Надежда Опрышко - Избранница фортуны

«Пока я с тобой, — эхом отозвалось в ее сердце, — надолго ли?» Но размышлять об этом было некогда, Стас распахнул перед ней входную дверь.

Он оказался чудесным гидом и собеседником, рассказал ей историю названия старинных улочек. Вспомнил Гиляровского и его рассказы о Москве. Выходя из церкви, взял ее за руку и больше их сплетенные пальцы практически не разлучались, потом он повел ее в маленький ресторанчик перекусить и согреться. И они все время о чем-то говорили. Напряженность между ними незаметно исчезла. Настя удивилась, узнав, как похожи их вкусы. Он любил тишину, она тоже, он любил классическую музыку, ей всегда хотелось услышать лучшие оперные голоса и насладиться ими. Он восхищался Байроном, она еще в школе читала именно Байрона на торжественном вечере. И так почти во всем, стоило ей начать рассказывать, как он подхватывал ее мысль и развивал ее дальше. С каждой минутой она чувствовала себя все ближе и ближе к нему. Ей хотелось, чтобы этот вечер не кончался никогда.

Но все проходит. И вот они уже оказались возле дома. Она улыбнулась Стасу, благодарная за эту прогулку, за его теплый взгляд.

— Мне кажется, что ты сейчас счастлива, — произнес он, легко коснувшись ее щеки.

— Да. Я счастлива, — вздохнула Настя. — Но боюсь, что это не для меня, — она мельком взглянула на роскошный «Порше», на высотный дом.

Он нахмурился.

— Как ты думаешь, ради чего я все это затеял?

— Не знаю, думаю, ради секса, — смело ответила она, решив, что все равно этого разговора им не избежать.

— Ради секса? Какой же ты еще ребенок! Нет, я хочу, чтобы ты, встречая меня, улыбалась. Хочу, чтобы из твоих глаз исчезла пугливая настороженность, чтобы они всегда светились мягким светом, вот как сейчас.

Настя была оглушена его признанием. Она увидела его потемневшие, ставшие незнакомыми глаза.

Вздрогнув, она прильнула к нему. Он приподнял ее голову за подбородок и нашел ее губы. Это был совершенно иной поцелуй. Нежный, успокаивающий, обещающий. Он был так восхитителен, что Настя полностью подчинилась ему. И только одна мысль продолжала волновать: что будет, когда они окажутся у дверей ее комнаты?

Ей не пришлось слишком долго мучаться неизвестностью.

— Спокойной ночи, — сказал Стас, притронулся к щеке легким поцелуем и пошел вниз.

Насте не спалось. Она, конечно, была рада, что Стас не стал настаивать на физической близости, но, сколько ни ломала над этим голову, так и не смогла понять причины. В начале двенадцатого хлопнула дверь. Вернулся Д.В. с очередной презентации. Некоторое время отец и сын о чем-то говорили, потом в квартире наступила тишина. Неожиданно Настя вспомнила, что не видела и не слышала Аллу. Значит, королева Хаоса опять загуляла и даже не удосужилась позвонить. «Утром, все утром», — подумала она, засыпая.

— Где ты была?

Алла появилась в квартире после десяти, предусмотрительно дождавшись, пока Стас и Д.В. уедут в банк.

— Где я была, там меня уже нет, — беззаботно усмехнулась Алла. — А что? Кто-то по мне соскучился?

— Стас звонил, спрашивал, не объявилась ли ты.

— Ну вот, я объявилась. И что? — Алла, бесцеремонно задрав узкое платье к бедрам, уселась на пороге. — Да брось ты эту метлу, — капризно потребовала она и потянула Настю к себе на посиделки. — Сядь. Хочешь, я расскажу тебе, где и с кем провела эту ночь.

— Нет уж, уволь, — рванулась Настя. — Мне твои откровения ни к чему. Вот придет Стас или отец им и расскажешь.

— Как же! Им я навру, — честно призналась Алла, — скажу, что ночевала у Вики. Там уже все схвачено. А на самом деле я ночевала у Вадика. Фантастика, а не парень, — раздался довольно глупый смешок. — У него вместо зарядки камасутра. Настя старалась не слушать, но ведь она же, в конце концов, не глухая. — Мы с ним утром два раза без передышки, представляешь?

— Знаешь что? — не выдержала она и стукнула кулаком по гладкой полированной поверхности ореховой столешницы восемнадцатого века так, что мейсенские статуэтки подпрыгнули. — Нравится тебе гробить свою жизнь, делай это, ты уже вполне взрослая девочка. Только не нужно изображать из себя наркоманку от любви! А то получается, чтобы досадить родным, я себе нос откушу!

— Да что ты понимаешь в жизни, Золушка, подцепившая банковского принца! — неожиданно вскипела Алла. — Знаешь ли ты, что такое засыпать и просыпаться с мыслью, что твоя мать умерла из-за тебя?

Настя опешила, увидев перекошенное от боли лицо. Она, конечно, слышала, что мать Аллы умерла при родах, видела ее портрет в кабинете, но ей не могло прийти в голову, что такая благополучная и разбитная московская девица может винить себя в этом.

Она подсела к Алле, взяла ее за руку:

— Как же это произошло?

— Ей не разрешили рожать, а она не послушалась врачей. В результате я выжила, а она — нет. Отец не может забыть, что мой день рождения — день смерти его любимой жены. Мне покупают все, на что я ткну пальцем, возят туда, куда я пожелаю, но мой день рождения не отмечается. Его просто нет в природе.

— Глупости. Дмитрий Васильевич тебя любит. И сам мучается, что не умеет быть примерным отцом.

— Откуда ты это знаешь?

— Я вижу. У меня в отличие от тебя не лежит три килограмма краски на ресницах и нет такой путаницы в голове. И знаешь что, я думаю, твоей маме не нравится то, что она видит сейчас. Не для того она подарила тебе жизнь, чтобы ты профукала ее в развлечениях и чужих постелях.

Алла захлопала ресницами совсем как малый ребенок.

— Ты что же, веришь в загробную жизнь, в рай, в адовы муки?

— Верю, — ответила Настя. Сейчас она верила во все, что могло помочь королеве Хаоса избавиться от незаслуженного чувства вины. — Знаешь, есть такая китайская поговорка: «Не важно, что ты не делаешь хороших поступков, главное, что не совершаешь плохих». По-моему, верно сказано.

Некоторое время они сидели молча — плечо к плечу, как самые настоящие подруги.

— Думаешь, мне не осточертело? — внезапно сказала Алла бесцветным голосом. — Все эти вечеринки на загородных виллах, тупые разговоры — у кого сколько шуб и поклонников. Надоело, но что делать? Все так живут.

— Можно попробовать изменить себя, — предложила Настя осторожно.

— Это будет непросто.

— Да. Это будет непросто. Но на свете множество непростых дел.

В эту минуту раздался телефонный звонок.

— Сиди, все равно меня.

Алла встала, сняла трубку.

— Да, да, перестань, Стас, — наступила тишина. Алла внимательно слушала, что ей говорили и, судя по выражению ее глаз, ей не нравилось то, что она слышала. — Ну это мы еще посмотрим, — резко заключила она и нажала на рычаг.

— Обещал выпороть по первое число. Хорошо, что сегодня тридцатое, не долго терпеть, — пошутила она. — Слушай, Настин, а что между тобой и Стасом происходит?