Дженнифер Хейворд - Неизведанные наслаждения

— Ну уж нет.

Ей хотелось пойти на премьеру, ведь там соберутся все звезды Голливуда. Всем им подарят духи из ее коллекции, и Эдди представит мужской парфюм. Ей нельзя было пропустить это событие.

— Отлично. — Нико вошел и закрыл за собой дверь. Обхватив за талию, он привлек ее к себе и провел рукой по ее платью. — Мне нравится. Очень сексуальное. Буду рад снять его с тебя.

Хлоя не ответила, потому что ее губы потянулись к его губам, у нее перехватило дыхание и сильно забилось сердце. Нико впился в ее губы медленным поцелуем, вызвавшим у нее вспышку желания. Не в силах сопротивляться, она обняла его за шею, сдаваясь.

Нико отстранился, и Хлоя почувствовала его улыбку. Ее колени подгибались, она ощущала головокружение.

— Это так несправедливо… — прошептала она, глядя ему в глаза.

— Скажи слово, и мы останемся.

— Продолжим позже.

Они сели в его машину и поехали в музей современного искусства в центре Манхэттена, где проходила премьера.

Перед музеем была расстелена красная дорожка, и вокруг собралась большая толпа, чтобы посмотреть на голливудских знаменитостей. Хлоя и Нико присоединились к Санто и его девушке‑журналистке в гостевой зоне, ожидая прибытия лимузинов с кинозвездами и ВИП‑гостями.

Позже всех прибыл Эдди со своей сексуальной и сногсшибательной подружкой — актрисой Камиллой Хейс. Высокая, стройная, одетая в серебристо‑золотое облегающее платье, Камилла была возмутительно красива. Она, как черный бриллиант, оттеняла красоту своего спутника, блондина Эдди. Под рев толпы, придерживая свою спутницу за талию, Эдди прошел по красной дорожке.

Хлоя была так взволнована, что едва могла устоять на ногах. Эдди, с его дерзкой улыбкой и остроумием, имел большой успех у журналистов. Он охотно отвечал на их вопросы и еще более охотно позировал на фоне рекламного плаката мужского парфюма из коллекции «Вивр» с логотипом компании «Эволюшн».

Потом началась премьера фильма, и все приглашенные прошли внутрь. Для Хлои это была самая потрясающая ночь в ее жизни.

После премьеры все отправились на вечеринку, устроенную в модном баре неподалеку от музея современного искусства. На блестящие новогодние украшения, по сведениям Лаззеро, было потрачено пятьдесят тысяч долларов.

От переизбытка блеска у Нико рябило в глазах, он хотел уйти, но не мог. Хлое было весело, и он не мог украсть у нее радость, она заслужила этот праздник. Она и Эдди Карелло, который привлекал к себе всеобщее внимание, должны были представить мужской аромат из коллекции «Вивр».

Нико подошел к барной стойке, где встретился с Лаззеро.

— Ты один? — спросил он.

Лаззеро пожал плечами, глядя на группу людей возле окна.

— Я чувствую себя одиноким.

Нико проследил за его взглядом, направленным на красивую брюнетку.

— Кто она?

— Кто? — Брат сделал глоток бурбона.

— Женщина, на которую ты смотришь.

— Не важно. — Лаззеро не желал обсуждать эту тему.

Многие женщины сочли бы за честь сопровождать его, а он предпочел прийти в одиночку. Значит, тут было что‑то серьезное.

— Зато ты не один, — сказал Лаззеро, внимательно поглядев на Нико.

— Мы с Хлоей просто вместе проводим время, — как можно беззаботнее ответил Нико.

Лаззеро сделал еще один глоток бурбона.

— Вряд ли это так просто. С такой женщиной, как Хлоя, у тебя настоящие отношения.

Нико склонил голову:

— Ты так думаешь?

— Я это вижу, — невинно отметил Лаззеро.

К ним подошел их общий друг, но, разговаривая с ним, Нико постоянно поглядывал на Хлою. В своем сексуальном красном платье она вся светилась в лучах славы. Она была умной, красивой, страстной и чуткой. Честной. Обладала всеми качествами, которые, как он думал, не могли сочетаться в одной женщине.

Он скучал по ней, когда был в Европе, и не только в физическом смысле. Он скучал по ее присутствию. Хлоя заставила его почувствовать себя живым. Она заполнила собой все его мысли.

Если честно, то он был без ума от нее. Столько времени он отрицал это, но сейчас признался сам себе.

— Ты можешь в это поверить? — в волнении произнесла Хлоя, присоединившись к нему с бокалом шампанского, когда они вышли на балкон подышать свежим воздухом. — Саша Пирс хочет, чтобы я создала для нее духи на заказ. Саша Пирс, Нико! Она же легенда!

Обнявшись, они стояли у перил и наслаждались видом Манхэттена.

— Конечно, она этого хочет. Ты создала хит, который завоюет этот город.

Хлоя сморщила нос:

— Не совсем.

Она замолчала на мгновение. На балконе никого не было, так как было довольно прохладно. И Нико был рад этому.

Хлоя повернулась, чтобы посмотреть на него.

— Все хорошо? Ты такой молчаливый.

Нико пожал плечами.

— Мне здесь не совсем уютно. Но тебе здесь весело, и это главное.

В голосе Нико прозвучала затаенная грусть.

— Что не так? — спросила Хлоя. — Ты такой странный с того момента, как мы сюда приехали.

Еще одно пожатие плечами.

— Ничего. Просто такое настроение.

— Нико, — тихо сказала Хлоя и провела пальцем по его щеке. — Я знаю тебя достаточно хорошо, с тобой что‑то не так.

— Мама ушла от нас в этот день, — произнес он. — Через неделю банк забрал за долги наш дом. В это время года меня одолевают не лучшие воспоминания.

— Мне очень жаль. — В голосе Хлои звучало искреннее сочувствие. — Я не знала. Ты никогда ничего не говорил.

— Это не та информация, которую можно сообщить во время званого ужина.

Хлоя взглянула на его непроницаемое лицо:

— Должно быть, это было ужасно.

— Это было невообразимо. — По лицу Нико скользнула тень. — В тот день я потерял отца. У него и так была депрессия, но, когда она ушла, он совсем сник.

У Хлои застыл ком в горле. Нико было всего пятнадцать.

— Что вы сделали? Куда вы пошли?

— Я позвонил своему тренеру по баскетболу. Он нашел нам комнату при магазине и позволил там жить в обмен на работу.

Нико учился в вечерней школе, не желая отказываться от своего будущего.

— Лаззеро и Санто были такими юными, — сказала Хлоя. — Они, должно быть, очень страдали.

— Они были в шоке. Лаззеро ушел в себя, отказывался разговаривать. Санто плакал, потому что он не знал, какой велосипед взять с собой.

— Я думаю, — сказала Хлоя хрипло, прикоснувшись к его подбородку, — что ты удивительный человек, Нико Ди Фиоре. У тебя было такое самообладание и присутствие духа в столь молодом возрасте.

Он пожал плечами.

— А кто еще стал бы заботиться обо всем? Мне было очень непросто. Мне было горько. Я был зол. Я не просил о том, чтобы принять на себя такую ответственность. Я испытывал гнев, так как потерял свою свободу. Но у меня был долг перед семьей.

Хлоя склонила голову:

— В Палм‑Бич ты сказал, что помнишь отца таким, каким он был, а не каким он стал потом. Каким он был сначала?