Дженнифер Хейворд - Просто знать что ты есть

Он потер пульсирующий висок – отзвуки выпитого накануне в большом количестве спиртного.

– Конечно, следовало сказать. Это было моим упущением, а не умышленной ложью.

– Это было по-мальчишески, необдуманно и опрометчиво, хотя Моника заметила, что в этой истории был скрыт более глубокий смысл. Вы все должны были получить урок. А что получили вы, Алешандру? Сладость мести?

– Возможно, сладостью были вы, ангел мой.

Она усмехнулась:

– И вы полагаете, что я снова позволю себе интимную близость с вами? Что я пойду на это, когда для вас жизнь – это просто шутка?

– Уверяю вас, я к этому отношусь очень серьезно. Я ничего ужасного не совершил, но та наша потрясающая ночь в постели привела к теперешней непростой ситуации. Мы дорого за это заплатили, querida .

Сапфировые глаза гневно блеснули. Она вскинула голову и стала беседовать с судьей, сидящим напротив. Алешандру снова надел очки и выругался себе под нос. Ну нет, он не позволит ей покончить с едва наметившимся между ними потеплением.

Когда они встали из-за стола, он взял ее ладонь в свою и сплел пальцы. Сесили хотела выдернуть руку.

– Не обязательно держаться за руки.

– Обязательно. Кругом фотографы, meu carinho . – И одарил ее широкой улыбкой – в этот момент на них как раз была направлена камера.

К ним подбежала Наталья в костюме наездницы: светло-бежевых бриджах и красном рединготе. Она выступала в младшей группе.

– Не пройдете ли со мной скаковой круг? – попросила она Сесили. – Я так волнуюсь.

– Конечно, – ответила она Наталье и выдернула свою руку из руки Алешандру.

Наталья села на свою лошадь Сафо, и Сесили прошла с ней весь круг, обращая внимание юной наездницы на возможные трудности предстоящего соревнования. Чего бы только она не отдала, чтобы тоже участвовать! Сесили думала, что, помогая Наталье, ей станет легче, но с каждым шагом у нее внутри что-то обрывалось.

Она смогла избежать встречи со знакомыми, в том числе с Вирджинией Нелиссен, своей главной соперницей из нидерландской команды, – та выступала в старшей возрастной группе. Сесили пожелала Наталье успеха и, не привлекая к себе внимания, вышла из выводного круга, присоединившись к Алешандру и остальной компании на трибуне для ВИП-гостей.

Советы, данные Наталье, принесли результат. Правильно срезав угол, Наталья вовремя развернулась и закончила второй в своей группе с хорошими показателями. Себастьен светился от гордости и настоял, чтобы все отпраздновали этот успех.

В шатре, где подавали угощение, было так жарко и набилось столько народу, что у Сесили обручем стянуло голову.

Сесили решила, что поздравит Наталью и уйдет, но, разумеется, это оказалось невозможно. Старые знакомые окружили ее и Алешандру. Сесили злилась, но ничего поделать не могла.

Она обсуждала с ликующей Натальей ее успех, когда появилась Вирджиния Нелиссен.

– Сесили! – Шестая в мировом рейтинге, она накинулась на Сесили, излучая приторный запах духов, и оттеснила юную Наталью на задний план. – Как же получилось, что я не знала, что вы здесь будете?

– Я не участвую в соревнованиях.

– Почему? – Вирджиния, известная сплетница, оглядела Сесили. – Скаковой круг здесь замечательный.

– Я взяла паузу, – деревянным тоном объяснила Сесили.

– А-а! – Карие глаза нидерландской наездницы смотрели делано невинно. – Я уж забеспокоилась, что слухи оправдались.

Надо проигнорировать слова этой нахалки, но Сесили не удержалась и спросила:

– Какие слухи?

– Ну, что влиятельные члены американского комитета обеспокоены тем, что вы не восстановились после несчастного случая. И что они не считают, что вас стоит включать в команду. – Вирджиния повела плечом. – Уверена, что это неправда.

Тут к ним подошел Алешандру, и Сесили бросила на него холодный взгляд, когда он положил руку ей на талию. Извинившись, он отвел ее в сторону.

– Это уж слишком, Сесили, – пробормотал он ей на ухо. – Вы обдаете меня ледяным холодом, а я стараюсь изо всех сил, чтобы все выглядело правдоподобно.

Тяжелый воздух в шатре сомкнулся вокруг нее, на лбу выступил пот. Она глотала слюну, подавляя приступ тошноты.

– Мы можем отсюда выбраться? – еле ворочая языком, выдавила она.

– Лишь когда здесь все закончится. – Черные глаза пылали. – Я не позволю вам сбежать.

Она, задыхаясь, покрылась холодным потом. Сквозь завесу духоты прорвался голос Алешандру:

– Сесили, что с вами?

Вокруг сомкнулся темный туман. Сесили покачнулась и почти упала на Алешандру.

– Я… не могу дышать.

Алешандру выругался и подхватил Сесили на руки. Он увидел ее серое лицо, испугался и стал проталкиваться сквозь толпу, ища выход. Окружающие с изумлением смотрели на них.

– Любовная ссора. Есть единственный способ это уладить, – нарочито громко, чтобы услышали те, кто стоял рядом, произнес он.

Только выйдя на свежий воздух, он понял, какая внутри шатра была духота, невыносимая для его беременной невесты. Обозвав себя бесчувственным дураком, он донес Сесили до дома. Когда они оказались в прохладе их апартаментов, он усадил ее на край кровати и нагнул ей голову.

– Дышите, – приказал он и сел рядом.

Сесили сделала глубокий вдох. Он заставлял ее продолжать, пока ей не стало лучше.

Наконец она выпрямилась, все еще бледная, но хотя бы не землисто-серая.

– Что все подумают?

– Что я отнес вас прямо к себе в постель. А вы предпочли бы упасть в обморок на глазах у всех?

– Нет, разумеется.

– Почему вы не сказали мне, что вам плохо?

– Думала, что пройдет. Обычно проходит, но там было очень жарко. И… я разозлилась на вас.

Глаза у него потемнели. Он встал, подошел к буфету и налил в стакан воды из хрустального графина. Вернувшись к кровати, он отдал ей стакан и снова сел.

Сесили сделала глоток и со вздохом сказала:

– Я дала себе слово быть сегодня сильной, доказать, что я это преодолею.

– Вы и были сильной. Вы прошли весь скаковой круг с Натальей.

– Меня задела Вирджиния. Она сказала, что слышала сплетни… что отборочный комитет меня, скорее всего, не утвердил бы.

– Незачем было ее слушать. Сесили, она хотела посеять в вас неуверенность. Вам ли не знать, что конкуренция идет не на жизнь, а на смерть?

– Но у нее есть связи в комитете. Что, если это правда?

– Даже если так, то вам ничего не остается, как доказать, что они ошибаются. Сосредоточьтесь на том, что можете сделать, а не на том, чего не можете. – Он выразительно изогнул бровь. – Помните, о чем мы говорили в Кентукки? Вы – хозяйка своей судьбы. И никто больше.

– Но прямо сейчас я ничего не могу доказать. Я боюсь того, чем этот год чреват для моей карьеры. Я имею в виду ребенка.

Сердце у него сжалось.