Рита Флоренс - Игра всерьез

Пришлось спросить напрямую:

— Клайда или Гарри?

— Тебя, тебя, как бы тебя ни звали, — страстно шептала Оливия, — покрывая его поцелуями.

— Мне важно знать, Оливия. Пойми, мне важно знать, что ты имеешь в виду именно меня, живого Клайда, а не придуманного Гарри! Если тебе нужен он, тогда ты ошиблась дверью, его здесь нет! Он есть только в газетах, на радио, в телевизоре, на подиумах и в чьих-то фантазиях. А я — Клайд, я схожу с ума от тебя и от того, что не могу поступать так, как мне хочется. Я больше не хочу так. Нет сил. С меня довольно. Скажи прямо, кого тебе надо: его или меня? Назови меня по имени!

Только теперь до Оливии дошел весь драматизм положения, в котором оказался этот мужчина. Окруженный всеобщим вниманием и даже обожанием, он не относил его к себе, потому что не отождествлял себя с Гарри Гановером. Вот уже несколько недель ему казалось, что никто не разговаривал с ним как с Клайдом, никто не интересовался, как у него дела, что он чувствует, думает, хочет. А она? О ком думала она все это время? Ответ был ясен:

— Клайд! Клайд! Клайд! — повторяла она исступленно, продолжая целовать его в лицо, шею, грудь, кисти рук. — Я с самого начала видела в тебе Клайда, того самого, забавного и застенчивого, прекрасного, в старомодных очках и с такой трогательной улыбкой, какая у тебя была тогда, когда мы в первый раз увиделись! Мне нужен только ты, милый! Мне наплевать на Гановера! Есть только ты, Клайд!

Он страстно прижал ее к себе, и она почувствовала каждый мускул его тела. Поцеловав ее снова, он спросил:

— А ты уверена, что тебе понравится Клайд? Ты ведь совсем ничего обо мне не знаешь.

— Я ни в чем не уверена, — честно ответила она, — я вообще с трудом могу сейчас соображать. Я знаю только одно: здесь и сейчас я хочу тебя. Такого, какой ты есть. Хочу быть с тобой. А ты?

Он спрятал лицо в ее волосах и прошептал:

— Я хочу тебя так, что умру, если это сейчас не случится.

— Погоди, милый, не умирай, — со смешком ответила она и потянула его вниз, на кровать. Халаты были сброшены в одно мгновение.

Страсть, которую оба так долго сдерживали, прорвала плотину. Не думая ни о чем, они предавались ласкам и не могли насытиться. Мысль о том, что Клайд целует ее так сладко и так умело потому, что до нее целовал точно так же десятки других женщин, мелькнула в голове Оливии, но тут же улетучилась: сейчас она чувствовала себя единственной. А Клайд вдруг тряхнул головой, словно отгоняя назойливую муху: «Ну и черт с ней, с дисциплиной! Черт с ней, с работой! Черт с ней, с этой идиотской дедовой игрой! Ничего мне больше не надо! У меня уже все есть. Я свое получил. Вот оно, здесь!»

И с этой мыслью он провел рукой по внутренней поверхности бедра Оливии. Промежность ее была влажной и горячей. Она была готова. Он был готов уже давно. В последний момент, едва не войдя в нее, он вдруг спохватился. Выдвинув ящик ночного столика, он достал презерватив, быстро натянул его и тотчас вернулся к Оливии. Они стали единым целым и задвигались в едином ритме. Счастье переполняло их.

— Я люблю тебя, Оливия, — прошептал Клайд ей в ухо в тот момент, когда она была близка к пику наслаждения.

— Ах, Клааайд! — прокричала она, и могучая, жаркая волна наслаждения унесла ее к небесам.

В следующую секунду оргазма достиг и он, слившись с любимой. Они чувствовали, что подходят друг другу идеально. Что бы ни было в прошлом, что бы ни предстояло в будущем — в эти мгновения ничто не разделяло их.

Этой ночью они подарили друг другу еще много незабываемых минут. В промежутках они ненадолго засыпали обнявшись, чтобы набраться сил, а потом один нежным поцелуем будил другого, и ласки возобновлялись.

А за окном гремела гроза, и сквозь неплотно задернутые шторы вспышки молний освещали ярким светом их тела — стройный и гибкий торс Оливии с высокой грудью и могучие плечи и грудь Клайда.

— Нас как будто бы фотографируют, — сказал он.

— Эти фотоснимки не достанутся никому, кроме нас, — ответила она.

Всю ночь бушевал ливень, а наутро Клайд проснулся от солнечного луча, ударившего ему в глаза сквозь просвет между шторами. Оливия спала, положив голову ему на плечо. Ощущать ее тело рядом было невообразимо приятно. Несколько минут Клайд лежал неподвижно, с наслаждением глядя на любимое лицо, которое во сне то и дело озарялось блаженной улыбкой.

Ему захотелось подарить Оливии цветы. Много-много цветов. Осторожно высвободив руку из под ее головы, стараясь не шуметь, Клайд встал, поплотнее задернул шторы, чтобы солнце не разбудило Оливию, и на цыпочках отправился в ванную. Там он умылся и надел спортивный костюм, в котором совершал ежеутренние пробежки. Вернувшись в комнату, он посмотрел на спящую девушку и почувствовал, как любовь и нежность горячей волной захлестывают его. Клайд взял бумажник и темные очки, на всякий случай написал записку «Скоро вернусь! Люблю!» и, держа кроссовки в руке, тихонько выскользнул за дверь. Тут он обнаружил, что забыл мобильный телефон и часы, но решил не возвращаться.

В холле гостиницы он попросил администратора направить завтрак к нему в номер через сорок пять минут. Направляясь к выходу, он прошел мимо рекламного плаката: в одиннадцать должна была начаться встреча публики и журналистов с Гарри Гановером. Клайд посмотрел на часы на стене: оставалось полтора часа! Съемочная группа какого-то телеканала уже носила в конференц-зал кофры и стойки для софитов. Времени оставалось мало. Клайд надел темные очки, чтобы не узнали его и не задержали. Сразу же от дверей гостиницы он побежал своей привычной упругой трусцой по тротуару в надежде, что рано или поздно ему попадется цветочный магазин.

Оливия сладко потянулась и обхватила руками подушку. Она медленно пробуждалась от сладкого, глубокого и такого уютного сна рядом с Клайдом. Ощущение тепла, комфорта и любви наполняло все ее тело, и она чувствовала себя на седьмом небе от счастья.

Еще не открывая глаз, Оливия улыбнулась, вспоминая, как они любили друг друга этой ночью. Клайд не использовал советов из книжки. Все, что творилось между ними, было просто хорошо. Клайд был тем мужчиной, который был создан для нее, как и она — для него. В этом не было теперь никакого сомнения. Ей захотелось провести ладонью по его волосам и щеке. Протянув руку, она пошарила сбоку от себя, но там была пустота. Оливия открыла один глаз. Рядом с нею в постели никого не было. Она села и сонно заморгала глазами, оглядывая комнату и прислушиваясь. Судя по полной тишине, в ванной Клайда тоже не было. Тут на глаза ей попалась записка, прислоненная к зеркалу. Прочитав лаконичное «Скоро вернусь! Люблю!», Оливия успокоилась и снова впала в блаженную полудрему. Утренние пробежки Клайда редко длились более часа, так что его возвращения можно было ждать в ближайшее время. Жаль, что его не было сейчас рядышком. «Ничего, у нас еще будет не одно такое утро, а много-много… Постой! — тут же одернула она себя. — Опять ты бежишь впереди паровоза! Клайд не сказал ни слова про будущее. Он, может быть, вообще после завершения турне исчезнет. Он жиголо, у него таких ночей с клиентками были сотни и будут сотни, это его работа!»