Тереза Бехари - Феерия чувств

– Не думаю, что это действительно так.

– Однако это так.

– Мила, ты не знаешь его так, как я. Ведь он просил меня не уезжать. Предупреждал, что этот поступок разрушит наши отношения. – Его дыхание стало прерывистым. Он одним глотком опустошил свой бокал и понял, что находится под ее пристальным взглядом.

– Пусть и так. Но и ты не знал его с той стороны, которая открылась мне.

Джордан задумался о том, что бы могли означать ее слова, даже собирался спросить, когда она продолжила:

– Постепенно он слабел, терял вес. Сначала я думала – из-за того, что приключилось с нашей семьей. Ведь я и сама похудела, поэтому не придавала этому большого значения. Но потом случился первый сердечный приступ. Когда это произошло, он работал на винограднике вместе с Фрэнком. Как только окружающие поняли, что произошло, его удалось доставить в больницу. Он был не один.

Интересно, намеренно ли она упомянула об этом, но это знание немного успокоило его.

– Потом я, ни минуту не усомнившись, перебралась к нему. Это тот единственный раз, когда он признался, что нуждается в помощи. Так мы и стали жить вместе, я вела хозяйство…

– Как долго это продолжалось?

Прежде чем ответить, Мила немного помолчала. – Между первым и вторым сердечным приступом прошло совсем немного времени. Третий последовал и того быстрее. – Она пристально смотрела ему в глаза. – Это продолжалось не более полугода.

Полгода.

Джордан был оглушен. Его грела лишь мысль о том, что отцу не пришлось страдать так долго, как матери. Они узнали о страшном диагнозе, когда ему было два года, а ей предстояло прожить еще три долгих года. Два года она отказывалась от какого-либо лечения, а в последний сдалась.

Он задумался над тем, каково было отцу смотреть на то, как угасала мать. В то же время он испытывал облегчение оттого, что ему не пришлось видеть муки отца. Облегчение и горячий стыд.

– Он страдал? Отец? Ему было больно?

Вопрос слетел с губ раньше, чем Джордан понял: действительно ли хочет знать ответ? Впрочем, это лишь очередное подтверждение. Он не мог смотреть, как мучаются те, кем так дорожит.

Сострадание в глазах Милы тронуло его до глубины души.

– Иногда. В такие моменты с ним было трудно. Он жалел себя, становился склочным. Хуже, чем обычно. При этом он становился откровеннее.

Его брови вопросительно поползли вверх. Но она лишь покачала головой.

– Я расскажу тебе об этом не раньше, чем ты поделишься со мной еще чем-нибудь.

Ее спокойствие вывело его из себя.

– Баш на баш? Мила, мы что, дети?!

Она пожала плечами.

– Ты просто не имеешь права утаивать это от меня! Грег – мой отец.

– Мне бы не пришлось этого делать, если бы ты остался.

– Ты снова об этом?

Джордану вдруг стало тесно в комнате и захотелось на воздух.

– Да. Но мне больше не придется обращаться к этому, если ты скажешь, почему уехал.

– Из-за тебя. Ты не слушала меня, вела себя точно так же, как моя мать. И вот к чему это нас привело.

Он тяжело дышал. Ему нужно было собраться.

– Что это значит? – Мила побледнела.

Джордан был потрясен до глубины души.

– Не важно.

– Еще как важно. Джордан, пожалуйста, будь откровенен со мной хотя бы раз.

– Ты знаешь обо мне больше, чем кто бы то ни было на земле.

– Но этого недостаточно. Существует что-то еще, очень важное. А ведь я рассказала тебе так много. Пожалуйста, Джордан, скажи же мне.

– Мила, это все, что я могу. – Джордан оттолкнулся от дивана и молча вышел.

Он снова сбегал от собственной жены.

Мила наблюдала, как он уходит. Ее сердце разрывалось от боли. Она впервые открылась ему, призналась, как нуждалась в нем.

А Джордан отверг ее.

Вздрогнув, она почувствовала, как силы покидают ее, и сползла на колени. Именно поэтому она не хотела, чтобы он возвращался в ее жизнь. То, чего так опасалась, случилось вновь. Она открылась, показала себя настоящую и была отвергнута.

Мила не представляла, что такое возможно, но сегодня боль оказалась еще острее, чем первый раз. Возможно, отчасти потому, что в прошлый раз она не обнажала душу. Джордан оставил не ее, не ту настоящую Милу, которой она стала сейчас. Не ту женщину, которой была теперь. Тогда она считала, что недостойна его, не говорила, что думает. В глубине души она ждала, что он ее бросит.

Когда он вернулся, она открывалась ему все больше и больше, сама того не осознавая, до момента, когда поняла, что больше не может скрывать от мира себя настоящую.

Из груди рвались рыдания. Мила зажала себе рот, не желая, чтобы он слышал, как она плачет. Она обязательно справится. В конце концов, она сильная, поскольку выросла без поддержки и помощи.

Мужчина, которого она любила, не хочет быть с ней откровенным, значит, так тому и быть.

Очередной всхлип. Ей открылась правда, от которой она бежала все это время и которую осознала, едва Джордан вернулся. Она все еще любила его и никогда не переставала. Именно поэтому стала так откровенна, рассказала правду. Она так старалась доказать ему, что чего-то стоит, поэтому упорно работала, чтобы праздник удался.

Мила хотела, чтобы Джордан полюбил ее настоящую.

Глупо и наивно. И дело не в том, что она недостойна, он просто не хотел этого. Ему было непросто. Рассказав ему об отце, она поняла, что многие его трудности связаны с семьей. С матерью. Тем не менее он не хотел, чтобы она знала.

Мила решила, что просто не нужна ему.

Раньше ей всегда казалось, что потребность быть кому-то нужным, – это глупость, несерьезно. Бессмысленность. Словно желать семью, которой у нее никогда не было. Но теперь отпираться бесполезно, стоит смириться с этим.

Мужчина, которого она любила, не нуждается в ней. У нее не будет семьи, которую она так хотела. Она примет и справится с этим. У нее все сложится хорошо.

Правда, не сейчас. Не все сразу. Мила опустила голову на колени, и позволила себе расплакаться.

Следующим утром Джордан поднялся раньше обычного. Не только потому, что едва сомкнул глаза ночью, но еще и потому, что знал: Мила – жаворонок, значит, нужно быть на ногах еще раньше. Он не убегал, по крайней мере, так ему казалось. Джордан хотел выйти и обдумать все вне дома.

Услышав шум начинающегося дождя, он вздохнул. В такую погоду не удастся побродить в винограднике наедине со своими мыслями. Решив не возвращаться к себе, он пошел на кухню. Ему нужны крепкий кофе и силы.

Он причинил Миле боль. Об этом говорили ее глаза прошлым вечером. Джордан никогда не сможет забыть ее взгляд. Ему хотелось вернуться в прошлое и все изменить, заключить перемирие. Но это невозможно. Нужно как можно быстрее провести праздник и оставить все позади.

Джордан не хотел навсегда увязнуть в прошлом. Довольно и того, что приключилось за последние несколько дней, он хочет жить дальше, без мучительных воспоминаний о матери и отце.