Нина Князькова - Разреши себе меня [СИ]

— Чебуреки. — Выдал он истину, закидывая пакет с пельменями в морозилку.

— Ты в магазин ходил? — Подозрительно спросила я и принюхалась к ароматному запаху мяса.

— Нет. Кусок мяса в морозилке нашел. Мука и яйца тоже были. Вот и сделал. — Развел он руками. Понятно. Значит, мама опять забегала на прошлой неделе в попытке меня накормить. — Правда, свою порцию я съел еще, когда тебя ждал.

— Так. А мясорубку где надыбал? — Я откусила приличный кусок и зажмурилась от удовольствия.

— У соседки твоей одолжил на полчаса. Которая напротив живет.

— Эта грымза тебе что-то дала? — Я чуть не подавилась от удивления.

— Чего грымза-то? Нормальная тетка.

— Так может ты у нее пока и поживешь? А что, тетке еще и сорока лет нет, так что вы можете еще проникнуться светлым чувством и красиво уйти в закат. — Предложила я.

— И что я в тебе нашел? — Тоскливо спросил Леха, усаживаясь на стул напротив.

Медведь при этом был выдворен на подоконник.

— Я вот тоже задаю себе этот вопрос. Может тебе жить негде? — Сочувственно спросила я.

— Есть. Квартира в центре города. — Обломал он меня.

— Может у тебя жена — мегера?

— Нет у меня жены. И не было никогда. — Порушил он мои надежды. А я-то надеялась, что у него дети есть. Эх, мечты-мечты.

— Тогда ты чего здесь со мной торчишь? — вяло спросила я, объевшись, и тоскливо смотря на последний чебурек на тарелке.

— Может, я любви хочу. Большой и светлой. — Усмехнулся он.

— Неа. — Я решительно помотала головой. — Со мной получится только маленькая и темная. Найди себе девочку лет двадцати, которая еще верит в светлые чувства и крути с ней эту самую светлую.

— Дура ты, Некрасова. — Припечатал меня он. — Я к ней со всей душой, а она…

— Чего дура-то сразу? — Обиделась я. — У меня, между прочим, образование высшее имеется.

— А причем здесь образование? — Не понял он. — Дурость от образования не зависит.

— А от чего зависит?

— От генетики, наверное?

— Ничего подобного. У меня мама милейшая женщина.

— Не верю я в милых тещ.

— Папа так просто образец святости.

— Вот с тестем придется контактировать чаще.

— Чего это?

— А как я твоей руки просить буду, без тестя то?

— Какой руки? Ты с Дуба рухнул что ли? — Я даже на ноги вскочила.

— Говорю же, влюбился я. — Он тоже поднялся.

— Ты идиот! — Припечатала я, начиная метаться по кухне. — В меня нельзя влюбляться.

— Почему? — Алексей схватил меня за плечи, прерывая мою беготню.

— Потому что у меня не может быть детей. — Призналась я неожиданно даже для себя.

— Ты уверена? — Он аккуратно прижал меня к себе, успокаивающе поглаживая по пояснице.

— Две внематочные. Удалены обе трубы. — Глухо пробормотала я ему в ключицу.

— Детский дом? — Предложил он через минуту.

— Нет. — Помотала я головой, отстраняясь от него.

— Значит, будем без маленьких. — Равнодушно пожал он плечами.

— Ты не хочешь детей? — Пришла моя очередь удивляться.

— Я плохой отец, так что да. Без них будет даже лучше. — Как-то горько признался он. Вот прямо чую, что здесь какая-то собака зарыта.

— Ладно. Я в душ и спать. — Резко отстранилась я от него и вышла из кухни, на ходу стаскивая пиджачок.

Душ рискнула принять только на втором этаже. Мало ли, что этому неадекватному в голову взбредет.

Проворочавшись без сна до полуночи, все-таки сдалась и отправилась на кухню за прописанными неврологом таблетками. По пути заглянула в гостиную, отметив, что Алексей крепко спит на диване, обнимая подушку.

На кухне пришлось включить свет, чтобы найти аптечку на холодильнике. Потом с минуту рылась в медицинском чемоданчике, пытаясь обнаружить нужную мне коробочку. О, нашла наконец-то.

Когда я уже налила себе стакан воды, чтобы запить лекарство, как у меня из рук сильнейшим ударом была выбита ярко-зеленая таблетка.

— Э, ты чего делаешь? — Разозлилась я, глядя на взбешенное лицо Дубенкова.

— Что ты принимаешь? — Прорычал он, практически не разжимая губ.

— Седативное.

Он неверяще посмотрел на меня, схватил яркую коробочку и начал читать выпавшую из нее инструкцию. Потом поднял на меня тяжелый взгляд.

— Свет. Это легкий наркотик.

— Какая разница. — Взвилась я. — Главное, что это лекарство мне заснуть поможет.

— Где ты это взяла? — спросил он, игнорируя мои слова.

— Невролог выдала. По рецепту. Между прочим, эта штука больших денег стоит. — У меня в груди проснулась жаба, когда я увидела, как этот мент выбросил содержимое коробки в мусорное ведро.

— Адрес и имя невролога запиши. — Мне в руки ткнулся блокнот с ручкой.

Насупившись, я все же выполнила просьбу, коряво нацарапав дрожащей рукой на листе испрашиваемое.

— Я могу идти, или еще допрашивать будешь? — Нервно потерла запястье, на которое пришелся удар.

— Сильно болит? — Он виновато посмотрел на руку.

— Дуб, тебе какая разница? — Устало спросила я.

— Мне большая разница. — Устало выдал он и, перехватив мою ладонь, осторожно поцеловал запястье.

Мне даже неохота стало с ним ругаться.

— Я спать пошла. — С трудом вырвав свою руку, направилась сначала в ванную, умыться и успокоиться.

Уже вытирая лицо, заметила прикрученную новую полочку под зеркалом, которая последние пять лет валялась где-то под ванной. А на полочке стояли мужские бритвенные принадлежности. А говорит, никуда не выходил. Лапшу, значит, вешаем на уши наивным барышням.

План мести созрел сразу. Залезла за унитаз, в ящик, где хранилась всякая бытовая химия. Нашла ни разу не открытый пакетик с синькой. В ящике откопала небольшой шприц, который лежал здесь неизвестно для чего. В ковшике развела синьку, подождала, пока она вся раствориться, набрала в шприц и впрыснула его содержимое в гель после бритья. Вот так-то, мстительных блондинок обманывать.

С приятным чувством удовлетворения отправилась в свою спальню, где и обнаружила объект мести развалившимся посреди моей большой кровати.

— Лешенька, а ты не охренел ли? — Спросила вкрадчиво, замерев на пороге комнаты.

— Нет. Ты же уснуть не можешь, вот я и решил тебе помочь. — Инфантильно отозвался тот, распахнув мне свои объятия, видимо, решив, что я в них тут же упаду.

— То есть меня выселяют из собственной кровати? Ох, люди добрые, да что ж это такое делается то? — Запричитала я.

— Свет. Спать ложись уже. — Рыкнул Дубенков, и, отвернувшись к стене, накрылся одеялом.

Ну и как это называется? Подумав минуту, я все же решила, что спать с ним на одной кровати сегодня безопасно. Вон человек уже как заразительно храпит. Поправив свою розовую ночнушку (сегодня решила не отходить от амплуа тупой блондинки), улеглась на своей стороне кровати, натянула на себя свою часть одеяла и вскоре начала проваливаться в дрему. Почти уснула уже, когда почувствовала, как матрас рядом прогнулся, и на мое бедро опустилась широкая горячая ладонь. Легко улыбнувшись, я провалилась в сон.