Сара Андерсон - Не бойся быть ближе [litres]

– Прости, что так получилось с твоей сделкой. Больше всего София боялась, что все испортит, и тогда Эрик увидит, что ошибался в ней, и она совсем ему не подходит.

Господи, какой ужас.

– София, мне наплевать на эту сделку. Я нужен тебе. И я нужен Эдди. Ты и твои дети значите для меня гораздо больше, чем мой бизнес.

Прозвучало очень романтично, но София понимала, что он просто хочет ободрить ее. И прямо сейчас она нуждается в любой поддержке.

Войдя в палату, София увидела отца, сидевшего в кресле. Он выглядел очень уставшим и постаревшим.

– Привет, дорогая. – Он поднялся на ноги и крепко обнял ее. – Все хорошо. Врачи держат его под наркозом, чтобы он не выдернул капельницу.

София почти не слышала, что он говорит. Она рухнула на кресло рядом с кроватью сына и судорожно вдохнула.

– Вот и мой серьезный молодой человек, – приговаривая, Эрик приблизился к Эдди. София заметила, как он поправил одеяльце, и поняла, что он прикрыл иглу капельницы, торчащую из руки ребенка, чтобы она не увидела ее. Потом Эрик мягко убрал прядь волос с крошечного лобика ее сынишки. Эдди лежал без сознания, но его губы вдруг дрогнули словно в улыбке, и ее сердце чуть не разорвалось напополам.

Эрик многозначительно посмотрел на Софию, и она вспомнила, что должна дышать.

– Сладкий мой, мама рядом, – приговаривала она, держа сына за руку. – Прости, что я немного задержалась, но теперь я здесь. Эдди, ты держишься молодцом.

София почувствовала, как Эрик сжал ее плечо, и услышала, что отец что-то сказал ей. Она не поняла, что он говорил, но все равно кивнула. В палате стало тихо, и только едва слышно попискивала аппаратура, и грозно ревело нарастающее чувство вины Софии.

Время потеряло всякое значение, когда она смотрела на поднимающуюся и опускающуюся маленькую грудь. Ее малыш был одет только в памперс и казался таким крошечным и таким беспомощным.

Ей следовало быть рядом с ним, а не в постели Эрика. Она подвела своего ребенка и ради чего? Если что-нибудь случится с Эдди, она никогда себе не простит.

– Здравствуйте, – послышался за спиной звучный мужской голос. – Вы миссис Бингем?

София поспешно вытерла слезы с лица и, повернувшись, застыла словно пораженная громом.

– Уайатт? Роберт Уайатт?

– Вообще-то, доктор Уайатт. Мы с вами знакомы? – Он удивленно посмотрел на нее, а потом нахмурился. – Погодите…

Черт, последним человеком, которого ей хотелось видеть сейчас, был Роберт Уайатт.

– Прошу прощения. Я София. Я дружила с Эриком, когда мы были детьми.

– Вы дочь горничной? – изумился Уайатт.

София густо покраснела. Прошло столько времени, а она по-прежнему оставалась дочерью горничной. В эти выходные София притворялась равной Эрику, но все это было не по-настоящему. Может, он ничего не видел, но люди из его окружения все прекрасно понимали.

Она всегда будет всего лишь дочерью горничной. Обузой для него.

София посмотрела на Роберта. Может, следует врезать ему еще раз.

– В таком случае я должен перед вами извиниться, – вдруг сказал он.

– Что? – потрясенно спросила София.

И Уайатт покраснел. Боже правый, он покраснел! Что, черт подери, происходит?

– Послушайте, я понимаю, что дело было давно. Мы были детьми, и вы, наверное, ничего не помните…

– Почему же, я помню, как вы зажали меня в углу, – тихо сказала София.

– Еще раз прошу прощения, – с несчастным видом повторил Роберт. – Я поступил неправильно. Мне не следовало приставать к вам. Хотя, – добавил он и робко улыбнулся, – если мне не изменяет память, вы сумели отомстить.

София в жизни не вела настолько странных разговоров.

– Все это чудесно, но почему вы здесь? – Она не понимала, почему должна ворошить прошлое и вспоминать мальчишку, который ей никогда не нравился. София хотела только одного – чтобы ее сыну стало лучше.

– Меня вызвал Дженнер, – удивился Роберт. – Он сказал, что заболел ребенок его друга, и попросил приехать. Я просто не знал, о каком именно друге шла речь. – С этими словами он подошел к компьютеру и ввел свой логин.

– Прошу прощения, – недоуменно посмотрела на него София. – А вы достаточно квалифицированны, чтобы находиться в этой палате?

– Хм, – глядя на компьютер, сказал Уайатт, а потом ответил на ее вопрос: – Помимо того что я являюсь владельцем компании «Уайатт фармасьютикалс», я еще работаю детским хирургом. Вот почему Дженнер обратился ко мне. Что ж, – его губы дрогнули в улыбке. – Я в долгу перед ним. Точнее, я в долгу перед вами, хотя это одно и то же.

Он рассмеялся, а София растерянно заморгала, пытаясь понять ход его мыслей.

– А теперь к делу. С вами уже говорил кто-нибудь из врачей? – спросил Уайатт, и она отрицательно покачала головой. – Недавно среди детей была вспышка кишечного гриппа. Заболевание тяжелое, но быстро проходит. Ваш малыш хорошо переносит лекарства. – Он подошел к кроватке и мягко коснулся плеча Эдди. – И он обязательно поправится.

София была настолько взвинченна, что посчитала его слова неискренними.

– Вы никогда не нравились мне, – выпалила она и побледнела. – Простите. Я не спала, и я очень переживаю.

Уайатт в ответ фыркнул. Казалось, он совсем не обижен.

– Я не ожидал ничего другого. Но вы и не обязаны испытывать симпатию ко мне. Все, что вам нужно, – это поверить мне, когда я говорю, что ваш сын скоро полностью поправится. Я еще переговорю с его лечащим врачом, но могу побиться об заклад, что уже завтра ваш ребенок отправится домой.

Только бы он оказался прав.

– Спасибо, что пришли, – выдавила София. – Я очень вам признательна.

– Спасибо, что приняли мое извинение, – не сразу ответил Роберт. – Должен заметить, Дженнер не просит об услуге ради кого попало, – добавил он и тепло улыбнулся. – Но я понимаю, почему он позвонил мне. София, берегите себя.

С этими словами он вышел из палаты.

София села обратно на стул и какое-то время изумленно смотрела в одну точку. Что имел в виду этот чертов Уайатт, когда сказал, что понял, почему Эрик попросил его о помощи?

Неужели он намекал на то, что Эрик Дженнер, этот богатый, влиятельный, привлекательный, великолепный в постели и потрясающий в общении с ее детьми, был настолько глуп, чтобы рисковать очень важной сделкой ради нее?

Софии захотелось извиниться перед Эриком за то, что поставила под угрозу один из его самых главных проектов, но ей также хотелось уткнуться лицом ему в грудь и услышать от него слова утешения.

Черт, она сама не понимала, что ей нужно. Она пошла к нему, потому что хотела получить хорошую работу, чтобы иметь возможность позаботиться о своей семье. Ничего больше.

Но и это была неправда. Потому что София могла подать заявление в любую другую компанию. Но ей захотелось невозможного. И за последние полтора дня в компании Эрика она пережила эмоции, о которых давно забыла и даже не смела мечтать. Она испытала любовь. Наслаждение.