Нина Князькова - Разреши себе меня [СИ]

В управлении сегодня было спокойно, поэтому до раздевалки меня никто не дергал. Лишь переодевающийся рядом Игорь выпучил глаза и коротко хохотнул:

— Дуб, ты чего это синей бородой заделался?

Я тихо выругался сквозь зубы и стянул футболку.

— Да ладно. Не переживай, в маске не видно, проституток не напугаешь. — Тут он резко замолчал. — Ты татуху на спине набил?

Вот это было не по сценарию, поэтому я резко повернулся.

— В смысле?

— Я про крылья на спине. Ниче такие, кстати.

Я быстро подбежал к зеркалу и, повернувшись спиной, оглянулся. Ёпт… На всей спине у меня красовались крылья, кожистые, перепончатые и стильно выглядящие. Даже все прожилки прорисованы были.

— Вот, зараза. А говорила, смоется. — В действительности контуры картинки лишь слегка поплыли, что придало рисунку еще больше реалистичности.

— Гош, ну-ка, сфоткай ка это дело. — Попросил я веселящегося рядом Беляева.

— Ага. Щас. Где ты художника такого нашел? Может мне тоже нарисует. — Завистливо спросил парень, доставая телефон.

— Пусть жена тебе рисует. — Огрызнулся я. — Фоткай давай.

— Жадный какой. — Фыркнул Игорь.

А я вспомнил, что недавно мы одну шарашку прикрывали, которая татуировки без лицензии била. Наведаться к ним что ли? Ведь по любому работают все равно. Там вроде мастер толковый был.

После отправился к следакам в кабинет.

— Ну как, спокойно сегодня? — Спросил, едва поздоровавшись.

— Угу, — послышалось вразнобой.

— Хотите работки подкину?

— Дуб, вот что тебе последняя смена тихо-мирно не работается? Тебе, что, больше всех надо? — В кабинет следом за мной вошел Кириллов Борис Гавриилович, наше начальство во плоти.

— Так ведь потом, товарищ капитан, сиди, бумажки перебирай, пузо отращивай. Скучно мне будет. — Пожаловался я.

— Не будет. Уж поверь мне. — Усмехнулся Кириллов. — Рассказывай, давай, кто там у тебя.

— В общем, одна неврологша толкнула под видом успокоительного одной женщине наркоту. Хотелось бы узнать, это была разовая акция щедрости, или все поставлено на поток. — Я протянул адрес начальнику.

— О как. Занятно. Ну, давай проверим. — Он обвел глазами спрятавшихся за мониторами подчиненных. — А где Васька?

— Тут я. — раздалось от двери, и вечно лохматый парень, с кружкой в руках прошагал к своему столу.

— Человека пробей. — На стол лег листок, вырванный из блокнота.

Василий мученически вздохнул, но принялся за дело, тоскливо поглядывая на остывающий рядом кофе.

— Нет такого человека. — Через минуту выдал он.

— А какой есть по этому адресу?

— Ложкарев Петр Макарович. Снимает помещение уже два года. До этого работал ТЮЗе актером второго плана.

— Кто его вел раньше? Почему не взяли? — Заорал под Васькино ухо Кириллов.

— Вел Хлопков. Потом почему-то дело было закрыто за недостаточностью улик. — Василий ткнул пальцем в монитор.

— Так, все. Мне плевать, что у него дядя генерал. В разработку его. И документы на него тоже отправь. А мы, пожалуй, наведаемся к этому скомороху. Парней собери. — Это уже мне.

— Вы с нами поедете?

— Да, разомнусь немного. — Борис Гавриилович весело мне подмигнул и вышел из кабинета.

— Нарой на Хлопкова все, что можно. — Шепнул я расслабившемуся с кружкой кофе Васе. — С меня шоколадка будет. — Похлопал его по плечу и отправился за парнями.

Через час мы в форме и с автоматами наперевес дежурили у дверей офиса данного индивида. Десять минут назад в помещение вошла высокая худая дама (подозреваю, что это переодетый Ложкарев). Кириллов решил подождать, пока работник вечного и прекрасного расслабится и укоренится на своем месте.

Наконец, в наушник поступил сигнал: «Поехали парни», и мы ворвались в офис.

— Что вы себе позволяете? — Раздался визгливый голос.

Я прошел до сидящей за столом шатенки и дернул за волосы. Волосы, само собой остались у меня в руке, а под ними оказался короткий русый ежик.

— Да вы знаете, кто я? У меня связи! Да завтра вашего духу не будет в органах… — Верещало резко полысевшее существо.

Борис Гавриилович подошел к вздернутому за шкирку бывшему работнику культуры.

— Где наркота, Петенька?

Как бы не владел собой арендатор помещения, а взгляд на стену метнул. Пусть мимолетный и из под ресниц, но я засек.

— Там. — Ткнул я пальцем в картину, хранившую за собой запрещенные вещества.

Он даже сейф не поставил. Просто нишу сделал и там хранил коробочки запрещенного в нашей стране препарата.

— Ты знаешь, что это? — вкрадчиво спросил схваченного дегенерата капитан.

— Вы ничего не докажете? — Снова завел свою волынку Ложкарев.

Я просто встряхнул трансвестита за шкирку и пропел на ухо:

— Ты продал наркоту моей женщине, поэтому если каким-то чудом сможешь выкрутиться, я тебя сам найду и переломаю каждую косточку в твоем теле. Настоятельно советую тебе сесть самому. — Закончил я вкрадчивым шепотом.

Ложкарев рванул от меня оставляя в моих руках воротник белого халата и практически повис на Гошке, цепляясь за того руками и ногами.

— Я все подпишу. Уберите от меня этого психа.

— Я, в отличие от некоторых, в женскую одежду не переодеваюсь. — Обиделся я.

В отделении он давал показания под моим личным присмотром и ежился от одного моего взгляда. Это вам не гадость толкать несведущим барышням. Сдал и Хлопкова со всеми потрохами. Допрыгался чувак.

— Чем ты его так напугал? — Спросил Кириллов, едва Ложкарева увели.

— Все его платья пообещал выбросить, — отшутился я, но мне от чего-то никто не поверил.

А ближе к вечеру позвонила мама.

— Сын, Вы не забыли о том, что должны присутствовать на балу в честь вашего дня рождения? — И столько пафоса было в голосе родительницы…

— Элоиза Кузьминична, а вы не забыли, что двадцать первый век на дворе, а ты все из себя аристократку строишь?

— Да как ты смеешь? — Раздалось из трубки.

— Мама, мне насрать, веришь, нет? Приду туда только ради отца и Левки. — По-детски огрызнулся я.

— Ничего не знаю. Там будет несколько приличных девушек, так что будь добр быть хотя бы в костюме.

— Вот этого не обещаю. — Я вдруг задумался о том, что синяя борода не такая уж и плохая идея. — Но буду с женщиной.

— Кто она? — Как-то испуганно спросила маман.

— Моя женщина. Так что попробуй ей не хамить. Она очень вспыльчива.

— Нашел себе плебейку под стать? — Вот неугомонная особа.

— Нашел. Так что до пятницы переваривай эту мысль. — Съязвил я и отключил телефон.

Блин, вот повезло мне с матерью, нечего сказать. Она умудрилась залететь от отца, когда тому едва исполнилось семнадцать и по законам партии ему очень рекомендовали жениться. В то время то, что у тебя «голубая кровь» приходилось скрывать, но семья не бедствовала. В девяностые вообще получилось за копейки выкупить фамильную недвижимость. Дед с отцом занялись бизнесом (семью то кормить надо), меня вовремя сплавили в кадетский корпус (за что я им благодарен по сей день), а мама свихнулась на почве принадлежности фамилии отца к родственникам аж самих Орловых. Тогда-то в нашем доме и начались всякие показательные приемы, и насильно прививались правила никому не нужного этикета. Сама маман — крестьянская дочь, а строит из себя императрицу на выгуле. Она даже добилась внесения нашего рода в реестр высших аристократических семей.