Арина Бурыгина - Пробуждение: Приснись мне снова

Да уж, выдала мне сегодня Каракатица, что называется, информацию к размышлению!.. Кто такая Каракатица? Это управляющая нашим филиалом. А вот филиалом чего — увы, сказать не могу, подписку о неразглашении давал. Нет, к госсекретам и военным тайнам мы отношения не имеем, но все-таки раз уж люди сверху посчитали, что распространяться не стоит, то и не буду. Да и какая разница — ракеты мы делаем или конфеты? Или вообще бумажки из кучки в кучку перекладываем. Последнее, кстати, ближе к истине. Так что учреждение наше буду называть попросту «фирмой» или «конторой», не обессудьте, отдел свой — просто «отделом», а управление, в состав которого он входит, соответственно, «управлением».

А про Каракатицу рассказать могу. Собственно, зря мы ее так прозвали — тетка она вполне нормальная, лично мне с ней работать комфортно. Лишнего не требует, к мелочам не придирается, зато суть работы знает превосходно — и задачу грамотно поставит, и советом всегда поможет. А уж коли виноват — то и ответ держать заставит. Но голоса никогда не повысит при этом и перед подчиненными дураком не выставит, любые нарекания — только с глазу на глаз. Нет, я считаю, с начальницей нам повезло. А почему Каракатица? На то есть сразу несколько причин. Ладно, папу у нее Карлом назвали… Но он-то зачем на дочери отыгрался? Назвал бы уж Кларой — было б хоть понятно, что с юмором мужик, — туповатым, но все же. А он еще дальше пошел — дал дочке имя Кларисса. Типа, фиг вам, а не Клара с кораллами! Хренушки выговорите! И не выговариваем…

Вам еще мало для обоснования прозвища? Хорошо. А то, что высота Клариссы Карловны совпадает с шириной? Полтора на полтора примерно. Метра, разумеется. Говорите, таких квадратных каракатиц не бывает? Ладно. А то, что ходит она, переваливаясь, будто хромает на обе ноги? Ах да, у каракатиц ног вроде как нет… Тогда последний довод: управляющая наша при разговоре через каждые пять-шесть слов откашливается. И ладно бы обычным кашлем, «кхе-кхе» каким-нибудь, а то ведь, постараюсь воспроизвести, «кхар-кхарр». Вот вам и Каракатица.

Но я отвлекся от сути дела. А оно в том состоит, что вызывает меня сегодня Кар… то есть Кларисса Карловна и, прокаркавшись, с ходу говорит:

— Матвей Михайлович, как вы смотрите на то, чтобы возглавить управление?

— Управление чего? — растерялся я.

— Ну, не внутренних дел, конечно, — поглядела на меня грустными собачьими глазами Каракатица. — Ваше управление, разумеется.

— Но оно же в головном офисе, — совсем потерял я ориентацию, — в Н-ске!

— Да уж не в Урюпинске, понятно, — сказала и трижды «каркнула» начальница.

— Дык… — развел я руками.

— То есть вы согласны? — по-своему поняла этот жест Кларисса Карловна. А может, у нее просто времени не было досконально расшифровкой заниматься. Только я взял да и мотнул головой. Сверху вниз. А потом слева направо.

— Но у меня же дети, Кларисса Карловна! — возопил я. — Это ж посреди учебного года срываться!.. Жена, опять же, работу не захочет менять. Наверное…

— Ну, как знаете, Говоров, — пожала плечами Каракатица, отчего верхняя часть ее туловища подпрыгнула и студенисто задрожала. — Такого шанса больше может и не быть. В ваши-то годы.

Ага. Мне тридцать шесть, ей — сорок восемь, а намек, заметьте, именно в мой адрес! Впрочем, Клариссе Карловне на свою должность (и на зарплату, соответственно) грех жаловаться. Выше она и не стремится, а смещать ее тоже вряд ли дураки найдутся. На своем месте человек, что и говорить.

— Да я-то не против! — испугался вдруг я. — Но надо бы с женой посоветоваться.

— А кто у вас в доме хозяин? — улыбнулась Каракатица. Лучше бы она этого не делала. Некрасиво она улыбается, сразу становится цинично-грубой на вид, словно базарная торговка.

— Да не в этом дело, — начал мямлить я. — Только ведь дети, то да се…

— Никто вас не заставляет ехать всей семьей сразу… Кхар-кхарр!.. Езжайте пока один, снимете жилье, обустроитесь. А уж потом, летом например, и остальных к себе подтянете.

— Ну-у… — ответил я. Каракатица дело, конечно, говорила. Но так неожиданно все это для меня было… — А когда ехать?

— Да уж не завтра… кхар-кхарр… разумеется, не завтра. Сегодня у нас что уже? Двадцатое ноября… Вот, за недельку присмотрите себе кандидатуру на замену, кхар-кхарр… за месяцок поднатаскаете, опыт и дела передадите, а после новогодних каникул и езжайте с богом.

Вот такой у меня разговор с Каракатицей состоялся. Обалденно впечатляющий! В чем-то даже шокирующий. Во всяком случае, вернувшись в кабинет, я сразу плюхнулся в кресло. Вера Михална, моя замша (не в смысле — ткань, а вроде как заместитель), снисходительно улыбнулась, бросив в мою сторону таинственный взгляд.

— Даже не думай, — сказала она, взбивая шапку седых кудрей.

— Не думать о чем? — удивился я.

— Обо мне.

Признаться, Вера Михална меня этим ответом озадачила. Вообще-то я о ней особо часто и не думал — по служебной необходимости разве что. Женщине далеко за пятьдесят все-таки, без преувеличения годится мне в матери… Если она, конечно, что-либо подобное имела сейчас в виду. Оказывается, нет.

— Я не пойду, — пояснила заместительница, увидев мое замешательство. — Мне на пенсию пора, а не в начальники. И потом, я чувствую себя вполне на своем месте.

Ну да, конечно. На своем она месте… Еще бы — ответственности никакой, а зарплата лишь чуть-чуть ниже моей. И работка не пыльная — что я поручу. А я пожилых людей уважаю и грузить их излишне стесняюсь.

Но все-таки что она там такое сейчас выдала про начальника?.. Неужто проведала уже?

Вера Михална словно читала мои мысли. Видать, за пять лет со мной в одном кабинете и правда этому научилась.

— Да знаю я все, — сказала она, вновь усмехнувшись. — Не морщи лоб. Тоже мне секрет Полишинеля!

— Ну, и?.. — подался я вперед. Раз уж вездесущей заместительнице все известно, пусть хоть посоветует что-нибудь дельное.

— Что «ну»? — фыркнула Вера Михална, поднялась из-за стола, подкатила поближе ко мне кресло, грузно опустилась в него и зашептала, оглядываясь зачем-то по сторонам: — Только Машку Зорину не бери! Вот увидишь, она проситься будет!.. Еще и предложит чего за это, — подмигнула замша, — у нее не заржавеет!

Вера Михална визгливо захихикала, прикрывая пухлой веснушчатой ладошкой рот, а я густо покраснел, смекнув, на что намекает старая развратница. Хотя… Между нами, девочками, я бы еще подумал, отказываться ли от гипотетических предложений Зориной. Маша — она девушка в моем вкусе. Внешне, разумеется. А вот, так сказать, внутренне… Тут Вера Михална права. Впрочем, не мне же с ней работать!

Нет, заместительница сегодня определенно читала мои мысли.