Рита Маргаритова - Все дело в кепке

— Боюсь, что примерно так ты и пишешь, — раздраженно ответила Машка.

— Представь себе, Машка, по-другому! Более того, с разными людьми я по-разному разговариваю.

— Не очень верится, — продолжала подстрекать Машка.

— Ну, если бы ты почитала мои тексты, то поверилось бы. Правда, Машка, почитай. Кстати, некоторые находят их гениальными. — Сама Ленка тексты свои гениальными не считала, но такое лестное мнение редакторов и читателей ее забавляло.

— Не, Ленка, не буду я ваш журнал читать, он же про политику. Я политикой не интересуюсь, меня это не касается.

— Ну да, Шерлока Холмса тоже не касалось, что земля круглая, но есть в этом какая-то ограниченность, — вздохнула Ленка.

Люда признавала Машкин авторитет, особенно в деле лингвистики, поэтому сначала молчала, а потом еще долго напрягалась изо всех сил, чтобы следить за языком. Ни Машка, ни Ленка никаких авторитетов не признавали. Поэтому они бы, наверное, так и спорили и вызвали бы друг друга на дуэль, если бы не появились так знакомые Ленке пейзажи. Машина подъезжала к Судаку.

У Ленки в животе начали летать бабочки. Она выпрямилась по стойке «смирно» на переднем сиденье — чтобы видеть дальше.

— Старикова, сядь нормально! — скомандовала Машка. — Ты мне боковое зеркало загораживаешь, ничего не вижу, что сзади творится.

— Зачем тебе смотреть назад? Мы же вперед едем, — пошутила Ленка.

Полякова шутку не оценила и продолжала что-то бубнить про то, что «пешеход никогда не поймет водителя, и наоборот».

— Ура, мы приехали! — радостно объявила Ленка.

Все, включая собаку, дружно кинулись восхвалять Машку. Ведь редкий мужик долетит до середины… то есть сможет в одиночку вести машину ровно сутки без сна и отдыха. А Машка смогла!

Место, где можно было оставить машину, не слишком опасаясь за ее сохранность, нашлось быстро. Держатели «едальни» на общественном пляже с удовольствием согласились за ней присмотреть за каких-то пять долларов в сутки. Дело оставалось за малым: распихать вещи по трем рюкзакам, перелезть через два перевала и найти место для стоянки. По Ленкиным прикидкам и прогнозам, на все про все должно было уйти не больше трех часов. И хотя сутки они не спали и почти ничего не ели, настроение у всех было отличное, особенно в предвкушении того, что «уже через три часа мы будем купаться в море».

Однако первые трудности начались неожиданно рано. Поскольку вещи в поход собирались по логике автомобилиста, то есть были просто свалены в багажник со словами: «А, на месте разберемся», нести их по логике перехода оказалось совершенно невозможно. Сначала они не хотели помещаться в трех рюкзаках, а когда примерно половина из них туда все же влезла, нести такой рюкзак могла только Люда, Ленка могла разве что чуть-чуть оторвать его от земли, а Машка даже смотреть на него боялась.

— Надо было лучше рюкзаки заранее мерить, а не спальные мешки, — зло шутила Ленка. Приятные предвкушения постепенно превращались в неприятные предчувствия.

В результате вдумчивого перекладывания вещей с места на место примерно половина из них была признана ненужной и оставлена в машине. Остальные были кое-как распиханы по рюкзакам.

— Пойдемте уж скорее, — мучилась нетерпением Ленка.

И они пошли.

Машка очень быстро начала искренне удивляться, почему это рюкзак давит на плечи и вообще мешает идти. Ленка с Людой удивлялись, как можно этому удивляться. Однако очень скоро они, что называется, «пришли». На первом же месте, где тропинка более или менее близко подошла к обрыву, Машка испугалась и заявила, что ни она, ни тем более Дина по этой дороге-убийце не сделают больше и шагу.

— Ленка, куда ты нас привела?! Тут же опасно! Ты что, не подумала, что собака тут не пройдет? — Машка и злилась, и расстраивалась одновременно.

Ленка растерялась. Она действительно не подумала, что на Меганоме может быть опасно. Она была тут с мужчиной своей мечты, с мужчиной, который всегда знал, что и как надо делать, с мужчиной, рядом с которым Ленка не боялась ничего и ничто не казалось ей опасным. Она постаралась перевоплотиться и посмотреть на крутую тропинку, тянущуюся вдоль обрыва, глазами одинокой девушки, которая первый раз попала в горы чуть выше Воробьевых. «Ну… может, страшно слегка, но уж точно не смертельно опасно», — подумала Ленка.

— Машка, прости, но мне правда не кажется это опасным. Давай пойдем дальше, а? — робко предложила Ленка.

— Старикова, ты дура совсем? — Машка возмущалась уже не на шутку. — Ты что, не понимаешь, что собака тут не пройдет? Ты не понимаешь, что если с Диной что-нибудь случится, то я тебя сама с этой горы вниз сброшу?

— Угу, если догонишь, — недовольно ответила Ленка. Хотя после истеричных воплей Поляковой и взглядов на перевал ей уже самой начало казаться, что «медведь тут не пройдет».

— И вообще мне тут уже не нравится, — не унималась Машка. — Куда ты нас привела, тут же одни горы?

— Послушай, куда обещала, туда и привела, — с раздражением ответила Ленка. — Про горы я тебя предупреждала, даже их высоту преувеличивала на всякий случай. — Ленка уже нарисовала себе нерадужную картину их постыдного возвращения в Москву. После глобальной ссоры, разумеется.

— Давайте сделаем так. — В дело вмешалась миротворец Люда. — Ты, Машка, останешься с Диной где-нибудь тут, где еще нет крутых гор, а мы с Ленкой попробуем найти путь попроще.

Поскольку других вариантов все равно не было, так и поступили: бросили Машку с Диной на маленьком диком пляжике. Пляжик был жутко грязный, совсем недавно его жителями были люди-свиньи, после которых остались бутылки, пластиковые пакеты и куча другого противного мусора. Почему-то бросить вместе с Машкой рюкзаки Люда с Ленкой не догадались — уж больно им хотелось поскорее разбить лагерь. Так и пошли они искать дорогу полегче — с почти неподъемными рюкзаками.

Решено было залезть в гору подальше от обрыва и, пройдя поверху, поискать легкий спуск непосредственно к месту предполагаемой стоянки. Залезть-то в гору они залезли. Подъем был крутой и тяжелый, но совершенно безопасный. А вот так же легко слезть не получилось.

Дойдя по ровной поверхности горы до места, где пора было спускаться к морю, девчонки в ужасе обнаружили, что никакого более или менее приемлемого спуска нет и в помине.

Выбор был невелик: либо возвращаться обратно, либо спускаться где-то поблизости. Выбрали второй вариант — уж больно манила к себе такая близкая и такая далекая гладь моря. Спуск был чем-то вроде русла зимних рек. Нормальный походник никогда не стал бы тут спускаться, но Людовик с Ленкой были походниками совершенно ненормальными.

— Спускаемся здесь? — неуверенно спросила Люда.