Тереза Бехари - Феерия чувств

Она плакала. Джордан привлек ее к себе, силясь утешить.

– Я решила, что это очередное доказательство того, что я тебя не стою. Я всегда ждала, что ты уйдешь от меня, и поэтому, когда это случилось…

– Ты решила, что так тому и быть.

Джордан был потрясен до глубины души.

Как он мог быть настолько невнимателеным к собственной жене? Почему ни разу не обратил внимания на то, что она почти никогда не делилась с ним своим мнением? Как он мог быть таким слепым? Нет, она все поняла неправильно. Это он был недостоин ее.

– Мила, мне так жаль. Я не знал.

Он затих. Она рассказала ему все, что он хотел узнать о ней. В ее глазах была боль. Он и представить себе не мог, чего ей это стоило.

– Ты тоже любишь меня.

Ей не нужно было говорить об этом слух, это стало понятно и без лишних слов. И теперь мысль о расставании стала еще невыносимее. Перед его мысленным взором пролетел весь прошедший год.

Джордан всегда держался особняком, но еще никогда не был так одинок. Несмотря на непростые отношения с отцом, он все равно знал, что ему есть куда вернуться, его готовы выслушать, если он захочет поговорить. Но после того, как он уехал в Йоханнесбург, они с отцом почти не разговаривали. Его жизнь стала пустой, а одиночество бескрайним.

Он всей душой тосковал по Миле и теперь понял: останься они вместе, ему было бы легче вынести боль от потери сына вместе с ней.

Ее слова заставили его признать это.

– Мой отец винил меня в смерти матери.

Неужели он произнес это вслух. Одно простое предложение воплотило бремя, тяжкую ношу, которую Джордан нес на себе все эти годы. Положив руки в карманы, он опустил глаза на воду, зная, что Мила преисполнится состраданием, когда он расскажет о своем детстве. Правда, это могло перевернуть ее отношение к нему и его отцу, к которому она так прониклась.

Проведя рукой по лицу, он попытался понять, откуда начать повествование. Что известно Миле?

– Мама узнала о том, что у нее рак, когда мне было два года. От лечения отказалась. На протяжении двух лет она не предпринимала никаких действий, несмотря на то что недомогания преследовали ее постоянно. Ей хотелось быть самой обыкновенной матерью.

Он снова вздохнул и переступил с ноги на ногу.

– Моей бабушки не стало по той же причине, но она лечилась. Это не помогало. Она отказалась, поскольку из-за лечения чувствовала себя еще хуже, ей не хотелось лишать себя драгоценного времени с семьей. Мама также выбрала меня.

Джордану было непросто стоять на месте. На него все еще давило чувство вины.

– Отец не мог смириться с этим. Как-то он признался, что на протяжении двух лет каждый день умолял мать начать лечение. Все это время со мной он держался отстраненно. Сидел подле матери, а она смотрела, как я играю. Только так он соглашался проводить время с семьей.

Воспоминания уже не были такими четкими, но эмоции остались и до сих пор причиняли ему боль.

– Конечно, он не отказался от меня. Постепенно мама слабела, отец помогал ухаживать за мной, но отказывался быть полноценным родителем. Тем не менее он оказался лучшим мужем, это я понимал даже в столь юном возрасте. Он души не чаял в маме. В конце концов она уступила ему, но лечение уже не могло помочь.

Джордан почувствовал, как Мила прижалась к нему, и обрадовался ее участию.

– Последний год ее жизни стал сплошной агонией. Химиотерапия и облучение, снова и снова. В конце концов они вернулись домой. Она умерла во сне.

– Ты ни в чем не виноват.

– Я и не думал так, до того…

Теперь он собирался поведать самое неприятное. – Годами после смерти матери мне казалось, что я хожу по тонкому льду. Отец был вспыльчив, дома я старался держаться незаметно. Зато в школе не мог подавлять себя. Как-то раз, даже не могу вспомнить, что именно я сделал, но отца вызвали в школу. Помню, как он сидел и внимательно слушал моего учителя, я заметил, как дергается его глаз. Я не подозревал, что это значит, пока мы не вернулись домой.

Он помолчал, потом продолжил.

– Гнев, который копился в отце годами, вырвался наружу. Он говорил, что мама умерла из-за меня и это все моя вина, ведь она отказывалась от лечения из-за меня, а я этого не стоил.

Он замолк, собираясь с силами.

– Тем вечером он еще много мне наговорил. Думаю, на самом деле он винил себя. Позже извинялся передо мной снова и снова, был полон сожаления, вины и горечи. Но я не мог забыть об этом. Произошедшее глубоко травмировало меня.

Глаза Милы были полны нежности. Ему казалось, что он почувствует неприятие, но этого не произошло. Джордан всей душой ощутил необходимость поддержки жены.

– Я так и не смогла понять, почему между вами все было так непросто.

Они неторопливо шли, взявшись за руки.

Тепло омыло его душу. Он крепче сжал ее руку. – Не думал, что это было заметно.

Мила усмехнулась:

– Было тяжело игнорировать это.

– Почему?

– Он сам по себе был сложным человеком. Никогда не демонстрировал эмоции, не говорил, что думает. Когда мы общались, это походило на разговор с военным.

Джордан был сбит с толку.

– Я думал, он тебе нравится.

– Я любила твоего отца. Ко мне он был добр и, как мог, демонстрировал взаимную привязанность. Я очень его любила. Но это не значит, что не видела его недостатки.

Джордан кивнул. Между ними повисло молчание. Оба вспоминали Грега.

– Он стал таким только после ссоры. Несмотря ни на что, потом я действительно винил себя в смерти матери.

– Джордан, просто твой отец был утомлен и зол и по-прежнему оплакивал смерть единственной женщины, которую любил. Все это говорил тебе не всерьез, он так не думал на самом деле.

– Но, Мила, она ведь выбрала меня.

– Да. Она приняла решение. У тебя не было возможности повлиять на него. Нельзя винить себя в том, чего ты не мог изменить. – Мила обняла мужа. – Это бессмысленно.

– Я не хотел смотреть, как ты страдаешь.

Она подняла на него глаза:

– И поэтому уехал?

– Сначала я так не думал. Мне казалось, что я поступаю правильно. – Впервые в жизни он вел такой важный разговор. – Через несколько дней я понял, почему уехал, сбежал, оставил тебя.

Он почувствовал, как слабеет ее объятие. Да, он действительно заслуживал этого за свою трусость, однако он продолжал, потому что не мог позволить ей уйти, не приложив все силы к тому, чтобы она осталась.

– Еще я был зол, не мог смириться со смертью сына.

Об этом Джордан сожалел больше всего, сокрушался, что не смог увидеться с Грегом до его смерти и сказать, что теперь понимает его скорбь. Когда не стало матери, он был еще слишком мал, но смерть его сына… Джордан в полной мере ощутил, какой непредсказуемой может быть скорбь.

– Я был зол из-за того, что ты меня оттолкнула. Это пугало. Я мечтал, что стану отцом. Даже после того, как все постепенно улеглось, продолжал думать, что лучше было мне не возвращаться, не бороться за нас. Не хотел однажды проснуться вместе с тобой и обвинить тебя в том, чего ты никак не могла изменить. Я боялся этого, не хотел обойтись с тобой так же, как мой отец обошелся со мной. Мила, ты ни в чем не виновата. – Джордану было важно, чтобы она это поняла. – Твое падение – несчастный случай. Ты не могла этого предвидеть.