Ивонн Линдсей - Разоблаченное искушение

– Зачем ты вернулся? Мне кажется, вчера я весьма доходчиво объяснила мою позицию.

– Да, это так. Но мне бы хотелось извиниться перед тобой. По глупости я действительно думал, будто деньги смогут снять с меня груз вины, но это неправильно. Эрин, я не хотел еще больше расстроить тебя. Когда несколько недель назад уезжал отсюда, я был так зол, думал лишь о том, как вернуть Райли. Нет, я не думал о том, как это повлияет на тебя, а только о себе, о том, чего лишился. Прости меня, мне так жаль. Я вел себя как законченный эгоист.

Эрин выглядела удивленной.

Он продолжал:

– Знаешь, я навел справки о тебе и твоем муже, но мне этого казалось недостаточно, хотелось знать, кто именно эта женщина, родившая моего сына. Я ничего не знал о вашей семейной жизни или о том, что произошло потом, до того вечера, как мы с тобой отвезли Райли к врачу. Ужасная выдалась ночь, помнишь?

– Это слово не вполне ее описывает, но сойдет.

– Черт, прости. Я не хотел сократить масштабы произошедшего. Или вину за то, что наговорил тебе. Я получил подтверждение того, что довожусь Райли отцом, и хотел рассказать тебе. Тогда, на катере, я лишь поджидал удачного момента, но позвонила Алекса. Когда ты отправила меня за ключами, я не ожидал, что обнаружу в кипе бумаг письмо, где было указано, что отец твоего ребенка – не Джеймс. Дата меня потрясла. Я понял, что тебе это давно известно. Я был в гневе, но у нас не было времени поговорить.

– А я еще заставила тебя сесть за руль.

– Да.

На мгновение по позвоночнику прошел трепет, но Саймон это проигнорировал. Ему ведь удалось побороть этого демона, потому что именно Эрин заставила его сделать это. Если бы она этого не сделала, возможно, он бы никогда не сел за руль снова. После аварии его права были конфискованы на шесть месяцев, но адвокаты добились испытательного срока, поэтому ему не пришлось отсиживать срок по обвинению в преступной небрежности. Он никогда не собирался возвращаться за руль, намереваясь продолжать заниматься самобичеванием до конца своих дней, настолько велика была его боль. Но потом он узнал о Райли. Иначе говоря, на свете существовал еще один человек, который нуждался в нем.

Прежде чем продолжить, Саймон сделал глубокий вздох.

– Пока ты была с Райли, мне позвонил частный детектив. Именно так я узнал о твоей жизни до переезда сюда.

Эрин заметно побледнела, обхватила себя руками, словно хотела защититься от того, что последует.

– Ясно. Моя жизнь была далеко не праведной.

– У тебя не было заботы и ухода, которая требуется каждому ребенку. Тебе некуда было податься.

– Многие люди уходят из дома и умудряются не попадать в неприятности, которые случались со мной.

Саймон ощутил еще большую любовь в сердце. Эта женщина не ищет оправданий и настолько строга к себе, что без сопротивления готова отдать Райли.

– Расскажи мне.

– О чем именно? О счастливом детстве или о том, каково это – жить на улице? Если честно, лучше умереть, чем пережить даже часть этого. Кроме того, наверняка ты и так все знаешь, зачем рассказывать?

– Я хочу понять, каково тебе было.

Он затих и ждал. Все внимание Эрин было обращено к Райли, который играл на своем коврике. Она подала сыну игрушку и только потом начала свой рассказ.

– Мать никогда не хотела меня. Когда же я родилась, она обвиняла меня в том, что отец нас бросил. Пока я росла, она постоянно напоминала мне об этом. В какой-то момент жизни я осознала, что подобное ее поведение ненормально, в корне отличается от того, как другие матери обращались со своими детьми. Я научилась прятаться, научилась ловко уворачиваться от ее ударов.

Саймон и сам вдруг ощутил ненависть к ее матери. Если та не могла обеспечить достойное существование собственному ребенку, почему не позволила Эрин остаться с теми, кто мог все это ей дать, как того заслуживает любой ребенок.

– Как только достаточно подросла, я ушла. Какое-то время жила в уютном доме у замечательной семьи, но мать вернула меня. До сих пор не понимаю, зачем ей это понадобилось. Вероятно, только для того, чтобы убедиться, что моя жизнь ни в коем случае не лучше, чем ее собственная. Несколько раз я сбегала, но меня возвращали. Я стала изобретательнее. А потом матери не стало, меня перестали искать. Словом, стало легче, но у меня завелись дурные привычки, иногда я ошибалась с выбором.

– Расскажи о ребенке, который погиб.

Эрин шумно вздохнула. Ее голос задрожал, когда она продолжала свою историю:

– Я даже толком не знала ту пару. В заброшенном доме нас обитало несколько человек. Люди приходили и уходили, друзей там себе никто не заводил. Когда появилась эта парочка, все удивились тому, что у них еще и такой маленький ребенок. На вид девочке было несколько месяцев от роду. Складывалось ощущение, будто эта пара вымещает свой гнев на ней. Однако, оказалось, они не причиняли ей вреда. Просто вовремя не меняли подгузники, после чего разгоралась ссора, поскольку эти самые подгузники так никто и не купил. Они скандалили до тех пор, пока малышка не начинала кричать от испуга. Мы прекрасно видели, что происходило. – Голос Эрин начал надрываться. – Я, как могла, пыталась ей помочь, но он остановил меня.

– Он?

– Отец ребенка, маленький и жилистый. Он любил доказывать свою правоту кулаками. Однажды ночью он пригрозил мне. Прижал к стене, заломив руки, и шипел, чтобы я не смела вмешиваться в их дела, иначе он убьет меня. И добавил, что до меня никому нет дела, а потому никто никогда не узнает, что произошло. После этого я стала держаться от их семьи подальше. Как-то вечером пошла в бар и встретила там знакомых. Я перебрала настолько, что отключилась где-то в переулке по пути к дому. А когда все-таки добралась, везде сновали полицейские в форме. Всех нас забрали для допроса. Я знала, что среди нас не было виновных. Но ребенка не стало, а каждый из нас мог обратиться в полицию, рассказать, в каких условиях существовала эта семья. Мы могли сделать хоть что-то, чтобы защитить невинное дитя. Я всегда думала, что не было никого хуже моей матери, а сама ее превзошла. Ведь я могла спасти ребенка, а не сделала ничего. У этой малышки появился бы шанс на лучшую жизнь. Вообще на жизнь. Если бы только я предприняла какие-нибудь меры или с кем-нибудь поговорила. Эта трагедия пробудила меня. Я пообещала себе, что очищусь. У полиции так и не появилось ни одной зацепки, чтобы выдвинуть обвинения. Тогда я поклялась, что, если мне когда-нибудь удастся стать матерью, я стану лучшей мамой на свете, буду любить и оберегать свое дитя во что бы то ни стало. Когда же приехала сюда и встретила Джеймса, я подумала, что теперь все мои мечты станут явью. Мне так хотелось создать идеальный дом. По всей видимости, для моего мужа это было слишком. Похоже, в какой-то момент я начала давить на него и таким образом толкнула в объятия к другой женщине.