Нина Князькова - Разреши себе меня [СИ]

— Да что ты говоришь? — Прошипел мужик и, подскочив к Илоне, схватил ее за плечи и тряхнул. Вот урод, она же в два раза меньше его. — Самая умная, значит.

Второй раз тряхнуть он ее не успел, так как я, ударив придурка по рукам оттащила девчушку от хама. А вот развернуться вовремя не успела, меня этот гад оттолкнул в сторону, от чего я отлетела на пол, ударившись при этом щекой об угол стола, и загремела всеми костями.

— Твою мать! — Вырвалось у меня по пути полета.

Вот, по любому синяки останутся. Прибью гаденыша. Встав, я как танк поперла на не ожидавшего отпора клиента. Он начал отступать, пока не уперся в Танькин стол.

— Я не хотел. — Испуганно проблеял Ашот.

— Извини мужик. Не верю. — Я ласково улыбнулась и со всей дури врезала придурку по мор… по лицу.

Мужик сдавленно охнул, прикоснулся к только что сломанному носу и, увидев на пальцах кровь, смотался в обморок.

— Я охрану вызвал. — В кабинет, тяжело дыша, забежал шеф. — Это ты его так? — Через секунду спросил он, глядя на то, как я трясу рукой. Я кивнула. — Это он тебя так? — Округлил глаза Потап Мартинович, глядя на мое лицо.

Вздохнув, поперлась к шкафу с зеркальными дверцами.

— Вот урод. — Вырвалось у меня, когда я прикоснулась к припухшей скуле.

Скорее всего, синяк будет. Еще нещадно болело плечо, там, кажется, ссадина, и бедро. Там, наверное, гематома размером с Австалию получилась.

— На, держи. — В руки мне ткнулся пакет со льдом, который я тут же приложила к помятой шкурке лица.

Посовещавшись с шефом, ментов решили не вызывать, но за безобразное поведение провинившегося исключить из нашей базы и насовсем лишить возможности посещать офис под страхом обращения в компетентные органы.

К обеду еще и голова разболелась, поэтому перед походом в салон, выпила таблетку обезболивающего, про себя отмечая, что пить мне сегодня точно нельзя. Девчонки в салоне оказались просто феями, они не просто замазали мне синяки, но еще и навели красоту и на лице и на голове в целом. Единственное, что омрачало мою радость, так это нарастающая головная боль. Ладно, перед отъездом еще одну таблетку выпью.

— Куда это ты сегодня намылилась? — Танька удивленно окинула меня взглядом. — На свидание?

— На день рождения. — Я устало помассировала виски, и повесила одетую сегодня длинную шубу на плечики.

— Не переживай. Меня даже на дни рождения теперь не зовут. — Хихикнула Илонка.

— А не надо было у девяностолетней прабабушки на юбилее на столе танцевать. — Нравоучительно пожурила подругу Танька, и мы, переглянувшись, захохотали, вспомнив тот случай.

В полпятого, раньше положенного времени, в офис вошел Дубенков.

— Солнце, ты сегодня долго планируешь быть на работе? — Сладким голосом пропел он, подходя к моему столу и игнорируя ошарашенных девчонок.

— Лешенька, у меня начальство есть. И если оно сказало до шести работать, значит, работаю до шести, — сладко прошипела я ему.

— Заинька, — сволочь быстро поцеловал меня в щеку и резко отстранился, чтобы ничего не прилетело в отместку. — А начальство сейчас на месте?

— Если не телепортировался никуда за последний час, то должен быть в кабинете. — Я посверлила этого неандертальца злым взглядом.

— Вот и ладненько. — Пошло подмигнув, он отправился к Волчинскому в кабинет.

Танька с Илонкой издали дружный восхищенный стон, едва за ним закрылась дверь.

— Какой экземпляр! — Пропела Танька.

— Мужик! — Капая слюной на клавиатуру, поддержала ее Илона.

— Импозантный!

— Харизматичный!

— Он вам что, заплатил? — Невольно вырвалось у меня.

— Да если бы он нам еще заплатил, мы бы для него…

— Да, я бы сама такому заплатила.

— Это тот самый, которого ты выгнать не могла? — Наконец-то включила мозг Танька.

Илонка же с безучастным выражением лица сверлила начальственную дверь.

— Угу.

— Свет, ты ненормальная, если такого мужика гнать собралась. Не тот тип, чтобы уходить.

— В смысле? — не поняла я.

— В прямом. Если он на тебя запал, то будет верным, как пес, и заботливым, как мамонт. — Попыталась объяснить умудренная опытом женщина.

— Он на тебя запал? — Уныло посмотрела на меня отмершая астрологша.

— Да идите вы. Обе. — Я выключила компьютер и направилась к шкафу, чтобы одеться.

Шеф переживет мое отсутствие в один час раз в полгода. Только сняла с плечиков одежку, как из кабинета вышел Дубенков и направился ко мне. Вырвал из рук шубу и помог мне ее надеть.

— Начальство тебя отпустило до понедельника. — С улыбкой добавил он, разворачивая меня лицом к себе и застегивая на мне пуговицы.

— Не сомневалась, что ты его убедишь, — фыркнула я, пытаясь скрыть неловкость.

Никто и никогда (кроме папы), не застегивал на мне одежду. Я вообще считала это за гранью фантастики. Девчонки, вытянув шею, смотрели на это действие с благоговейным восхищением.

— Идем? — Алексей поднялся с корточек (шуба-то длинная) и протянул мне руку.

Мне оставалось только принять ее.

Дубенковская квартира оказалась просторной, трехкомнатной и светлой. Как-то я не ожидала от мужской берлоги (как однажды выразился Димка) столько света.

— Проходи, переодевайся. — Мужчина завел меня в одну из комнат, где стояла кровать, на которой и расположились мои вещи.

Пока я рассматривала обстановку, он тактично вышел, закрыв за собой дверь. Взяв себя в руки, сбросила шубу, разделась, натянула чулки, втиснулась в платье, обула туфельки и поняла, почему спальня была сугубо мужской. Здесь не было ни одного зеркала. Оно и понятно: мужик проснулся, встал, почесал бороду и уже красивый. А мы пока завьемся, накрасимся, оденемся красиво — уже никакого желания радоваться жизни.

Открыла дверь и выглянула в коридор. Никого. Прошмыгнула к двери напротив, обнаружила там ванную комнату, где и нашла зеркало в пол. На кой черт мужику в ванной такое зеркало? Лишний жирок разглядывать? Или так голову брить легче?

Зато оглядела себя с ног до головы. Нормально. Синяков не видно, и то хлеб. Накрасила губы красной помадой и, улыбнувшись, натянула шубу.

— Света! — Громогласно раздалось в квартире.

Пришлось быстро застегнуться и выбежать из своего укрытия. Дубенков стоял посреди комнаты, растерянно глядя на стопку моей одежды, лежащей на кровати.

— Звал? — спросила осторожно.

С непередаваемой смесью облегчения и смущения мужчина повернулся ко мне, окинул внимательным взглядом и осторожно спросил:

— Поехали?

Мне осталось только кивнуть.

До нужного места мы ехали минут сорок и остановились перед коваными воротами, за которыми стоял ярко освещенный дворец. Ну как дворец? Старинный особняк с вычурной лепниной.

— Надеюсь, что твои родители этот дом снимают. — Высказалась осторожно.