Мишель Смарт - Неуловимое совершенство [litres]

– Каким образом визит к моей сестре связан с твоим отцом?

– Я навещала отца и по пути заехала к Марте, чтобы вернуть книги.

Чарли с книгой. Невероятно.

– Ты брала у нее книги?

– Тысячу раз. Она полагала, если я буду читать на испанском, это поможет мне в изучении языка.

– Ты никогда не говорила об этом.

– Я думала, ты будешь смеяться надо мной.

– Почему, черт возьми?

– Ты смеялся, когда я пробовала говорить по-испански.

С ума сойти! Ему, наоборот, нравились ее попытки совершенствовать произношение. И смешные ошибки казались очень милыми. Неужели она приняла это за насмешку?

– Я не смеялся.

В любом случае теперь это не имеет значения. Те дни давно прошли.

– А после того как ты завезла книги, вы решили продолжать встречаться?

– Не совсем так. У нас вошло в привычку встречаться, когда я приезжала к отцу. Мы пили кофе, потом я уезжала. Вот и все. Никакой особой конспирации.

– Тем не менее от моей матери вы решили это скрыть.

И от него тоже.

Рауль тряхнул головой, не в силах поверить, что между его женой и сестрой существует предательская связь. Мысль, что они встречаются за его спиной, жгла огнем.

Когда Фабио прервал отношения с Мартой, Рауль был готов убить его. Какая уж там мирная беседа за кофе. С другой стороны, детство и юность сестры были одним сплошным праздником. Отец ее обожал, а сына замечал, лишь когда собирался устроить ему выговор.

– Марта не хотела тебя расстраивать, думала, ты расценишь это предательством.

– Вот тут она чертовски права. Но я не расстроен.

– Тогда что тебя беспокоит?

– Да ничего.

В воздухе повисло молчание.

– Значит, ничего не изменилось.

– Ты о чем?

– Все должно быть совершенно. Даже собственные чувства, – в ее голосе сквозила усталость.

Грохот разорвал тишину. Через мгновение Рауль понял, что это шум у него в голове. Пальцы раздраженно сжали руль.

– Сколько ты сегодня выпила?

– Вот видишь, вместо того чтобы спорить, ты просто сменил тему.

Он расслабил напряженные пальцы, нельзя позволять втягивать его в спор. Любой спор – это потеря контроля. Рауль давно это понял. Еще в школьные годы. Об этом позаботился отец.

Однажды они сидели за столом, он доедал поджаристую куриную ножку, а отец просматривал его школьный табель. Потом отложил табель и потребовал отчета, почему сын получил лишь вторую оценку на экзамене по математике. Рауль начал объяснять, что это, возможно, связано с тем, что месяц перед экзаменом он провалялся в постели с бактериальной инфекцией, но был остановлен ударом кулака о стол, а школьный табель разорван и отправлен в корзину. За то, что осмелился спорить, его на две недели оставили без прогулок. Насчет высших оценок по остальным предметам не было и речи.

С тех пор Рауль терпеть не мог жареную курицу.

Табель Марты, куда более скромный, отец принял как самый замечательный документ на свете. Рауль возмущался двойным стандартом и, чувствуя себя вправе, спросил, почему к ним такое разное отношение. Его настойчивость была вознаграждена еще двумя неделями без прогулок.

– Здесь нечего обсуждать. Я в полном согласии с моими чувствами. Особенно с базовыми.

Чарли быстро приняла душ, пока Рауль отвечал на деловые звонки.

Императорских размеров кровать соблазняла роскошью черных простыней и пухлых подушек. Стоя перед ней, она вдруг подумала, скольких женщин успела заманить эта постель?

Тряхнув головой, она отбросила эти мысли. Не стоит мучиться. Отвернув простыню, Чарли легла с левой стороны. Странно, с тех пор как они расстались, она могла спать хоть вдоль, хоть поперек, тем не менее всегда занимала именно левую сторону, к которой привыкла за три года брака. Она взбила подушку, накрылась простыней и выключила свет. Испанское лето было в разгаре, но в спальне был установлен арктический кондиционер, и жары не ощущалось.

Лучше всего поскорее заснуть. Во всяком случае, к тому времени, когда Рауль закончит со своими звонками. Но, увы, она слишком взвинчена, мыслями без конца возвращается к прошедшему ужину. Вероятно, потому, что больше не боится допустить промах и впервые увидела ситуацию со стороны.

Ей всегда казалось, что Раулю очень повезло с семьей, сплоченной и дружной. Почему она никогда не замечала ядовитых подводных течений? Особенно между Раулем и его отцом. Иронично-вежливые, тем не менее ядовитые.

Ее живот сжался, когда она подумала о своей семье. О братьях со стороны отца, о том, как бы ей хотелось, чтобы они признали ее как сестру. Что бы сказал Рауль, узнав, что она и им купила по дому? Наверняка обвинил бы в попытке купить их любовь. И был бы прав. Но, увы, все, за что бы она бралась, не работало. Вероятно, она похожа на отца куда больше, чем думает. А так хотелось бы походить не на него, а на маму, милую, трудолюбивую маму, которая заслуживает куда больше, чем смогла предложить ей жизнь.

Чарли закрыла глаза, пытаясь изменить направление мыслей. Она полагала, что избежала страданий, выйдя замуж за Рауля, рядом с которым чувствовала себя принцессой. Пусть даже только вначале.

В коридоре послышались шаги и скрип открывающейся двери.

Крепче зажмурив глаза, Чарли постаралась глубоко и ровно дышать, в надежде, что он решит, будто она спит, и оставит ее в покое.

Рауль зашел в ванную, Чарли услышала приглушенный шум воды. Полоска света прорезала темноту, и она на мгновение приоткрыла глаза. Этого оказалось достаточно, чтобы увидеть, как он раздевается.

Во рту у нее пересохло.

Через несколько секунд он был уже в одних боксерах. Темные волосы на груди сужались вниз треугольником. Когда его пальцы зацепили резинку, Чарли затаила дыхание.

Темный силуэт, четко выделяющийся в узкой полосе света, выпрямился и поднял руку. Щелкнул выключатель, мгновенно погрузив спальню в темноту.

Слишком поздно она вспомнила о своем плане притвориться спящей.

Матрас прогнулся, зашуршали накрахмаленные простыни, ее муж лег рядом с ней.

Сухость в горле прошла, влага наполнила рот и нижнюю часть тела. Чарли сжала ноги, пытаясь противостоять нахлынувшему жару, и закрыла глаза. Сил притворяться безучастной, когда тело кричало об обратном, не осталось. Минуты текли одна за другой, а она все ждала, казалось, целую вечность, когда он сделает хоть одно движение.

Ничего.

Чарли отругала себя за то, что не отвернулась к стене. Глаза были закрыты, но кожей она чувствовала его взгляд.

– Ну что? Разве это не подходящий момент, чтобы потребовать следующую выплату долга?

Рауль придвинулся ближе. Так близко, что она чувствовала его ментоловое дыхание.

– Твой долг – это твое тело, где и когда бы я его ни потребовал. – Его голос ласково омывал ей кожу. Он придвинулся еще ближе, кончик носа коснулся ее щеки.