Нина Князькова - Разреши себе меня [СИ]

— Ты думаешь, мне деньги твои нужны? — Прищурился мужичок, обходя стол.

— А что? — Не понял я.

— У меня Некрасова работает десять лет скоро. Мы со Светочкой вдвоем начинали. Я ее согласен на год в отпуск отпустить, лишь бы ей хорошо было. Она, как дочка мне. — Признался ее шеф. — Так что знай, что если обидишь, то придется тебе из этого города переехать, как этому ее, недодоктору.

— А…?

— Незачем про это знать официальным органам. — Сообщили мне.

— А если я сам из органов?

— А если твое досье у меня на столе уже пару месяцев лежит?

Я только ухмыльнулся.

— Думаю, что Света не знает о своей «крыше»?

— Зачем хорошей девочке о таком знать?

— Что ж, надеюсь, тот, кто ее обидел в прошлый раз, уже наказан? — Решил уточнить на всякий случай.

— Бизнес отжат, и передан в еврейскую общину. Парень вернулся на родину. — Покаялся он мне.

— Тогда будет просьба, об ее обидчиках сообщать мне. А я в свою очередь позабочусь о ней.

— Договорились, — Волчинский, прищурившись, кивнул мне. — А теперь топайте домой, нечего мне тут разврат на рабочем месте устраивать.

Я только покачал головой и вышел из кабинета. Света сидела за своим столом и что-то остервенело печатала, стараясь не обращать на меня внимание. Папки и монитор уже были подняты с пола.

— Поехали домой. — Подошел я к ее столу.

— Я вообще-то на работе. — Она подняла на меня грустный взгляд.

— Ну, мы можем устроить непотребство и на работе. Я в принципе не стесняюсь. Но дома было бы удобнее. — Выдал я свои мысли, глядя на ее просвечивающую блузку.

— Светлана, даю вам на сегодня отгул. — Поддержал мои стремления Волчинский.

Света громко фыркнула, но послушно поддалась на уговоры и, встав, направилась к шкафу за верхней одеждой. Я схватил оставленную ей на столе сумочку, забросил туда забытый рядом с клавиатурой телефон, и подошел к своей женщине. Она дрожащими пальцами пыталась застегнуть молнию на куртке.

— Давай я, — мягко отвел ее руки и быстро застегнул молнию. — Всем пока, — попрощался с ошарашенными Светиными коллегами и повел ее на выход.

В машине я держался изо всех сил. Света тоже нервно сжимала ремень безопасности, изредка бросая на меня взгляды. Оба молчали, зная, что слова здесь и не нужны вовсе. Нашей выдержки хватило ровно до прихожей в квартире. Едва за нами закрылась дверь, как я судорожно дернул на ней молнию (сломал, кажется), и впился ей в губы, дергая за ворот блузки. Где потерял свою куртку, не помню. Помню лишь то, как она, вырвав несколько пуговиц, сдернула с меня рубашку. Приглушенно застонал, когда ее ладони пробежались по моему животу и спустились ниже, остервенело дергая ремень на джинсах. Задрал ее сексуально-узкую юбку до талии, с удовольствием обнаружив под всем этим безобразием чулки. С еще одним приглушенным рыком прижал ее к стене, заставляя обвить меня ногами.

— Лешка, — выдохнула она мне на ухо, когда…

Черт, я чуть не отключился от того кайфа, который испытал прикоснувшись к ней так. Громко застонал, даже не пытаясь заглушить хоть как то свое удовольствие. Замер на миг, давая ей время привыкнуть, и начал двигаться, стараясь не думать о накатывающих волнах удовольствия. Соскучился. Очень. Не по сексу, а по ней самой. Вот такой вот. Попытался хоть немного сдержаться, пытаясь понять, что ей больше понравится.

— Сильнее, — простонала она, и я сдался, прижав ее сильнее к стене.

Мы уже стояли пять минут, не двигаясь, стараясь прийти в себя после такого урагана, и все еще чувствуя в себе отголоски блаженства, разлитого по телу, когда я почувствовал на себе чей-то взгляд.

— Это Фрося, — пояснила Света, глядя на серенького котенка, уже скрывшегося в комнате сына.

— Фрося? — переспросил я.

— Так зовут Левкиного невролога. Ефросинья, — пробормотала она, поворачивая мою голову к себе и нежно целуя в губы. — Он так захотел.

Мне пришлось кивнуть, так как я отвлекся от сути нашего разговора, и увлекся ее губами.

— Может быть, пойдем в кровать? — предложил, хотя и у этой стены в коридоре мне было хорошо.

— Угум, — согласилась она.

С сожалением отстранил ее от себя, и, подхватив на руки, поволок в нужном направлении.

— Дубенков, ты чего? — хихикнула Света.

— Примеряю на себя роль новобрачного, — отозвался ей в ответ.

Зря сказал. Света тут же заледенела в моих руках. Принес в комнату и усадил на кровать. Начал стягивать оставшуюся на ней одежду.

— Ты серьезно? — Спросила она, даже не обратив внимания на собственную обнаженность.

— Да. — Попытался посмотреть ей в глаза. Безуспешно.

— Я не выйду за тебя. — Она, отвернув лицо, упала спиной на кровать.

— Почему? — Попытался говорить спокойно, подавляя в себе вспышки гнева.

— А зачем? Нам с тобой детей не крестить. В княжны я не рвусь. Денег мне от тебя не нужно. — Как-то потерянно объяснила она мне.

— А что нужно? — Спросил, уже ни на что не надеясь.

— Ты. Левка. Пока не надоем, буду жить с вами. — Она снова отвернула лицо.

Меня затопило нежностью к ней после этих слов. И жалостью. Она человек, который уже потерял веру в собственную семью. И с этим мне придется попытаться смириться.

— Хорошо. Но я буду часто тебе надоедать с этим предложением. — Пообещал ей и прижался губами к выступающей ключице.

— Должно случиться что-то из ряда вон выходящее, чтобы я согласилась. — Она выгнулась навстречу моим губам, а я снова завелся с пол-оборота.

Да, я жадный. И сейчас почувствовал, что ее мне будет всегда мало. Даже в восемьдесят лет. Какие другие женщины? Я не помнил ни одной рядом с ней? Я не вспоминал о них, мучаясь неудовлетворенностью больше месяца. В моей семье не было примера подобного поведения, но я видел, как друзья постепенно сдаются в плен одной женщине, и выглядят вполне счастливо. Так почему бы и мне не попробовать?

— Зачем ты ездила в больницу? — Спросил чуть позже, лениво перебирая ее волосы.

— Консультировалась с Левкиным врачом. Кстати, узнала много нового о его диагнозе и лечении. По крайней мере, узнала, как бороться с его приступами паники по ночам. — Света уткнулась мне в плечо.

— И как же?

— Я привезла Сенькиного медведя, и заверила Льва, что тот волшебный и защитит его от всего. — Рассказала она, подняв голову.

— Что волшебный, это точно. — Я снова потянулся к ее губам.

— Он спит с ним в обнимку уже неделю. — Со вздохом сообщила она. — За это время приступов не было.

— А зачем ты ездила в лицей?

— Левка подрался, обивая Фросю у одноклассников. — Она слегка скривила губы. — При этом вывихнул мизинец одному из парней. А их было аж восемь штук. Вызывали, чтобы я прилюдно покаялась, что мой ребенок, и я раскаиваемся в содеянном.

— Они там живы? — Встрепенулся я.