Кэт Кэнтрелл - Соблазнение с первого дубля

А затем у нее подогнулись колени. Отбросив букет, Логан подхватил ее на руки, стараясь не вспоминать, когда последний раз это делал.

Тринити казалась совсем невесомой. Несмотря на ее слабые протесты, он донес ее до спальни и положил на кровать. Сам сел рядом, погладил ее по голове.

– Что случилось? Принести тебе воды?

– Нет. Все в порядке, – прошептала она. Но ее глаза закрылись, и она потерлась головой о его ладонь, как котенок, ищущий ласки.

Чем больше он ее гладил, тем больше она расслаблялась и тем меньше болело у него в груди. Если она болеет, то это все объясняет. И неотвеченные эсэмэски, и то, что она не хотела сначала его впускать, – в конце концов, она не любит, когда ее видят не при параде. Но разве она не знает, как прекрасна для него в любом виде?

Тринити застонала, и ему это не понравилось.

Оставив ее на постели, он направился в ванную – посмотреть, нет ли в аптечке какого-нибудь рецепта. Если он что-нибудь найдет, это может подсказать ему, что с ней не так.

На первый взгляд в ванной ничего не было. На полках стояли духи, кремы, косметика. Тогда он открыл шкафчик слева от зеркала. Лак для волос, какие-то женские штучки… Включая белую пластиковую пластинку с голубой полоской. На ней он прочел слова: «Беременна» и «Не беремен на». Тест был положительный.

Так вот что с ней такое!

– Я не хотела, чтобы ты вот так обо всем узнал, – донесся до него ее слабый голос. Он обернулся. Тринити стояла на пороге.

– А как ты хотела, чтобы я узнал?

Ему стало плохо, когда он увидел ее нахмуренное лицо. Она избегала его взгляда.

– То есть ты не собиралась мне говорить…

Тринити покачала головой:

– Но не потому, что не хотела… А потому… – Она замолчала, но он сам мог продолжить за нее. Потому что это не его ребенок.

Темная, уродливая ревность поднялась у него в груди. Он был влюблен в нее, а она встречалась с другими. А почему нет? Они не давали друг другу клятву верности. Он просто думал…

Он соблюдал правила, а она нарушала. Ей никогда не была нужна семья. Они всегда были противоположностями, и беременность стала для них непреодолимым препятствием.

Слава богу, он не успел ей сказать, что хочет большего. Что он очень скучал. Тогда ему было бы сейчас гораздо хуже. Хотя куда уж хуже – он просто задыхался от боли.

Как это возможно, что он старался придумать следующий шаг, а она пятилась от него со всей возможной скоростью?

Чем дольше Логан стоял в ее ванной, тем сильнее Тринити казалось, что она вот-вот упадет.

Токсикоз мучил ее большую часть времени. Она не вышла на работу, но Кэсс ее хорошо понимала, хотя у нее самой никогда не было тошноты.

Когда она открыла дверь и увидела Логана, первое, что она почувствовала, было облегчение. Слава богу, он пришел. Ей хотелось одного – упасть в его объятия, сказать, как она скучала, какой он сильный и красивый. Как она ждет от него следующего шага.

Хорошо, что не успела. Когда она поняла, что он пошел в ванную, Тринити с трудом встала с постели, чтобы остановить его. Но было поздно. И, судя по выражению его лица, разговор о ее беременности ничем хорошим не закончится.

Он был в ярости.

– Не хотела говорить? Думаешь, я не имею права знать?

Его голос напугал ее. Разве он не говорил, что хочет детей? Что будет участвовать в воспитании? Она неправильно его поняла?

– Я…

Ее снова накрыла тошнота.

– Я не могу обсуждать это прямо сейчас, – прошептала она и опустилась на пол у дверей в ванную.

– Сейчас или никогда? Ты не хотела говорить, потому что твоя беременность положит конец нашей пиар-кампании?

Тринити в изумлении посмотрела на него. Его волнует пиар?

– При чем тут это? Как беременность может помешать?

Он даже не спросил, как протекает беременность, была ли она у врача. Ничего из того, что она ожидала. Его реакция была очень… прохладной.

– О, ты права, – сказал он тоном, наиболее далеким от тона счастливого отца. – Ничего сложного. Можем притворяться дальше. Что значит неожиданная беременность для двух друзей?

В его сарказме не было ничего дружеского. Он и впрямь все время прикидывался. Это она боролась со своими чувствами. Она все нафантазировала о его чувствах только потому, что во время секса он пару раз на нее посмотрел со значением. Их отношения были ложью. В груди разлилась боль, и она полностью ее заслуживает. Это будет ей уроком.

– Я ошиблась, – сказала она таким спокойным голосом, что сама себе удивилась. – Чем скорее мы закончим наши публичные отношения, тем лучше.

– И частные тоже.

Почувствовав себя глубоко несчастной, она кивнула и закрыла глаза, не в силах смотреть на Логана. Пусть уходит. Ему явно не нужны ни она, ни ребенок. Он ведь никогда не скрывал, что она ему не подходит.

– Что ж, поздравляю. Мне, пожалуй, лучше уйти прямо сейчас.

Не оглядываясь, он пулей вылетел из ее квартиры, унеся с собой большую часть ее сердца.

Единственное, что осталось, – часть его в ее чреве. Пока осталось. Она жила в диком страхе, что однажды проснется в луже крови и снова останется одна.

Тринити заставила себя лечь в постель, потом заставила встать и пойти на работу, но ее тело болело, душа болела, а способность к творчеству почти сошла на нет. К счастью, она уже достаточно много придумала, чтобы ее команда могла подхватить и развить ее идеи в рекламной кампании.

Логан не звонил. Она вздрагивала каждый раз, когда слышала сигнал телефона, но каждый раз это был не он. Его молчание раздирало ее на части и вгоняло в отчаяние.

Но однажды она заставила себя выйти из ступора, чтобы помочь Харпер и Алекс отвезти Кэсс детскую ванночку. Тринити решила, что ей не помешает отвлечься от черных мыслей и помочь подруге, которая всегда была добра к ней. Харпер специально прилетела из Цюриха, совместив поездку с несколькими встречами по работе. По срокам Алекс должна была родить только через шесть недель, но ее вашингтонский доктор был уверен, что роды могут начаться в любой момент, так что она участвовала удаленно.

Тринити наконец призналась себе, что раньше только притворялась, что карьера для нее важнее всего. Она завидовала подругам, у которых были мужья. Они могли на них положиться, супруги были готовы поддержать их в любой момент и были рады отцовству.

Итак, четыре беременные руководительницы фирмы наконец собрались в конференц-зале компании, которую вместе создали с нуля, и Тринити нашла в себе достаточно сил, чтобы обнять Харпер, которую не видела вживую уже давно. Никогда прежде она не думала, что они все будут беременны примерно в одно и то же время. У главного научного сотрудника «Файры» наконец-то появился заметный животик, который она все время поглаживала.

– Данте называет его Амебой. Считает, что это смешно. Никак не могу его отучить. – Харпер закатила глаза, жалуясь на своего мужа, который остался в Цюрихе – но только потому, что снимал телешоу о науке притяжения между людьми. Иначе, конечно, он не отпускал бы свою обожаемую жену ни на шаг, следуя за ней по пятам.