Белла Фрэнсис - Сердцеедка без опыта

— Нет, это не шутка. Мы запускаем новый журнал, и мне понравилось твое резюме.

Ее глаза расширились, потом погасли. Но только на мгновение.

— Твоя идея — организовать это собеседование? Ты владелец издательства?

Раффа кивнул. Она повернулась, беззастенчиво выставляя напоказ свою беременность.

— Похоже, у нас обоих есть новости друг для друга, — заметил он.

— Я пришла не для того, чтобы обсудить новости. Раффаэле, давай все проясним. Если это очередная попытка унизить меня, то ты еще хуже, чем я думаю.

— Хорошо, я заслужил это.

— Ты не заслуживаешь даже дышать со мной одним воздухом!

— Извини, — начал он осторожно. — Я не должен был выгонять тебя с Гидроса таким образом.

— Извинения отклонены. Твои слова не имеют для меня никакого значения. На самом деле давай не будем притворяться, мы разговариваем только из-за моего отца.

— И кто же он?

— Ты знаком с ним намного лучше, чем я.

Он выпрямился.

— Ты знала, что ты дочь Джанкарло, когда выиграла конкурс?

— Какая разница?

— Никакой. Ты права.

Она посмотрела на него непокорным, непоколебимым взглядом, и все встало на свои места. Она, может, и не очень похожа на Джанкарло внешне, но его дух внутри ее.

Он посмотрел на ее живот:

— Поздравляю. Какой срок?

Коралл отвела взгляд. Он заметил ее колебания. Обратив внимание на бесформенное платье, очертания живота и груди, понял, что срок довольно большой.

И посмотрел на нее снова. Минуточку. А вдруг она на шестом месяце? Это невозможно. Она сказала, что предохраняется. Она ведь сказала ему об этом. Не так ли?

Она не могла этого сделать.

— Это мой ребенок?

Раффа увидел, как она шокирована, и начал настаивать:

— Ответь мне.

Путей к отступлению не было. Коралл вызывающе посмотрела на него:

— Да.

— Да. — Его сердце забилось сильнее. — Ты не предохранялась?

Ее глаза расширились от ярости.

— Имеешь в виду, что ты не предохранялся!

— Ты сказала мне, что это безопасно. — Внутри его бурлили эмоции.

Она положила руки на бедра и покачала головой.

— Не обвиняй меня! Ты — причина моей беременности.

— Я не знал, что так получится. Думал, ты предохраняешься. Ты…

Но он не смог вспомнить ничего другого, кроме взаимной страсти и наслаждения. Не мог вспомнить, говорила ли она что-нибудь. Плохо. Очень, очень плохо.

— Однако получилось. Но это сейчас не имеет никакого значения. Как я и ожидала, ты опять обвиняешь во всем меня. Я хочу уйти. Это бессмысленный разговор.

Раффаэле повернул голову. Дверь была закрыта, однако сквозь стекло он заметил, как сотрудники любопытствуют, что у них происходит.

— Наш разговор имеет смысл. Закончим его в моем доме. Дай мне твою сумку.

— Ты что, с ума сошел?

— Передай мне сумку, и мы спокойно выйдем во двор, где припаркована моя машина. Я не собираюсь обсуждать мою частную жизнь на глазах у всех.

— Не думаю, что моя частная жизнь имеет к тебе хоть какое-то отношение.

— Имеет отношение, — прошипел он. — Когда ты собиралась мне рассказать? Никогда?

— Однако, — Коралл будто не слышала его, — если предпочитаешь, чтобы я закричала на всю комнату, что отец моего ребенка мешает мне уйти, я это сделаю.

«Отец моего ребенка». Раффа воспринял это как удар под дых.

— Не играй со мной, Коралл, — пригрозил он, глубоко дыша, чтобы успокоиться.

Ее кожа порозовела. В глазах мелькнули страх и напряжение.

— Ты думаешь, я играю в игры? С семейством Ди Висконти я наигралась на всю жизнь. Так что, если надеешься меня подчинить, сильно ошибаешься. — Она взяла папку со стола. — Я позвоню, когда буду готова поговорить.

— Ты не уйдешь, пока мы все не выясним.

— С чего ты решил, что я буду с тобой что-то выяснять?

Коралл демонстрировала полное неповиновение, сражалась с ним каждым словом, каждой частичкой тела.

— Будешь, потому что нам нужно решить проблему, и я не собираюсь от этого прятаться.

— Именно поэтому я не хочу ничего выяснять. Это не проблема, это ребенок!

Она положила руки на живот, обозначив его контуры, и он увидел, какой большой ребенок у нее внутри. Дитя, росшее столько месяцев, пока он жил своей жизнью.

— Мой ребенок! И я не позволю тебе или кому-либо еще говорить об этом как о проблеме. Это желанный ребенок. Я его хочу. И это единственное, что имеет значение.

— Говори тише!

— Не говори, что мне делать!

На ее щеках проступили красные пятна, она повысила голос. Он должен успокоить ее, пока она не наделала глупостей. Он уже видел ее вспыльчивый нрав.

— Ты сейчас не вполне владеешь собой, — произнес Раффа как можно спокойнее. — Я пытаюсь сказать, что готов выполнить свой долг. Сделать все правильно.

— Ну, прости, если я сделала неправильный вывод. У меня нет оснований думать иначе.

— Я тоже сделал выводы. Ты приходишь в мой журнал в поисках работы, нося моего ребенка. А оказывается, ты и не собиралась мне ничего рассказывать. О чем ты только думала?

— Если бы знала, что это место как-то связано с тобой, ноги моей здесь не было.

— И слава богу! В противном случае я никогда бы ни о чем не узнал.

— Не думаю, что ты имеешь право поучать меня. Твоя семья не имеет моральных устоев, она прогнила насквозь.

— Небольшое уточнение. Это твоя семья. Принадлежность к ней подтвердит тест ДНК. Я всего лишь приемный ребенок этой семьи, если помнишь.

— Какой тест ДНК? Я не собираюсь никому ничего доказывать.

— Будешь. Поверь мне. Я приму все необходимые меры. Ты уже доказала, что не заслуживаешь доверия, поэтому тебе лучше подготовиться к суду. Я не Джанкарло Ди Висконти, дорогая. Я — Россини. И если это мой ребенок, он будет моим. Понятно?

Раффа знал, что перегнул палку, но как она смеет так говорить? Как смела подумать, что только ее мнение важно? С этого момента они будут играть по его правилам.

— Что ты пытаешься сказать? — На ее лице промелькнул ужас.

— Я говорю, что ты никуда не скроешься с моим ребенком. Если и правда мой, он будет воспитан должным образом, как Россини. А не в съемной комнате в плохом районе Лондона, пока его мать зарабатывает на жизнь официанткой.

— Может, тебе и нужны тесты, но мне нет. Я смирилась с тем, что у меня худший в мире отец. Но хочу забыть об этом. Разве я стала претендовать на его имя и деньги, когда обо всем узнала? Нет. И от тебя мне тоже ничего не нужно.

— Если это мой ребенок, у тебя нет выбора!

— Моему ребенку не нужен отец. Тем более такой, как ты.

Коралл понятия не имела, о чем говорит. А ведь роль отца — защищать и беречь жену и ребенка? Неужели она не понимает, что доводится Ди Висконти внебрачной дочерью, к тому же носит ребенка Россини? В Италии пресса моментально сделала бы из этого сенсацию, а мировые масс-медиа ее подхватили бы. А что касается Сальваторе…