Барбара Ханней - Так хочу быть рядом

На странице, вырванной из блокнота, он написал имена двух консультантов-ортопедов и травматологов и передал Еве.

Ее лоб покрылся потом. Замена тазобедренного сустава равносильна смерти. Перспектива наполнила ее таким отчаянием, что она едва не разразилась слезами.

«Это будет концом моей карьеры», – подумала Ева.

– А больше ничего нельзя попробовать? – спросила она в отчаянии. – Помимо операции?

Доктор пожал плечами:

– Мы можем поговорить о физиотерапии, обезболивающих и диете. И покое, – добавил он, мрачно глядя на нее. – Но думаю, боль по-прежнему будет слишком острой, конечно, если вы хотите продолжать танцевать. Балет требует неестественных движений.

Конечно, Ева и сама это знала. Она провела целую жизнь, совершенствуя сложные движения, которые большинство людей даже не пробовали. Пируэты, прыжки, вращения на пуантах сказывались на суставах, а ведь она всего лишь человек. Ей почти сорок лет, и у тела есть предел. Но она не могла отказаться от танцев.

Нет, только не это! Она слишком много работала, слишком многим пожертвовала и, несомненно, знала, что карьера не может продолжаться вечно, но надеялась по крайней мере еще лет на пять.

Танцы стали ее жизнью. Без них она исчезнет, полностью потеряет свою личность.

Остеопат смотрел на нее с некоторым нетерпением. У него больше не нашлось рекомендаций.

В оцепенении Ева встала со стула, поблагодарила врача и попрощалась. Закрыв за собой дверь, она прошла через приемную, стараясь не хромать, доказать себе, что доктор, должно быть, ошибается. Но даже ходьба причиняла боль.

Стеклянные двери вели в длинный пустой коридор. Что она может теперь сделать?

Ева попыталась мыслить ясно. Если она согласится на операцию, скорее всего, балетная труппа захочет ее вернуть. Конечно, не в качестве прима-балерины, она не могла примириться с мыслью, что придется вернуться в ряды обычных балерин.

Хуже всего то, что эту проблему нельзя обсуждать с коллегами. Она не хотела, чтобы кто-нибудь в мире танца узнал о ее недуге. Новости распространяются, как лесной пожар. Эта появится в прессе уже к обеду. А к вечеру ее карьера закончится.

Осторожно спускаясь по лестнице, Ева, всегда сильная и независимая, высоко ценящая неприкосновенность собственной жизни, никогда прежде не чувствовала себя более уязвимой и одинокой.

– Приветствую, это Джейн. Чем я могу вам помочь?

Грифф поморщился. Он не мог поверить, что так занервничает перед разговором с Джейн Симпсон. В школьные деньки Джейн была дочерью пекаря Изумрудной бухты. С тех пор она вышла замуж за фермера и теперь занималась организацией встречи выпускников.

– Привет, Джейн. – Он нервно прочистил горло и сразу же разозлился на себя. – Это Грифф Флетчер. Я звоню по поводу выходных.

– Ах да! – Голос у Джейн был радостный. – Здорово разговаривать с тобой после стольких лет, Грифф. Надеюсь, ты сможешь приехать?

– Ну, я все еще пытаюсь разобраться, могу ли вписать встречу в мое расписание. Но мне любопытно, как складываются цифры?

– Все отлично! Пока что я насчитала тридцать пять участников, без учета их вторых половинок, – восторгалась Джейн. – Надеюсь, ты сможешь к нам присоединиться?

Со времени барбекю с Тимом и Барни Грифф все больше склонялся к тому, чтобы вернуться в бухту. И очень хотел расспросить о Еве. Мысль о том, чтобы столкнуться с ней перед всеми, с кем он знаком со школьной скамьи, портила картину. Между ними слишком много незавершенности. Без напряженности не обойдется.

Такой простой вопрос. Грифф не мог поверить, что так взволнован.

Нельзя сказать, что последние двадцать лет он провел в тягостных раздумьях о своей школьной возлюбленной. Многие отношения, в которых он состоял с тех пор, были сказочно страстными и серьезными.

По общему признанию, Грифф и его женщины рано или поздно остывали друг к другу. Большинство друзей и коллег уже связали себя узами брака и родили детей, а у него по-прежнему не было подобных планов. Он либо уставал от подруг, либо они уставали ждать от него предложения руки и сердца.

По крайней мере, они с Амандой все еще вместе. Пока.

Теперь он, наконец, решился на телефонный звонок. Каждый день в суде он сталкивался с преступниками, судьями и присяжными и гордился тем, что задавал интересные и личные вопросы. Ему не составит труда спросить Джейн Симпсон о Еве. Быстро, по делу. Проще простого.

– Наверное, – начал он, но остановился. На него нахлынули воспоминания об улыбке Евы. Бледность ее шеи, когда она склонялась над книгами во время урока. Свежий вкус ее поцелуев. Тонкое, гибкое тело. Так близко.

– Слышал ли что-нибудь о Еве? – спросила Джейн, милостиво остановив поток его мыслей.

В свое время она была одной из самых близких подруг Евы в школе, поэтому знала, что он и Ева когда-то были вместе.

Грифф ухватился за предложение.

– Нет, ничего не слышал уже много лет. Мы не общаемся. Она что, связалась с тобой?

– Да. Жаль, что она не придет. Очень жаль, но у нее дела.

Ну ладно. Зато теперь он все знает, даже спрашивать не пришлось. Грифф испытал одновременно и облегчение, и разочарование.

– Я совсем не удивлен.

– Нет, я уверена, Ева очень занята танцами. Как же здорово, что она стала такой знаменитой!

– Да, здорово.

– В любом случае, Грифф, дай мне знать, если решишь приехать. Будет весело. У тебя есть адрес моей электронной почты?

Джейн продиктовала адрес, Грифф записал. Он выждет несколько дней, потом сообщит, что согласен. А пока надо заглянуть к Тиму, дать ему знать, что он свободен и сможет вместе с ним и Барни вернуться в город, где прошла их юность. И если снова увидит Еву, уж точно не потеряет самообладания.

Ева сидела под красным навесом уличного кафе, сжимая в ладонях чашку вкуснейшего горячего шоколада и наблюдая за дождливым пейзажем Парижа. Через улицу виднелись огни еще одного кафе. Желтые маячки тепла в мрачный серый день.

Даже в дождь Париж прекрасен, однако впервые за много лет Ева чувствовала себя туристом, а не жителем. Она больше не сможет танцевать здесь. Все изменилось.

Она приехала в Париж работать, продолжить карьеру. До сих пор жила полноценной напряженной жизнью. Дни проходили в репетициях, растяжках, рекламных акциях, интервью, съемках и выступлениях.

Если потеряет все это, что она будет делать?

Ева не чувствовала такой печали с тех пор, как рассталась со своим русским бойфрендом Василием, тот бросил ее ради прекрасной блондинки из Нидерландов.

Восемь лет Ева любила красивого Василия Степанова и его греховное волшебное тело. Они танцевали вместе, жили вместе, она считала его своим партнером во всех смыслах. Ева научилась готовить любимые русские блюда Василия – борщ, блины, картофельный салат с соленьями. Терпела его вспышки гнева. Даже училась его родному языку в надежде, что они поженятся, родят ребенка.