Тереза Бехари - Феерия чувств

– Знаю.

Она разожгла камин в гостиной. Для нее это стало своего рода ритуалом и приносило успокоение. Наверное, потому, что это было более естественным и нормальным, чем постоянно думать о своем детстве.

– Нужно обсудить подготовку мероприятия.

Блеск в его глазах дал понять, что не это Джордан хотел обсудить. Именно поэтому Мила перевела разговор в безопасное русло, решила защитить себя. Теперь придется вспомнить, как они жили вместе.

– Это возможно? – Джордан пристально смотрел на нее.

Мила изменилась, и дело не только во внешности. Она сидела напротив, свернувшись клубочком в кресле и стараясь держаться от него на расстоянии, а когда несколькими минутами раньше ушла на кухню, чтобы сделать чай, ему показалось, будто прежняя Мила все еще здесь.

Его сердце часто забилось. Он мечтал увидеть что-то, принадлежавшее их прошлому. Его настоящее было безрадостным – планирование праздника, выполнение единственного условия, которое поможет получить наследство. Еще есть женщина, которая больше не является его семьей, несмотря на невероятно сильные чувства, которые он к ней испытывает.

– Это будет непросто.

– С чего мы должны начать?

Джордан решил, что говорить о деле – единственный способ сохранять внимание. Мила сменила позу, он почувствовал исходящий от нее согревающий аромат ванили и понял, как сильно ему ее не хватало. Этот запах мерещился всякий раз, когда он надеялся, что она приехала повидаться с ним и поговорить. Но постоянно обманывался.

– Согласно последней воле твоего отца, нужно, чтобы праздник был таким же, как в прошлый раз, учитывая время года. Не уверена, что нас ждет успех.

Проговаривая план, Мила водила пальцами по краю чашки – знак глубокой задумчивости. Как-то раз он обратил ее внимание на это, и она рассказала, что одну из приемных матерей раздражала эта привычка, мать утверждала, что чашка пачкается, и если Мила подхватит инфекцию, никто не станет за ней ухаживать.

Это одно из немногочисленных воспоминаний о детстве, которым Мила отважилась поделиться с Джорданом. Оно должно было позабавить его, а он насторожился. Ее детство не было счастливым. Поняв это, он больше никогда не настаивал на том, чтобы она рассказывала о нем.

– Не думаю, что он это учел. – Джордан попытался сосредоточиться на происходящем.

– Мне тоже так кажется. Конечно, он хотел сделать как лучше, поэтому романтизировал то, что случится после его смерти. Мы устроим праздник, подобный тому, на котором познакомились, и это все изменит.

Выражение ее лица было задумчивым, его сердце забилось чаще. А если его отец был прав? Однако ностальгии недостаточно, чтобы спасти отношения.

– Его смерть соединила бы нас, – закончила она грустно.

Сердце Джордана болезненно сжалось.

– Он всегда говорил, что хочет, чтобы она что-то значила.

– Особенно после того, как не стало твоей матери.

Он поднял на нее глаза, увидел в них сострадание и непроизвольно выпрямился.

– Может быть, и так.

О смерти матери он говорил мало. Она не стала лечиться, узнав о диагнозе, выбрав быть с сыном, и он стал свидетелем ее мучений.

Это воспоминание заставило его рассмотреть и другой вариант. Отец составил завещание таким образом, чтобы наказать Джордана. Отомстить, потому что в глубине души винил его в смерти матери. Джордан узнал об этом несколько лет спустя. Да, это прекрасный способ придать смысл его смерти. Грег составил завещание после того, как сын уехал, не в состоянии смириться со смертью ребенка и разладом с женой. Джордан прекрасно понимал, что отец не одобрил его поступок, несмотря на то что он поступил с сыном так же. После смерти жены замкнулся и годы копил скорбь в себе.

Очнувшись от грустных мыслей, Джордан почувствовал на себе пристальный взгляд Милы, рассматривавшей его, как раньше. Казалось, она видит его насквозь. Ему удалось расслабиться только после того, как она отвела взгляд.

– У нас шесть недель. Значит, праздник состоится зимой. Дождь не прекращается уже несколько дней. По всей видимости, лучше погода не станет.

Джордан был рад тому, что Мила сменила тему. – Это также значит, что нельзя будет пригласить гостей в амфитеатр.

– Это точно не проблема. Когда твоему отцу стало совсем плохо, он больше не мог ухаживать за виноградником, как раньше. Амфитеатр мы закрыли и бросили все силы на лозы.

– Как вам это удалось? Территория такая большая.

Она пожала плечами:

– У меня сохранились полезные контакты. Для нас сделали тент. Мы сможем увидеть его завтра, если хочешь. Знаешь, а ведь можно изготовить полупрозрачный тент. Мы будем одновременно в амфитеатре…

– И под звездами.

– Что тебя так удивило?

– Просто я…

Просто что? Его удивило то, с какой готовностью она берется за дело. Он уже и не мог вспомнить, когда она последний раз чем-то интересовалась.

– Джордан, в своем деле я действительно хороша.

– Я никогда не утверждал обратного.

Ее горячий взгляд зажег в нем искру. Что произошло, что спровоцировало у нее такую реакцию. Когда-то ему казалось, что он хорошо знает жену, но это оказалось иллюзией.

– Я составлю список дел, а когда закончу, передам тебе копию, – строго чеканила Мила, поднимаясь. – Обсудим позже.

Она подошла к двери и взяла пальто.

– Куда ты? – Джордан был ошарашен столь внезапной переменой.

– На улицу.

Когда дверь за ней захлопнулась, он остался в звенящей тишине.

Спесивая женщина внезапно обиделась на него без всякой на то причины. Нет, она не могла быть его женой! Или была? Джордан злился на себя, не понимая, изменилась ли Мила, или он попросту никогда не знал ее подлинный нрав.

Джордан бросился к двери и позвал Милу, прежде чем она ушла.

– Мила, подожди!

Она замедлила шаг, но не обернулась. Он остановился неподалеку. Она могла хорошо слышать его, но не чувствовала преследования.

– Почему ты расстроилась?

Запахнув пальто, она обернулась.

– Мне не понравилось, что ты удивился тому, насколько хорошо я выполняю мою работу.

Ему понадобилось время, чтобы как следует обдумать ее слова.

– Меня удивило вовсе не это. Я знаю, на что ты способна. – Он силился отыскать в ее лице понимание или одобрение, словом, хотя бы что-то, чтобы понять, что его слова услышаны.

Ее лицо оставалось бесстрастным.

– Тогда, первый раз, ты поняла меня и воплотила мою идею, несказанно ее приукрасив. Именно ты сделала праздник таким запоминающимся. Конечно, ты хороша!

– Это действительно так. Я работала на износ.

– Кого ты пытаешься убедить в этом сейчас?

Мила вздохнула и скрестила руки на груди.

«Она пыталась убедить в этом себя, – подумал Джордан в удивлении. – Почему она сомневается?»