула ему папку, и Лукас быстро пролистал ее, дойдя до окончательных цифр. Он тупо смотрел на таблицу и не мог даже приблизительно вспомнить, насколько расчеты совпадают с предварительными прогнозами.

Он с трудом заставил себя перестать думать о Бронте и сосредоточиться на делах. Перед его мысленным взором она все еще стояла такой, какой была во время совместной прогулки в парке с Лукасом и Нико: медно-рыжие локоны выбивались из-под бейсболки, и Бронте радостно смеялась. В его груди что-то сжалось, он потерял ход мыслей.

Руководители региональных офисов, которых он созвал на совещание, выжидающе смотрели на Лукаса, но он никак не мог сосредоточиться, даже толком не понимал, какого черта все эти люди здесь делают. Он мог думать только о том, насколько сильно хочет видеть Бронте, чтобы просто обнять ее. Но, несмотря на возбуждение, которое Лукас испытывал при одной только мысли о ней, он ощущал нечто большее: это чувство обволакивало его сердце, как теплое одеяло, прогоняя прочь всех его внутренних демонов.

Тишину нарушил сигнал мобильного Лайзы, она взяла трубку, и на ее лице застыло удивление. Она прикрыла трубку ладонью и обратилась к Лукасу:

– Мистер Блэкстоун, это Декс Гарви. Что-то насчет Бронте.

Он схватил из рук помощницы телефон и вышел из зала заседаний, бросив присутствующим извинения через плечо. Его грудь болезненно сжалась от первобытного страха: что могло случиться с Бронте? Самые страшные мысли теснились в его голове, сменяя друг друга. Ему вдруг стало нечем дышать, он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и ослабил галстук, чтобы сделать вдох. Лукас поднес трубку к уху, и глава службы по связам с общественностью начал говорить.

– Мне только что позвонил мой человек с одного желтого сайта, специализирующегося на сплетнях. У них есть фотографии тети твоего племянника, выходящей сегодня утром из абортария.

– Что? – прохрипел Лукас.

– Согласно моим источникам, она не делала аборт, – продолжил Декс, а гул в ушах Лукаса стал почти невыносимым. – Она была там для консультации по беременности, ей выписали направление к терапевту. И еще новость: в прессе уже появился слух, что это твой ребенок. Пожалуйста, скажи мне, что так оно и есть, – попросил Гарви, и впервые Лукас уловил в его голосе лихорадочное возбуждение. – Это будет тот самый удачный ход, которого мы так ждали.

Но Лукас уже не слышал ни слова. Перед его внутренним взором снова возникла Бронте, и мысль о том, что она ему ничего не сказала, терзала его. Он хотел разозлиться на нее, но все, что он сейчас чувствовал, – это то, что его предали. Снова.