Дженнифер Рейн - Сердце странника: Жизнь продолжается

Нужно встать, иначе он спятит. Он влез в джинсы и пошел на ощупь вниз по темной лестнице. За распахнутым окном Луна окутывала двор серебряным светом.

— Что вы здесь делаете? — Элис неслышно приблизилась босиком.

Он вздрогнул и обернулся.

— Я вас разбудил?

— Нет. Иногда мне не спится.

Он собрался уйти, но она продолжила:

— Как правило, со сном у меня нет проблем. Но сегодня я слишком перенервничала. Я как раз собиралась выпить горячего молока. Я приготовлю и для вас чашечку.

Он не хотел ни горячего молока, ни ее общества. Но и вернуться в свою комнату тоже не мог.

— Почему бы нет? Когда я был маленьким, мама тоже иногда делала мне на ночь теплое молоко.

Элис помешивала молоко длинной деревянной ложкой.

Он смотрел на нее и понемногу успокаивался. Жуткие воспоминания ненадолго отпустили его. Может, они дольше не вернутся, если поболтать с Элис?

— Вы всегда жили в этом доме?

— Нет, мы с мамой жили в Индианаполисе, пока мне не исполнилось двенадцать. Тогда я даже не подозревала, что здесь есть родственники.

Клинт почти не следил за ее рассказом. Просто слушал ее голос.

— Потом мама погибла в автокатастрофе. У нас практически не было друзей, потому что мы все время переезжали. Это было ужасное время. Я чувствовала себя до отчаяния одинокой.

Клинт молча кивнул. Он знал, что такое одиночество. И боль. Днем он мог прогнать свои воспоминания. Но ночью они порой брали верх. Он подавил озноб и попытался сосредоточиться на словах Элис.

— …а потом я узнала о тете Фионе. Она жила в этом доме, и я переехала к ней.

— Сочувствую вам по поводу вашей матери, — хрипло произнес он.

— Спасибо. Но это было очень давно, в другой жизни. Когда я оглядываюсь назад, понимаю, что переезд к тетушке был лучшим, что могло со мной произойти. — Мягкая улыбка легла на лицо Элис. — Она никогда не была замужем. Для пятидесятипятилетней женщины определенно непростая задача поладить с девочкой-подростком. Но она никогда этого не показывала. Она всегда относилась ко мне, как к дочери. Мы прожили вместе десять чудесных лет. — Она вздохнула. — Мне очень ее недостает.

Клинт оцепенел, увидев, как влажно заблестели ее глаза. Не хватало еще, чтобы она расплакалась — что ему тогда делать? Он попытался продолжить разговор:

— От чего она умерла?

— Рак. Она умерла незадолго до рождения Ханны. Все ее сбережения ушли на врачей. Она завещала мне этот дом. Тогда он не был заложен. Но для операции Ханны мне пришлось брать ссуду. Под залог дома, естественно.

— Операция ведь прошла успешно?

— Да. Остались только шрам, вы его видели, и невыплаченная закладная.

Она шумно выдохнула. Стало быть, вот откуда долги.

— А где в это время был отец Ханны?

Ее взгляд сделался жестким.

— Не знаю и знать не хочу. Узнав, что я беременна, он в тот же день уехал из города. С тех пор никто ничего о нем не слыхал.

Бросить в беде женщину, которая носит твоего ребенка!

— Подлец!

— Да, это он. Но все равно, я рада, что встретила его, иначе бы у меня не было Ханны.

Она разлила молоко по кружкам и присела к столу.

Клинт остался стоять. Он не хотел, чтоб она на него смотрела. По его глазам легко понять, что он за тип — нисколько не лучше папаши Ханны. Человек, который бросил в беде свою семью, когда она нуждалась в нем больше всего. Но Элис с улыбкой предложила ему сесть, и он не смог отказаться.

— Я вас совершенно заболтала. — Элис вытянула губы трубочкой и подула на молоко, попробовала и потом с удовольствием облизнулась.

Душевные силы Клинта были на исходе, однако его плоть отреагировала немедленно. Какая же она соблазнительная!

— Теперь ваш черед, Клинт. Откуда вы?

— Из Сиэтла. Там у меня был дом. — Боль обрушилась водопадом. Какого лешего надо было упоминать про дом? Он залпом проглотил горячее молоко.

— Был?

Она безумно соблазнительная, только слишком любопытная.

— Хотите поиграть в вопрос-ответ?

По ее лицу он видел, что грубый тон ее шокировал. Ну хоть сейчас поймет и прекратит лезть в чужие дела. Стул царапнул по линолеуму, так резко он поднялся.

— Спать пойду. Спасибо за молоко.

Едва открыв глаза, Элис подумала о Клинте. До чего же притягательно он выглядел прошлой ночью в своих узких джинсах. Но это серьезное, почти ожесточенное выражение на лице… Хотя она его едва знала, все равно испытывала к нему жалость. Она не собиралась расспрашивать его. Но он с таким интересом слушал ее, вот она и решила дать ему возможность выговориться.

Ее вопросы его смутили. Он просто сбежал из кухни. А ведь ей хотелось, чтобы ему у нее было хорошо, чтобы он остался.

Боже мой, Элис, не будь дурой! Клинта ей еще не хватало. Он такой же, как отец Ханны — нигде долго не задерживается. Уедет, как только починят его машину. Он всего лишь жилец, и ей нужны только его деньги, а проблем ей и своих достаточно. Через четыре недели истекает срок выплаты по закладной. И если бы только сейчас у нее была работа, был бы шанс — пусть даже крошечный — этот срок продлить.

Она могла лишь молиться и надеяться, что Милли вовремя откроет ресторан. Последнее средство — продать маленький диванчик и два вольтеровских кресла. Она откинула простыню и встала.

Потом приняла решение. Денег за мебель не хватит, чтобы погасить долг. Но это — запас на черный день. Она глубоко вздохнула. Как же больно, когда нужда заставляет продавать собственное наследство.

Она оделась. Нежная голубизна футболки подчеркнула цвет ее волос. Не то чтобы она намеревалась произвести на Клинта впечатление. Но после того, как ночью он видел ее в жутком розовом халате, ей невольно хотелось выглядеть красивой. Она сунула ноги в шлепанцы и осторожно спустилась вниз, стараясь никого не потревожить. Еще не видя его, она услышала его голос:

— Хороший, хороший мальчик.

Босой, небритый, в джинсах и черной футболке, он сидел на корточках возле двери и гладил пса.

Элис невольно улыбнулась.

— Доброе утро, — сказала она.

— Доброе утро. — Загнанное выражение прошлой ночи исчезло с его лица. Клинт рассматривал ее с интересом. Она покраснела.

— Рано вы встали. Я-то думала, будете сегодня долго спать.

— Надо было позвонить в Талахасси по поводу работы. Но сегодня суббота, и там нет никого. А вы почему так рано?

— Я люблю вставать, пока Ханна еще спит. Тогда у меня есть время подумать. Я как раз решила продать маленький диванчик.

Его лицо вновь посерьезнело.

— Вы действительно этого хотите?

— У меня нет выбора.

— Уверен, прабабушка Рози с вами бы согласилась.

— Надеюсь, вы правы. Пойду позвоню Дженни и скажу, что после обеда она может забирать вещи.

Она заметила его пристальный взгляд.

— Что-то не так?