Гизела Ройтлинг - Тени прошлого

Юлия на мгновение задумалась.

— На площади Шиллера, напротив памятника, есть винный погребок «У якоря». Там в это время мало посетителей, и мы можем спокойно поговорить. Я подойду через полчаса.

— Хорошо, буду вас ждать. Думаю, нам нет необходимости договариваться об условных знаках. — В его голосе послышалась улыбка. — Вряд ли мы обознаемся.

— Вас я точно узнаю, — улыбнулась в ответ Юлия.

— И еще, фрейлейн Фендер…

— Да?

— Я попросил бы вас о полной конфиденциальности.

— Разумеется.

Перед выходом Юлия подошла к зеркалу, прошлась расческой по своим пепельно-русым волосам, уложила отдельные пряди так, чтобы они производили впечатление легкой небрежности, положила на губы немного помады. Окидывая себя взглядом, она порадовалась, что надела сегодня изумрудное платье рубашечного покроя — оно хорошо оттеняло ее еще бронзовую от загара кожу, и в нем она выглядела спортивно и независимо.

Переступая порог небольшого аристократичного ресторана, Юлия изрядно нервничала, но это никак не отразилось ни на ее лице, ни на походке. Ей не надо было долго оглядываться. За столиком, недалеко от входа, сидел высокий, безупречно одетый господин с чертами лица, которые Юлия наблюдала в последнее время в разных вариантах. Он поднялся ей навстречу:

— Фрейлейн Фендер?

Юлия только кивнула. Они обменялись рукопожатиями, и Александр фон Равентли в непринужденной манере пододвинул ей стул. Предложив ей выбрать закуску, он сделал заказ уже ожидавшему знака официанту. И только когда перед Юлией стоял полный бокал вина и ароматно дымилось изысканное блюдо, он приступил к делу.

— Вас удивил мой звонок? — Александр испытующе посмотрел на Юлию.

— Некоторым образом. — Юлия смело отразила его взгляд. — После того как принцесса фон Равентли буквально выкинула меня из дома и наложила запрет на публикацию интервью, я не ожидала увидеть еще кого-то из членов семьи. У вас есть какие-то претензии? Как вы могли удостовериться, за прошедшие недели в прессе не появилось ни строчки.

— Я нисколько не сомневаюсь в солидности вашего издания, — сдержанно парировал он. — Дай вы, — по его губам пробежала легкая улыбка, — не похожи на поставщицу «жареного». Представительницы «желтой прессы» выглядят иначе.

— Что вы говорите?! И как же?

Его улыбка стала шире.

— Отвратительно, нагло, хищно. И уж конечно, в них нет и следа вашего шарма и обаяния.

Невольно она тоже улыбнулась.

В противоположность своей матери Александр фон Равентли имел в себе что-то открытое и симпатичное.

— Благодарю за комплимент, ваша светлость. — Юлия с пленительной грацией склонила голову.

Александр откровенно рассмеялся.

— Не будьте так официальны, фрейлейн Фендер. Это всего лишь подобающее титулу обращение. И не вздумайте величать меня «принцем», а то мне захочется надеть напудренный парик и взять в руки золоченую трость. Я не слишком придаю значение титулам, по крайней мере в повседневном общении.

— Но у вас есть и другие титулы, — с долей иронии заметила Юлия. — Насколько я знаю, вы еще и доктор наук по двум дисциплинам. Как насчет них?

— О, это уже совсем другое дело. Но исключите в нашем разговоре и их. Мне все давалось легко. Зовите меня просто по имени.

— Как пожелаете, господин фон Равентли. — Юлия в подчеркнутом полупоклоне еще ниже опустила голову.

Александр на мгновение задержал на ней веселый взгляд, потом отхлебнул из своего бокала и, посерьезнев, сказал:

— Я бы связался с вами раньше, фрейлейн Фендер. Но лишь недавно мне стали известны подробности вашего визита. — Его взгляд покружил по полупустому залу, ненадолго остановился на декоративных панно, украшавших стены, и снова вернулся к Юлии. — Моей матери стоило немалых усилий заговорить о вещах из прошлого семьи. На протяжении долгих лет они охранялись добровольным обетом молчания. — Александр опустил глаза к бокалу, который он непроизвольно крутил в своих длинных тонких пальцах.

— К этим вещам относится и имя вашего брата? — осторожно спросила Юлия.

— Помилуй меня Боже, к сожалению, да!

— Мне очень жаль, что я ненароком разбередила старые раны. — Юлия почувствовала себя неуютно. — Но я представить себе не могла, что упоминание имени Филиппа вызовет такую боль. Вероятно, мне не стоило вмешиваться в судьбу Даниеля Фуко! — Она опустила плечи и уронила руки на колени. — Но иногда трудно определить, что правильно, а что нет.

— Не упрекайте себя, фрейлейн Фендер! — Александр положил ей руку на плечо, другой рукой потерев лоб над переносицей. — Хорошо, что вы рассказали о мальчике. Подумать только, где-то бегает по земле сын моего брата!

— Так вы верите в это? — с жаром воскликнула Юлия и сама устыдилась своего порыва.

— Верить — не значит знать. А узнать я могу, только посмотрев на ребенка. — Он запнулся и совсем другим тоном, неприязненным и высокомерным, добавил: — Мне, однако, непонятно, почему мадемуазель Фуко, — он сделал ударение на слове «мадемуазель», — лишь теперь предъявляет свои права.

Юлия вытаращила глаза.

— Предъявляет свои права? — У нее в голове все перемешалось.

— А разве это не так? И она не выдвигает никаких требований? Тогда я неправильно понял мать. Мне казалось, мадемуазель требует денег на воспитание своего сына.

Юлия проглотила слезы и посмотрела на него глазами, полными боли и сострадания.

— Дезире Фуко умерла два года назад, — хриплым голосом с расстановкой сказала она. — В больнице Бастии.

Внутренне она испытала мстительное удовлетворение, увидев растерянный взгляд принца и его внезапно обмякшую гордую осанку — чего там наговорила сыну ее светлость? — но постаралась не подать и виду.

— Ваша мать не захотела выслушать меня. Мальчик живет сейчас у приемных родителей. Их фамилия Бонелли. У них пятеро своих детей, и это очень хорошие люди. Они умудряются прокормить всю ораву, и Даниеля вдобавок, из тех жалких средств, что отцу семейства удается выручить от ловли рыбы — он рыбак. Боюсь, что сытыми никто из них не бывает, но в их семье мальчик нашел любовь и заботу.

— Ах, вот как! — Александр фон Равентли все еще не мог прийти в себя. — А как получилось, что вы узнали о письме и медальоне?

— Даниель сам показал мне их. Мы с ним друзья. Он прячет свои сокровища под матрасом и никому не говорит о них. — Юлия саркастически скривила губы. — Правда, остается вероятность, что он получил эти вещи не от своей матери, а каким-то другим путем. Все-таки его мать работала в отеле, а гости иногда забывают в номерах…

— Для моего брата была только одна-единственная в мире Дезире, — перебил ее принц Александр. — И эта девушка никогда не взяла бы того, что ей не принадлежит по праву.