Надежда Опрышко - Избранница фортуны

— Подвинься немного, — сказал он и, воспользовавшись ее замешательством, придвинул стул к роялю.

На секунду он склонился к клавишам, и… продолжил с того места, где она остановилась, перейдя в другую тональность.

Настя прикрыла глаза. Медленная тревожная музыка, полная ассоциаций, щемила ей сердце. Стас играл с каким-то внутренним вдохновением, будто понимал ее состояние. Но вот последний аккорд. Их окутала тишина, и, только открыв глаза, Настя поняла, что сидит слишком близко к Стасу и что он неотрывно смотрит на нее. Поддавшись неясному порыву, она потянулась навстречу и не помнила, как оказалась в его объятиях.

— Милая, хорошая, чудная моя… — шептал он словно в бреду, осыпая ее лицо частыми поцелуями.

Настя утонула в океане блаженства, млела от жарких ласкающих слов. Она с неистовым желанием прижалась к мощному телу и ощутила, как по нему прокатилась волна дрожи. И тут ее мозг выхватил картину из прошлого. Она вспомнила другое содрогающееся в экстазе тело и отчаянно забилась в сильных руках.

— Отпусти, не хочу… слышишь…

— Тсс, тихо. — Он прижал ее голову к себе и принялся бережно баюкать в своих объятиях. — Я не сделаю тебе больно.

— Сделаешь. Конечно, сделаешь. — Настин голос звучал глухо и сбивчиво. — Мне уже больно, я не хочу, ничего не хочу от тебя… — Она вырвалась, бросилась наверх.

Стас не стал ее удерживать, он сам был ошеломлен этой вспышкой. Что же сделали с ней, если она так боится любить? В том, что здесь замешан другой мужчина, сомнений не было. Если бы ему представилась возможность заняться с ней любовью, он бы своими ласками стер из ее памяти тяжелые воспоминания. Он показал бы ей, что любовь может быть нежной и обжигающей, что она может низвергать в бездну, дарить бесконечное наслаждение. Стас помнил, как только что держал Настю в руках, как целовал. Губы ее были мягкими и в общем-то неумелыми. Восемнадцать лет, а она толком не знает, что делать со своим язычком, как отвечать на интимную ласку его языка. Она не знает, что такое страстный поцелуй, а как она трепетала в его объятиях! Пылкая и притом чистая девочка: ее познания в сексе практически равны нулю. Это открытие чрезвычайно порадовало его.

Стас торопливо взбежал по ступенькам. Стукнул костяшками пальцев в дверь:

— Настя, открой. Нам нужно поговорить.

— Не сейчас! — выкрикнула она.

Он собирался ее убедить, пустив в ход адвокатское красноречие (не зря же закончил юрфак), но в эту минуту хлопнула входная дверь, раздались голоса. Миша привез Аллу из школы. Хорош же он будет, если шофер и сестра застанут вице-президента банка под Настиной дверью, исполняющим брачный танец бабуина.

Пришлось уйти в свою комнату и признать временное поражение. Но если Анастасия надеется, что сможет сделать вид, будто между ними ничего не произошло, потому что… собственно, почему?..

Настя закрыла дверь на ключ и бросилась на кровать. Какой ужас! Москва переполнена скромными неприметными парнями, почему же ее угораздило влюбиться именно в этого баловня судьбы, не знающего слова «нет».

«Влюбиться?! Кто сказал влюбиться? Неужели я влюбилась? Да нет, не может быть! — успокаивала она себя и свое быстро бьющееся сердце. — Просто я несведуща в таких делах, вот мне и мерещится любовь там, где ее нет. И вообще, любовь в неволе не рождается».

Но, вопреки собственным уверениям, ее тело пылало огнем от одних только воспоминаний. Ошеломляющие поцелуи и ласки Стаса застигли ее врасплох. Все ее чувства обострились, и, хотя она словно плыла в тумане, мозг продолжал фиксировать любую мелочь. Она отчетливо помнила, что от Стаса пахло чем-то терпким и в то же время свежим, а грудь его была как каменная стена, и потом эта дрожь, свидетельство его желания… Ее ужаснули воспоминания, на миг вырвавшиеся из-под контроля, а вовсе не сильное возбужденное тело. Она была уверена, что Стас никогда не причинит ей физической боли. И когда она говорила ему, что ей уже больно, она имела в виду иную боль — душевную. Раны в сердце заживают намного дольше, если вообще заживают. Да, Стас несомненно хотел ее, но желание и любовь бесконечно далеки друг от друга, чтобы это понять, не нужно обладать большим опытом.

Что же ей теперь делать, опять собирать вещички? И куда идти? На что жить? И главное, как вытравить из сердца эту несбыточную мечту — завладеть его сердцем. Так ничего и не решив, она провалилась в тяжелый сон.

Настя проснулась, как будто кто-то толкнул ее. Часы показывали начало седьмого. В восемь ужин. Даже если Д.В. и не приезжал домой ужинать, это не освобождало ее от обязанности приготовить что-нибудь горячее. Вообще-то девушка считала кулинарию искусством, но сегодня ей не хотелось возиться у плиты. После такой встряски она ощущала себя совсем разбитой. В морозилке лежали запечатанные в полиэтилен ростбифы. Их она и приготовит с рисом и овощами.

Настя приняла душ, переоделась в джинсы и вязаную кофточку, которую ей в порыве любви подарила Алла, и посмотрела в зеркало. «Помни, — сказала она своему отражению, — Фортуна благоволит к сильным». Напутствовав себя таким образом, Настя открыла дверь и… упала в распахнутые объятия.

— Я знал, что ты выйдешь, — прошептал Стас, прижимая ее к себе.

— Так нельзя, — Настя уперлась ему в грудь кулачками. Он прижался к ее губам, раздвинул их языком и проник в глубину рта. Тело Насти пронзила сладкая боль, она ответила на поцелуй, забывая о своем намерении — быть сильной. «Удручающая непоследовательность», — пронеслось у нее в голове, но это уже ничего не могло изменить.

— Одевайся, мы уходим.

— Куда?

События развивались слишком стремительно. Стас только что ее поцеловал, а теперь уже тянул за руку вниз по ступенькам. Таким неистовым, почти буйным, она его ни разу не видела.

— Я не могу уйти. — Настя сопротивлялась изо всех сил. Возможно, она и сошла с ума, заблудившись в любовных фантазиях, но у нее есть обязанности, которыми не следует пренебрегать. — Мне нужно заниматься ужином.

— Сами приготовят, не маленькие! — сказал Стас, снимая ее пуховую куртку с вешалки. — Я собираюсь показать тебе свои любимые места. — Его глаза сверкали, как алмазы, мешая ей сосредоточиться. — Арбат с его двориками, Никитские ворота, мы зайдем в храм Большого Вознесения, где венчался Пушкин, потом прогуляемся по центру, пройдемся по Большому Каменному мосту, поужинаем где-нибудь.

У Насти кружилась голова от свалившегося на нее счастья. Он уже набросил на плечи короткую дубленку, шарф и ждал ее.

— Ты хочешь, чтобы у меня были неприятности? — сказала она. И тут же поняла, что сопротивляется как-то вяло, и даже возражая, позволяет ему надеть на себя теплый пуховик.

— Глупости. И учти, пока я с тобой, у тебя не может быть неприятностей.