Дженнифер Фэй - Анонимная страсть

— Постой. Что? Почему ты не хочешь пойти со мной?

— Потому что, пока мы гонялись за материалом для журнала, в офисе скопилась огромная куча работы. И мне нужно заняться этим.

— О… — разочарованно протянула она. — Ты имеешь в виду свой компьютерный бизнес.

— И это тоже. Но я говорил о журнале. Не забывай, все думают, что я все еще твой ассистент.

— Но ты не ассистент. Ты не обязан этим заниматься. Я могу справиться сама.

— Обещаю, что постараюсь как можно быстрее управиться со всеми делами. А потом присоединюсь к тебе.

— Я могу остаться и помочь тебе. Мы справимся в два раза быстрее.

Он покачал головой:

— Нет. Но если хочешь, я поручу Луизе начать составлять график интервью для тебя. Когда ты вернешься в Калифорнию.

— Но ей не покажется странным, что ты будешь давать ей задания? Она же не знает, кто ты на самом деле.

Он опустил глаза.

— Я собирался сказать ей. Я подумал, что таким образом к тому времени, когда мы вернемся в Лос‑Анджелес, все уже будут знать правду.

— Тогда вперед, скажи ей все. Но я не знаю, что насчет графика интервью. Учитывая грядущий совет директоров, это может оказаться напрасной работой.

— Перестань волноваться. Учитывая все, что ты сделала, они ни в коем случае не закроют журнал. Он станет жемчужиной «КьюТР интернэшнл».

Он быстро поцеловал ее и ушел.

Она вздохнула. Она знала, что он все еще старается уладить их отношения. Она любила его за это.

Сейдж улыбнулась. Она не помнила, когда Сейдж столько улыбалась. И все это благодаря Трею.

А теперь настало время и ей сделать для него что‑то особенное. И она знала, что именно. Он взяла свой телефон и набрала номер отца Трея.

Это был последний вечер фестиваля.

Они были приглашены на самый шикарный банкет, и Трей был счастлив сопровождать Сейдж. Это будет их лебединая песня. Он понимал, что, когда они вернутся в Калифорнию, они будут вынуждены расстаться. Он поедет в Сан‑Франциско, в то время как ее работа будет удерживать ее в Лос‑Анджелесе.

Конечно, поначалу они будут поддерживать связь. Звонить друг другу каждый день и проводить вместе уик‑энды. Но по прошлому опыту он знал, что со временем они будут звонить друг другу все реже и реже, а совместные уик‑энды станут все чаще откладываться.

Это было не то, чего он хотел, но больше он ничего не мог предложить ей. Но сегодня вечером они могут притвориться, что их совместное будущее будет усыпано розами. Он привязался к Сейдж больше, чем когда‑нибудь к кому‑либо еще. И он не знал, что делать с этими новыми для него чувствами.

Поправив свой галстук, он постучал в дверь спальни Сейдж.

— Войдите.

Он открыл дверь и увидел Сейдж в длинном облегающем серебристом платье, которое изумительно сидело на ней.

Она повернулась к нему.

— Ты как раз вовремя.

Он судорожно глотнул.

— Ты бесподобна в этом платье. И я планирую провести весь вечер, держа тебя в своих объятиях.

Он наклонил голову и поцеловал ее. Она с энтузиазмом ответила на его поцелуй, но потом отстранилась.

— Нам нельзя опаздывать.

Она подошла к туалетному столику и взяла в руки ожерелье.

— Я никак не могу застегнуть его сама. Ты мне не поможешь?

— Конечно. — Взяв у нее ожерелье, он заметил, что ее руки дрожат. — Что‑то не так?

Она посмотрела в сторону.

— Нет.

Он застегнул ожерелье, а потом положил руку ей на плечо и заставил ее повернуться к нему.

— Я знаю, что что‑то не так.

— Вовсе нет. Это будет прекрасный вечер, потому что я проведу его с прекрасным мужчиной.

— Но ты нервничаешь и странно себя ведешь. В чем дело?

— Ни в чем, — поспешно сказала она, избегая его взгляда.

— Сейдж…

И в этот момент раздался звонок в дверь.

— Интересно, кто это.

Она повернулась к зеркалу, чтобы надеть серьги.

— Почему бы тебе не сходить и не выяснить это? Я спущусь, как только надену туфли.

Пока он спускался по лестнице, Мария уже открыла дверь. Он слышал, как она что‑то сказала.

Спустившись в холл, он никого там не увидел. Очевидно, Мария проводила гостя в гостиную.

Мария вышла из гостиной и почти бегом бросилась к нему.

— Я как раз шла за тобой. Я не знала, как поступить. Надеюсь, я все сделала правильно.

— Успокойся. Тебя кто‑то обидел?

Она покачала головой, но в ее глазах была тревога.

— Я беспокоюсь о тебе.

— Но со мной все в порядке.

— Ты… ты уверен?

— Совершенно.

Он повернулся к двери, ведущей в гостиную. Он уже подозревал, кто ждет его там, но очень надеялся, что ошибается. Он отдал бы все, лишь бы это был кто‑нибудь другой. Но когда он вошел в гостиную, его худшие опасения оправдались.

У камина стоял мужчина и рассматривал семейные фотографии. Он, очевидно, не слышал, как вошел Трей, чему Трей был рад, потому что ему нужно было время, чтобы решить, что сказать нежданному гостю.

В этом мужчине не было ничего отталкивающего. Ничего, что могло бы навести на мысль о том, каким подлецом он мог быть. Любой сказал бы, что это очень милый старик.

И Трей знал, почему он здесь. Это было делом рук Сейдж. Поэтому она так нервничала. Она знала, что он не хочет впускать этого человека в свою жизнь, и все же поступила по‑своему.

— Вам здесь не рады, — холодно сказал Трей.

Его отец обернулся. Он молча разглядывал сына, потом сказал:

— Я вижу, что в чем‑то ты похож на мать. Эта железная решимость на твоем лице так напоминает ее.

— Вы не имеете права говорить о моей матери.

Его отец кивнул:

— Я понимаю.

— Тогда что вы здесь делаете?

— Я приехал увидеться с тобой. Я думал, что нам давно пора было это сделать.

Трей покачал головой.

— На похоронах матери я сказал вам, что не хочу вас больше видеть. Почему вы решили, что что‑то изменилось?

— Это я пригласила его приехать, — послышался голос Сейдж.

Трей повернулся к ней.

— Тебе не следовало этого делать. Ты сама не понимаешь, во что вмешиваешься.

Она взглядом молила его понять ее.

— У нас только одна жизнь. И, сделав что‑то, ничего уже нельзя изменить. Второго шанса не будет. Не лишай себя возможности снова обрести семью.

— Не злись на нее, сын. Она сделала это потому, что думала, что так будет лучше для тебя.

— Я вам не сын. Вы отказались от меня много лет назад.

Трей повернулся и направился к двери, но Сейдж схватила его за руку.

— Пожалуйста, просто выслушай его, а потом можешь уйти.

— Нет. Я ничего не хочу слушать. У него было почти тридцать лет, чтобы сказать мне это. А теперь слишком поздно.

— Я хотел сказать тебе это… — Голос его отца дрожал от волнения. — Но твоя мать… она не позволяла мне видеться с тобой.

— Это ложь. Она никогда бы не прогнала вас. Она говорила мне, что вы даже не отвечаете на ее звонки.