Кристи Маккелен - С тобой, словно в раю

Сражаясь со своими чувствами к этому парню, она обнаружила, что побороть их можно, лишь притворившись, что он ей безразличен. Но в один прекрасный момент этот способ перестал работать…

Елена ощущает себя в его квартире не в своей тарелке. Калеб это чувствовал и продолжал гадать, что же она недоговаривает.

– Если тебя беспокоит, где ты будешь спать, можешь выбрать любую из гостевых комнат.

Он махнул в сторону коридора, куда выходили двери четырех спален.

– Хорошо, спасибо, – чуть рассеянно ответила гостья.

– Сегодня тебе еще нужно где-то побывать? – поинтересовался Калеб, внезапно подумав, а не отрывает ли он Елену от каких-то важных дел.

Меньше всего ему хотелось стать для нее обузой.

– Нет.

Она опустилась в кресло напротив, уделив наконец Калебу все свое внимание.

Он невольно обрадовался такому ответу, потому что до сих пор чувствовал тошноту, мысли немного путались. Если Елена какое-то время побудет рядом, ему будет спокойнее – пусть даже она сейчас кажется ему незнакомкой.

– Итак, подруга, – Калеб произнес это слово с нажимом, – похоже, мне придется заново с тобой знакомиться. У тебя есть в Англии бойфренд или муж?

Елена вздрогнула, словно этот вопрос застал ее врасплох, и ответила:

– В последнее время я была слишком занята своей работой, чтобы заводить серьезные отношения.

– «В последнее время» – это…

– Это последние несколько лет, – застенчиво улыбнулась она.

– У тебя не было отношений с мужчинами уже несколько лет? – удивился Калеб.

Елена пожала плечами:

– Я ходила на свидания, но мне так никто и не приглянулся.

– Верится с трудом.

Он почти физически ощущал возникшее между ними напряжение. Елена натянуто улыбнулась и отвела глаза. Он смутил ее. Но почему?

– Елена?

Она снова подняла взгляд. Теперь ее лицо было непроницаемым, словно на него вернулась привычная маска.

– Ты не возражаешь, если я приготовлю себе чаю? – Гостья внезапно хлопнула себя по коленям. – Ужасно захотелось выпить чашечку чая.

– Да, конечно, угощайся.

Калеб нахмурился. Такая резкая смена темы разговора показалась ему подозрительной, но он решил не докапываться до ее причины. Может, Елена сегодня устала и перенервничала. Он и сам устал, хотя и проспал большую часть дня.

Она встала, направилась на кухню и, взяв со стола чайник, спросила:

– А ты будешь чай?

– Нет, спасибо. Я бы хотел принять душ.

Калеб понюхал свою рубашку, от которой исходил стойкий запах больничной дезинфекции, и в этот момент воспоминание пронзило его память, словно вспышка, а вместе с ним пришло и понимание, почему так сильно хотелось поскорее вырваться из больничных стен.

Должно быть, лицо его исказилось в муке, потому что Елена встревоженно спросила:

– Калеб, с тобой все в порядке? Ты что-то вспомнил?

– Я вспомнил, почему так стремился поскорее уйти домой. Моя мама умерла полгода назад. Я часто навещал ее в больнице.

Беспокойство на лице Елены сменилось состраданием.

– Бенита рассказала мне о твоей потере. От всей души соболезную тебе.

Калеб кивнул и провел рукой по щеке, ощутив ладонью отросшую щетину.

Ему не давало покоя ощущение, что он не вспомнил что-то важное, касающееся смерти его матери, – а что именно, он сказать не мог. Какое-то неуловимое, неясное чувство тревожило, но ускользало от понимания.

– Кажется, я пока не очень много вспомнил о тех днях. Знаю одно: время, которое я провел рядом с матерью перед ее уходом, было… трудным… но я не помню почему.

Елена скрестила на груди руки.

– Судя по тому, что ты рассказывал мне о ней, вы были не особо близки, по крайней мере когда ты был моложе. Ты мечтал вырваться из того городка, где вы жили, а она не хотела, чтобы ты уезжал.

Елена с надеждой взглянула на Калеба, словно ожидая, что ее слова подстегнут его память. Но они не помогли вспомнить новые подробности.

Душа Калеба наполнилась печалью. Да что же с ним творится? С чего он вдруг так расчувствовался? Может, это из-за удара головой об асфальт он стал таким сентиментальным? Должно быть, всему виной именно травма. Калеб твердо знал, что не в его привычках обсуждать свои чувства, особенно с женщинами. Когда-то именно из-за этого расстроилась его помолвка. Бывшая невеста вечно пыталась залезть в нему в голову и покопаться в его душе, отчего Калебу казалось, что его просто загоняют в угол и душат.

А вот в Елене есть что-то такое, отчего хочется ей довериться. Но что? Смутный, неоформившийся ответ на этот вопрос скользил по краю сознания, но никак не обретал четких очертаний, отчего снова начала охватывать тревога. Калеб мысленно приказал себе не мучить собственную память. Она вернется в свое время. Наверное, для этого нужно всего лишь как следует выспаться в собственной постели.

Он осторожно встал с дивана и с облечением ощутил, что голова кружится уже меньше. Калеб направился к двери, ведущей в коридор, но его остановил оклик выглянувшей из кухни Елены:

– Ты куда собрался?

Калеба рассердил ее командирский тон.

– Я же сказал, мне надо принять душ.

– Только не самостоятельно. А вдруг у тебя закружится голова и ты упадешь?

– Предлагаешь принять душ вместе? – озорно улыбнулся Калеб, ощутив, как при мысли об этом резко зачастил пульс.

Елена заметно напряглась, а затем холодно улыбнулась, словно ставя на место расшалившегося мальчишку.

– Я побуду в твоей спальне на случай, если тебе понадобится моя помощь, чтобы помыться.

Повернувшись на месте, она направилась в коридор чуть деревянной походкой.

Калебу захотелось крикнуть ей вслед, что ему не нужна ее помощь, и вообще ему никто не нужен – он прекрасно справляется со всем сам. Но в глубине души он чувствовал, что это совсем не так.

Невзирая на острую боль, опоясывающую грудь всякий раз, когда Калеб шевелил левой рукой, он сумел вымыться без посторонней помощи. Осмотрев себя в зеркале, Калеб ужаснулся большому количеству синяков, покрывающих его тело, и только сейчас осознал, как легко отделался, учитывая, что был сбит летящим на большой скорости мотоциклом. Впрочем, сам Калеб эту аварию не помнил – ни единой подробности.

Справившись с уже знакомым чувством тревоги, возникающим всякий раз, когда обнаруживалась очередная дыра в памяти, он обернул полотенце вокруг бедер и посмотрел на свое отражение. На виске, у линии роста волос, красовалась большая шишка. Калеб осторожно потрогал ее. Может, при ударе об асфальт в нее перетекла часть воспоминаний, а когда шишка рассосется, они вернутся обратно в мозг?

Калеб покачал головой, удивляясь, куда вдруг подевалось его здравомыслие. Но ему сейчас и в самом деле казалось, что он – не совсем тот, что был прежде. Его не оставляло странное чувство потери чего-то важного, хранившегося доселе в сердце. Словно какой-то груз, свалившись с души, завис теперь над макушкой Калеба.