Нина Князькова - Разреши себе меня [СИ]

— Ты с ней спал?

И, главное так, на меня посмотрела, что не ответить я не смог.

— С кем? — Попытался разобраться в ситуации.

— С Кариной этой. Вчерашней.

Я сел на кровати и поднял глаза к потолку.

— Эм… Раз или два. Не помню точно. — Почему-то был уверен, что ложь Свете не скормить.

— На этой неделе? — Не унималась она.

— Нет. Пару лет назад. — Пожал я плечами. — После тебя у меня даже не встает ни на кого.

— Хорошо. — Кивнула она. — Разрешаю пожелать мне доброго утра целомудренным поцелуем.

— В лоб? — Решил спросить, мало ли…

— Почему в лоб? — Она прищурилась.

— Потому что, кроме, как в лоб у меня тебя целомудренно целовать не получится. — Сознался с покаянным вздохом.

— Да ну тебя! — Вспылила она, пытаясь встать с кровати.

Я не дал ей коснуться ногами пола, опрокинув спиной на мягкую поверхность, и поцеловал так, чтобы было понятно, что бегать у нее от меня не получится. Правда, всю эту неделю, скорее, я от нее бегал, а не она от меня. Вот, спрашивается, когда у тридцатишестилетнего мужика в голове мозг появляется? Не мог ее сразу обо всем спросить?

Я уже задрал на ней свою футболку, как в дверь постучали.

— Пап, я завтрак приготовил. — Раздался Левкин голос.

— Сейчас придем, — отозвалась лежащая подо мной Света, избавляя мою талию от хватки своими длинными ногами.

Я даже застонал от разочарования, но дал ей выползти из-под себя. Света критически оглядела себя. Мда, моя футболка ей только попу прикрывает. Подошла к своей сумке, вытащила оттуда шорты и надела на себя. То есть она считает, что стало лучше? Встретившись с ней глазами, понял, что лучше пока не спорить. Но мы еще поговорим с ней о ее гардеробе. Сам нашел в шкафу мягкие спортивные штаны и влез в них, за что получил Светин одобрительный взгляд, прикованный к моей пятой точке.

Сын решил нас попотчевать сырным омлетом с зеленым луком. И где только научился?

— У бабушки три года калмык один готовил. Просто потрясные блюда делал. Меня вот научил кое-чему. — Смущенно пожал плечами. — Потом бабка его уволила, так как все три года думала, что он настоящий японец. При этом его борщи, до этого, нормально наворачивала. Не страдала. — Пояснил Левка, уплетая свою порцию.

— Ты начал больше говорить. — Отметил его старания. Тот только хмыкнул, а Света одобрительно на меня посмотрела.

После завтрака я поехал в лицей, оставив сына и Свету разбираться с наймом подходящего кашевара. В лицее меня быстро проводили в кабинет директора, где я и поставил в нужных графах закорючки.

Я уже сел в машину и выехал с парковки, когда мне позвонил Кириллов.

— Лех, тут такое дело. У меня десять минут назад была твоя мать и пыталась мне всучить заявление о пропаже своего внука. Что у вас там происходит? — Кириллов, который сегодня вообще-то должен был быть дома с женой, счастливым явно не был.

— Б… — вырвалось у меня. — Откуда она знает ваш адрес?

— В отделении дали. Она там с утра скандал устроила, пыталась заявление всучить. А Васька возьми да ляпни, типа, без главного не можем ничего принять. Вот она ко мне и заявилась. Когда я отказался принимать бумажку, стоя на пороге квартиры в одних трусах, то она разоралась, что сейчас поедет к тебе и тебя привезет, чтобы ты сам заявление писал. — Шеф выругался в пользу неугомонных баб.

— Спасибо. Уже еду домой. — Поблагодарил бдительного начальника и постарался максимально быстро добраться до своей квартиры.

Я понимал, что мать может всем испортить настроение, когда забирал Левкины вещи. Тогда маман была на каком-то вечере у каких-то очередных особей голубых кровей и белых костей и нашего экспромта не увидела. Дед, бывший дома, только одобрительно кивал головой, с опаской косясь на Свету. Кстати, сейчас, выворачивая руль на очередную улицу, я беспокоился о ней больше всего.

Эпичную картину я смог застать едва вышел из лифта. Мать стояла у моей двери и громко орала на ту. Рядом неуверенно мялся охранник.

— Открой немедленно. Я сейчас полицию вызову. Ты недостойна того, чтобы называться матерью моего внука. — Брызжа слюной визжала родительница.

— Что ж ты за овца-то такая тупая? — Раздался из-за двери уставший женский голос. — Я тебе тридцать раз уже объяснила, что Лева переехал к своему отцу и возвращаться в ваш гадючник не собирается.

— Да, бабуль. Не собираюсь. — Поддакнул из-за двери сын.

— Это у нас гадючник? — Матушка проигнорировала слова внука. — Да ты себя видела? Тебя мой сын, с какой помойки подобрал?

— Уж явно не с той, где тебя подобрал твой муж. Я-то точно никогда приживалкой не была. — Холодно отрезала Света.

— Ах ты… — абсолютно не аристократично она начала обкладывать трехэтажными излияниями мою дверь и всех, кто за ней находился.

— Хватит! — Решил я прекратить этот балаган.

Мать тут же повернулась ко мне и начала жаловаться.

— Алекс, меня совершенно не устраивает твоя очередная куртизанка. Да она хамка.

— Прекрати! — Заорал я так, что горло заболело. — Мамки в борделе себя приличнее ведут, чем ты.

— Что-о? — Задохнулась она очередным воплем.

— Что слышала. — Отрезал я. — И если ты еще хоть раз появишься в этом доме, то я звоню деду и договариваюсь о переводе всех твоих счетов в пользу бездомных животных. Сама знаешь, что дед только и ждет, чтобы тебя без денег оставить. — Пригрозил.

— Ты не посмеешь! — Взвопила она. Ох, бедные мои соседи, такой концерт с утра пораньше.

— Проверим? — Просипел я, так как горло ощутимо уже начало саднить.

— А вот и душ! — Дверь резко открылась, и в побледневшую женщину полетел поток воды. — Охладись, селедка.

Я еле успел отскочить. А вот мама и охранник оказались не такими прыткими и в итоге промокли до нитки. На пороге, улыбаясь, стояла Света с тазиком.

— Это соболиная шуба! Ты, ш…

— Мам, едь домой. Не позорься. — Я прошел мимо нее и захлопнул дверь перед носом родительницы.

— Дубенков, хочу тебе сообщить, что у тебя фиговая наследственность. Тебе на роду написано быть либо кобелем, либо вот… этим. — Женщина кивнула на дверь. Чуть подумала и добавила. — Лучше уж кобелем.

— Долго доставала? — Сняв верхнюю одежду, я приблизился к Свете и, кивнув головой, отправил стоявшего позади нее Левку в комнату.

— Минут десять, — она бросила тазик на пол и послушно прильнула ко мне. Как же я люблю, когда она такая «неколючая».

— Больше не придет. — Пообещал ей, крепче сжимая объятия.

Хотел еще сказать, что ужасно соскучился за этот час, но не успел. В дверь позвонили.

— А говорил, не придет. — Света напряглась в моих руках.

Горестно вздохнув, отпустил ее и отправился к двери. За порогом стоял невысокий, мне по плечо, мужичок, который удивленно оглядывался, смотря на лужу у двери.