Нина Князькова - Разреши себе меня [СИ]

— Но, я не могу на месяц. У меня балы… — Попыталась пискнуть дама.

— Алина! Я! Все! Сказал! — Проорала трубка. Прищемленная дамочка громко фыркнула и убежала к припаркованной у подъезда машине.

— Кузьма Филиппович. Спасибо. — Поблагодарила я, отключив громкую связь.

— Когда я смогу увидеть свою невесту? — вместо ответа спросил дедок.

— Завтра вечером. — Припомнила я график предполагаемой княжны.

— Ну и хорошо. — Дед отключился не попрощавшись.

Положив телефон, я оглянулась в поисках Левки. Тот стоял за моей спиной и странно на меня смотрел.

— Пошли домой, ребенок. — Я взяла пакеты, брошенные на снег, подхватила его под локоть, и повела домой.

Едва мы вошли в лифт, как Левка тихим голосом сказал:

— Спасибо.

— За что? — Не поняла я.

Он только промолчал, пожав плечом, и отвел взгляд. Ох, как сложно-то со всеми. Хотя, у меня просто никогда ничего и не было.

Дома мы первым делом накормили и помыли котенка, показали, где лоток, а где его подстилка. Правда, лично я никогда не видела, чтобы кошки спали на таких подстилках. Затем поужинали сами оставленной Баиром на плите похлебкой. Не знаю, из чего она сделана, но очень вкусная.

Потом я полезла в аптечку и нашла у Дубенкова нехилые запасы перекиси водорода. Видимо, особенности работы не позволяли обходиться лишь зеленкой. На то, чтобы ободрать с Левки одежду, убедив его раздеться до трусов, ушло еще полчаса. Слава богу, под одеждой у него оказался лишь один синяк на лопатке. Все остальное — это ссадины на лице и руках. Не смертельно, но неприятно. Кстати, парень стойко пережил обработку ран, даже не скривившись, за что заработал мое уважение. Правда, едва я закончила осмотр и обработку, тут же спешно влез в одежду.

А ночью меня разбудил плач. Я спросонья даже не поняла, что происходит. Подняла голову от подушки и прислушалась. Точно, глухие всхлипы доносились из-за стены, где Левкина комната.

Быстро встала, стряхнув со своей подушки спящего котенка, закуталась в халат и побежала к ребенку в комнату. Испугалась очень сильно, вдруг у него повреждения не заметила какие-нибудь, а ему теперь больно.

Ворвалась в комнату, и застыла: Левка спал на своей кровати. Осмотрела комнату, больше никого в ней не нашла и снова взглянула на ребенка. Вдруг он завозился, свернулся калачиком и громко всхлипнул. Блин, что делать то?

Осторожно подошла и погладила его по щеке. Мокрая. Точно плачет во сне.

— Тшш, — вырвалось автоматически, а Лев схватил мою руку и прижал к своей щеке. Пришлось сесть на краешек кровати, и снова погладить мокрую щеку. Ребенок всхлипнув, что-то пробормотал во сне, и уткнулся мне в руку носом, тяжело дыша. Блин. Попыталась вспомнить все, что когда-либо слышала о таких заболеваниях. Завтра весь Гугл перелопачу. — Ложкой снег мешая… — вспомнила колыбельную медведицы, которую папа каждый раз озвучивал, когда был подшофе. Едва Левка услышал мой голос, как перестал дергаться и затих. Одной рукой натянула на него одеяло, продолжая петь, вторую он так и не выпустил. Котенок, чуя неладное, вошел в комнату и улегся на подушке подростка.

Пела я минут пятнадцать, прежде чем моя конечность освободилась от хватки, а ребенок глубоко и размеренно задышал. Погладила его по волосам, прежде чем покинула комнату. Так, время три утра. Спать я больше не хочу. Ушла на кухню, включила чайник, откопала у гурмана Дубенкова чай с мятой и лимоном и заварила. Пока заваривался, принесла из спальни телефон и принялась выискивать информацию по интересующему меня заболеванию.

Через час у меня волосы стояли дыбом от объема информации, симптомов, признаков, осложнений. Но для Левки были и оптимистичные прогнозы. При должном старании он может стать практически полноценным. Интровертом стопроцентным, но я и сама людей не очень люблю. И да, голос, который он считает родным для себя, его успокаивает. Людей к себе подпускает один раз в жизни и навсегда. Что ж, польщена.

Исходя из того, что я вычитала, если уж он назвал меня мамой, то мамой и будет считать всю жизнь. Это что, мне придется с Дубенковым всю жизнь прожить? Ничего себе перспективка. Хотя, если честно, то я на данный момент времени, вроде как, не против попробовать.

А если Дубенков пойдет налево, то мне придется бросить и Левку, по которому это ударит сильнее всех. Блин! Сеньке сегодня позвоню, у нее младшие брат с сестрой есть, и племянник. Может быть, поможет советом.

Судя по поведению Левки, и тому, что я вычитала в одной из статей, ребенок при виде котенка, мог просто наброситься на подростков, ничего тем не объясняя. Нужно будет завтра выяснить, что там случилось на самом деле.

В общем, к семи утра я была невыспавшейся, хмурой и задумчивой. Будущее казалось мне мрачным и беспросветным. Однако, немного порадовал вид ребенка, явившегося на кухню с котенком на плече. На вопрос «как спалось?», молча пожал плечами.

— Нет, представляешь, во что я вляпалась? — Пожаловалась я Сеньке, когда во время обеденного перерыва она примчалась ко мне, и мы засели в кафе напротив. Димка дежурил за соседним столиком, чтобы не мешать нашим девичьим секретам, но держать жену в зоне видимости. Ох, уж эти менты.

— Как вас с Есенькой послушаю, так понимаю, что мне самый беспроблемный мужик достался. — Ксюшка оптимистично поедала мороженое с фисташками, которое еще полгода назад вообще не выносила.

— А что у Есеньки?

— Так за ней Сережка уже больше недели таскается. Задарил, чем попало. Телохранителя приставил. Короче, каждый мужик сходит с ума по-своему. — Она оглянулась и улыбнулась мужу, не спускающему с нее глаз.

— И не надоел тебе тотальный контроль? — Я выглянула из-за плеча Сеньки, посмотрев на Димку.

— Неа. Он честно старается меня не контролировать. Я даже пару раз в магазин одна сходила.

— Офигеть. — Я закатила глаза. — Ты тест то сделала?

— Нет. Я купила, но мне страшно. — Ксюшка даже мороженое перестала есть.

— Так. Успокойся. Что изменится, если ты беременна? — Максимально спокойным шепотом спросила я, косясь на Димку.

— Меня посадят дома, и не дадут вздохнуть от гиперопеки. — Она раздраженно бросила ложку в креманку. — Ненавижу фисташки. Оливки бы съесть.

— Так. Вечером чтобы пришла домой и пописала на индикатор. Ты же всегда говорила, что маслины и оливки — это гадость. — Приказным тоном заявила я.

— Ладно. — Сдалась подруга со вздохом. — Кстати, мне Машка написала.

— Ой. Где их хоть носит то? — Оживилась я.

— Они умудрились расписаться в Индии. Прикинь? — Сенька мечтательно вздохнула. — Правда, Антошкины родственники еще ничего не знают. Вот скандал то будет?

— Нет. Всегда знала, что эти двое ненормальных друг друга стоят. — Я вяло поковырялась в своей креманке и, бросив ложку, отпила кофе.