Сара Кравен - Пламя дьявола

Сеньор Аврилес был энергичным мужчиной среднего роста с умным приятным лицом. Он слегка поклонился, пожал руку Рэчел, затем пододвинул к кровати стул и сел. Рэчел позабавило то, что Изабель осталась в комнате, вероятно, в роли юной дуэньи.

После вступительных комплиментов сеньор быстро перешел к делу.

— Я огорчен, что мы ничего не можем сообщить вам о вашем брате, сеньорита. Но мы все решили, что он собирался вернуться домой в Англию. Разве он этого не сделал?

Рэчел покачала головой:

— Очевидно, нет. А мне необходимо срочно связаться с ним, сеньор.

— Да, Изабель сказала мне. Болезнь в семье, верно? — Сеньор Аврилес посмотрел на нее с сочувствием. — Поверьте мне, я бы помог, если бы был в состоянии. Но ваш брат пожил у нас недолго, затем уехал. Его визит был короче, чем нам хотелось бы, — добавил он галантно. — Но он знал, что Мигуэль должен ехать в Картахену.

— Понимаю. — Рэчел помолчала. — А не сложилось ли у вас впечатление, что он собирался остаться в Колумбии?

— Нет, сеньорита. — Сеньор Аврилес покачал головой. — Пока он был здесь, Мигуэль с ним много путешествовал, показывал все достопримечательности. Я не думаю, что ему хотелось бы еще что-то посмотреть.

— Да, — расстроенно протянула Рэчел. — Думаю, он, должно быть… поехал куда-то еще.

Ей придется вернуться домой и признаться в своей неудаче. А каково это будет для больного дедушки, как подействует эта новость на его здоровье? Она была бы только рада, если бы все неприятности ограничились ее бесполезной поездкой на край света.

Глаза сеньора Аврилеса внимательно смотрели на ее склоненную голову.

Наконец он сказал:

— Может быть, вы проведете несколько дней у нас, сеньорита? Мы счастливы принять в нашем доме сестру Маркоса.

— Но я не могу этого сделать. — Рэчел покачала головой. — Я и так достаточно обеспокоила вас. Кроме того. — Она всплеснула руками, неожиданно вспомнив. — Бог мой, я же оставила такси ждать и!..

Сеньор Арвилес рассмеялся:

— Ему давным-давно заплатили и он уехал, сеньорита. К тому же водитель сообщил нам название отеля, в котором вы остановились, и мы связались с ним. Там стали бы очень волноваться, если бы такая молодая и очаровательная девушка ушла в Боготу и не вернулась.

Рэчел устало улыбнулась ему в ответ:

— Вы так считаете?

Сеньор Аврилес пожал плечами:

— Вы должны помнить, сеньорита, что это Колумбия, а не Великобритания. В нашей истории много крови и часть ее пролилась еще совсем недавно. Вам гораздо лучше остаться у нас и позволить моей жене и дочери развлекать вас, пока я буду наводить справки о Маркосе. Слова эти были сказаны очень твердо. “Именно таким тоном, — подумала Рэчел, — он говорил бы с клиентом, давая не очень приятный совет”.

— Значит решено. — Он резко поднялся со стула, прежде чем она смогла вымолвить хотя бы слово протеста. — Отдыхайте, сеньорита, а мы сделаем все необходимые распоряжения. Сейчас Долорес принесет вам суп.

Он снова поклонился и пошел к двери. Изабель последовала за ним. При этом лицо ее было подозрительно задумчиво.

Принесенный суп оказался очень вкусным и сытным, густым от острого мяса и бобов. К нему еще были поданы нежные кукурузные булочки, ароматные и воздушные.

Вспоминая, как плохо чувствовала она себя совсем еще недавно, Рэчел поражалась, как она вообще может есть, но съела все до крошки. Услышав стук в дверь, она вообразила, что пришла Долорес забрать у нее поднос, и была очень удивлена, когда вошла Изабель.

Девушка оживленно, но вежливо выразила свое удовольствие по поводу того, что Рэчел стало много лучше, уселась на стул, на котором недавно сидел ее отец, и сложила на коленях руки. Наблюдая за ней, Рэчел вдруг подумала, что Изабель выглядит обеспокоенной. Пальцы девушки нервно переплелись и напряглись.

— Что-нибудь не так, верно? — спросила она, прервав довольно отвлеченный рассказ Изабель о музеях, которые они смогут посетить, и достопримечательностях, которые они смогут осмотреть, пока она будет в Боготе.

Глаза Изабель вдруг наполнились слезами.

— Возможно, сеньорита. Я не знаю…

— Ну, скажите же мне, в чем дело, — попросила ее Рэчел.

— Сначала вы должны пообещать мне, что не расскажете моему отцу. — Тон у Изабель был явно смущенный. — Он очень рассердится, что я сказала вам, а не ему.

— Обещаю, что не скажу ему об этом нашем разговоре. — Рэчел не отводила глаз от лица девушки. — Вы знаете, где мой брат?

Изабель высоко подняла плечи.

— Возможно. Это все, что я могу сказать. Сеньорита, я должна вам рассказать о том, чего очень стыжусь. — Она помолчала. — Я люблю своего брата, но иногда он недобр ко мне. Иногда, когда у него друзья, он просто говорит, чтобы я ушла и оставила их в покое, а это меня очень обижает. Часто они запираются в его комнате, а я иногда ухожу в свою, где есть ниша в стене, которая отделяет ее от комнаты Мигуэля. А в его комнате на том же месте на стене — точно такая же. — Она снова помолчала. — Вы понимаете, что я хочу сказать?

— Думаю, да, — сказала Рэчел. — Комнаты разъединены очень тонкой стенкой — там гардеробы, наверное, — и вы можете… слышать о чем они говорят.

Изабель страшно покраснела.

— Да, это так. Я очень стыжусь, сеньорита, но раньше я смеялась про себя, потому что Мигуэль думал, что один владеет своими друзьями, а я не слышу, о чем он с ними разговаривает.

Глаза у нее на мгновение заблестели, и Рэчел подумала, что слишком опекаемая единственная дочь в доме, возможно, находила иногда мужские разговоры более, чем интересными.

Не желая уклоняться от темы она сказала:

— Итак, вы слышали разговоры Марка и Мигуэля. Верно?

Изабель кивнула:

— Тогда я поняла, что папа может рассердиться, если узнает, потому что Мигуэль рассказывал Маркосу о запрещенных вещах.

— О каких запрещенных вещах?

Изабель снова посмотрела на свои руки.

— Об изумрудах, — сообщила она тихо. — Последовала долгая напряженная пауза, потом девушка продолжила: — Наши изумрудные шахты здесь, в Колумбии, самые известные во всем мире. Они приносят стране много денег. Но не все изумруды вывозятся из Колумбии с ведома правительства, как вы понимаете.

Последовала еще одна пауза. Наконец Рэчел с трудом заставила себя выговорить пересохшими губами:

— Контрабанда? Вы хотите сказать, что Мигуэль и Марк говорили о контрабанде изумрудов?

— Да. И из того, что говорил Мигуэль, я поняла, что он это делал неспроста, и что, если бы об этом узнал отец, он бы страшно рассердился, потому что для моего отца закон значит очень много. Он решил бы, что Мигуэль его обесчестил.

— Ты хочешь сказать, что Мигуэль предложил Марку заняться контрабандой изумрудов? — хрипло спросила Рэчел.