Дженни Лукас - Позволь быть любимой [litres]

– Ты ужасная актриса, – фыркнул он.

– Ладно, это было нелегко. Во-первых, эти туфли похожи на инструмент для пыток. И люди все время говорили о вещах, которых я не понимаю. Сначала что-то о ставках рефинансирования, потом заговорили о выставке художницы, о которой я никогда не слышала. Когда я в этом призналась, все были в ужасе и сказали, что у тебя даже есть одна ее картина. Они показали мне ее.

– Что за художница?

– М-м-м… Мира?

– Джоан Миро?

– Точно. Мне сказали, что ты выложил за нее десять миллионов. Серьезно? Такие деньги за эту мазню? Дошкольники рисуют лучше! Ты бы знал, каких невероятных усилий мне стоило не сказать этого вслух.

– Очень дипломатично с твоей стороны, – улыбнулся он. – Сегодня ты была просто потрясающей. Каждый раз, как я смотрел на тебя и ты с кем-то говорила, ты выглядела действительно заинтересованной.

– Я просто старалась быть милой, – смущенно проговорила она. – Каждый раз, когда я нервничала, заставляла себя сказать что-нибудь приятное. Какое красивое платье! Какое чудесное ожерелье.

– А мужчинам ты нахваливала галстуки? – улыбнулся он.

– Нет, – засмеялась Бэлль. – Я заводила речь о футболе или лошадях. На худой конец – о политике.

– Ты разбираешься в политике? – изумился Сантьяго.

– Не особо. Просто, если человек готов говорить, достаточно подкинуть ему тему, а потом вовремя поддакивать и сочувственно кивать в нужных местах. – Бэлль потерла шею и зевнула. – Боже, как же я устала! Наверное, так себя чувствуют артисты, отыгравшие весь вечер на сцене. Я сегодня исполняла роль трофейной жены.

– Ты закрыла многомиллионную сделку, Бэлль.

– Как это? – не поняла она.

– Маквой…

– А, эти веселые ребята из Калгари! Они говорили о боевике, который смотрели вчера, с этой испанской актрисой, забыла ее имя. По-моему, все они от нее без ума. Она вроде замужем то ли за принцем, то ли за князем, но я утешила парней, что не все потеряно. Кинозвезды постоянно выходят замуж и разводятся. Кто знает: вдруг в следующий раз она выберет канадца средних лет, любящего играть в хоккей.

Сантьяго застыл.

– Я вел с ними переговоры две недели, – охрипшим голосом проговорил он. – Они согласились заключить сделку только из-за тебя.

– Из-за меня? – удивилась она.

– Они сказали, что мужчина, которого ты любишь, достоин доверия.

– О, – густо покраснела Бэлль. – Я не говорила, что люблю тебя.

– Думаю, они сами сделали такой вывод, раз уж мы женимся, – сухо сказал он. – Повернись.

Бэлль послушно повернулась к нему спиной, и Сантьяго начал массировать ее шею и плечи. Она обернулась и посмотрела ему в глаза.

– Можно вопрос?

– Сначала задай его, а там посмотрим, отвечу ли я на него.

– Что заставило тебя разочароваться в любви?

– Я же говорил тебе о своих родителях.

– Говорил. Но ведь это не все, правда? Было что-то еще. Точнее, кто-то, – тихо спросила она, и его руки замерли на ее плечах. Она вздохнула, глядя на него. – Мою печальную историю ты знаешь, а я твою – нет.

– Ты права, – медленно проговорил Сантьяго. – Дело в женщине.

Бэлль развернулась к нему лицом. Он и сам не знал, почему собирается рассказать ей то, чего никому и никогда не рассказывал.

– Когда я был подростком, я встретил девушку в приюте. Она была красивой блондинкой с фиалковыми глазами. – Он напрягся, вспомнив, что чувствовал тогда к Наде. – Она была чуть старше меня, умная, хитрая. У нас было столько планов на будущее. Мы оба собирались покорить весь мир. – Он холодно улыбнулся. – В четырнадцать лет я попросил ее стать моей женой. Она сказала, чтобы я снова попросил ее, когда чего-то достигну. И я это сделал.

– Как?

– Я заработал свой первый миллиард долларов ради нее, – Сантьяго стиснул зубы и отвернулся. – Мне понадобилось шестнадцать лет, но я опоздал. Пять лет назад я прилетел в Испанию с бриллиантовым кольцом в кармане, – он невольно бросил взгляд на руку Бэлль, но, к счастью, она этого не заметила.

– Что было дальше?

– Я приехал слишком поздно. Ей хотелось большего, чем я мог ей дать. Она обручилась с моим братом.

– С твоим братом? – В глазах Бэлль был ужас.

– Она сказала мне, что отчасти Отилио привлекал ее потому, что напоминал обо мне. – Он криво ухмыльнулся. – Я даже не могу осуждать ее выбор. Выходя замуж за законного наследника Зойя, она становилась не только богатой, но и известной всей Европе. А когда-нибудь, когда мой отец умрет, она станет герцогиней.

– Из всех мужчин на земле она выбрала именно твоего брата!

– Их брак был громким событием в Мадриде, как я позже слышал.

– Неудивительно, что ты столь невысокого мнения о любви и браке. – Бэлль возмущенно покачала головой. – И что ты сделал потом?

– Вернулся в Нью-Йорк и стал работать еще больше. Сейчас мое состояние больше, чем у Зойя. Они владеют огромным поместьем в Аргентине, поэтому я купил еще большее ранчо в Техасе. У них огромная коллекция предметов искусства, моя – богаче. Они мне теперь не нужны, они мне никто!

– Но они – твоя семья, – слабо возразила Бэлль.

– Им это не нужно, они свой выбор сделали.

Бэлль порывисто обняла его, предлагая утешение, и Сантьяго принял его, прижимаясь к миниатюрной Бэлль. Он глубоко вздохнул и сидел так, пока напряжение не отпустило его. Слегка отстранившись, он посмотрел на Бэлль и осторожно заправил выбившийся из прически локон ей за ухо.

Сегодня она предложила ему свою преданность, утешение, ее природное обаяние помогло ему заключить сделку. И все это она сделала просто так, ничего не требуя взамен.

Он хотел выразить ей свою признательность, сделать подарок. Но Бэлль равнодушна к драгоценностям, нарядам и предметам искусства. И внезапно он понял, что нужно сделать.

– Я откажусь от услуг свадебного организатора. У нас будет такая свадьба, какую хочешь ты.

– Правда? – недоверчиво спросила она. Глаза ее сияли.

– Я пошлю свой самолет за твоими братьями, чтобы они присутствовали на свадьбе. И мы не обязаны проводить церемонию в церкви – мне не важны детали. Просто давай поженимся прежде, чем наш ребенок появится на свет.

– Тогда, может, устроим свадьбу прямо здесь?

– Здесь?

– У меня будет нормальный букет вместо кактуса, торт вместо мыла и вкусная еда, которая понравится гостям! – возбужденно тараторила Бэлль.

– Бэлль, – низко рассмеялся Сантьяго, взяв ее лицо в ладони. – Забудь, что я говорил, ты никогда не впишешься в это общество. – Она обиженно отвернулась, но Сантьяго поднял ее подбородок. – Ты рождена, чтобы выделяться. Ты была самой красивой женщиной на этом празднике, никто не мог с тобой сравниться. Я не мог оторвать от тебя глаз весь вечер.

– Правда? – Ее щеки покраснели.

– Только одно не так. Это платье. – Он провел рукой по черной ткани. – И это сводит меня с ума.