Дженни Лукас - Такое простое счастье

Летти надела новый шелковый бюстгальтер и трусики, розовое платье, сверкающие туфли на шпильках. И посмотрела на себя в зеркало.

Длинные волосы блестели и лежали упругими волнами. Красная губная помада придавала гламурность, подведенные глаза с накладными ресницами казались больше и выразительнее. Полная грудь в бюстгальтере пуш-ап – словно лакомое блюдо под розовой тканью платья, бедра гордо удерживают выпирающий живот. Ей нечего стесняться.

Летти была ослеплена собственным образом, едва могла себя узнать.

– Представляю восторг мистера Кириллоса, – хозяйка спа-салона широко улыбалась. – Вы – само совершенство.

Летти, нервничая, спустилась в фойе. А если он сочтет, что у нее дурацкий вид? Как она это переживет?

Но стоило Дариусу взглянуть на нее, как Летти поняла по его лицу, что он все одобряет.

– Ты божественно выглядишь.

Она застенчиво улыбнулась:

– Ты сам неплохо выглядишь.

От него было не отвести глаз. Чисто выбритый, темные глаза озорно блестят. Он безумно красив, высокий и широкоплечий, в превосходном черном смокинге.

Дариус положил ее руку на свою, твердую, мускулистую. Летти вспомнила его крепкое, мощное тело на себе. И внутри себя. Она чуть не споткнулась.

Он остановился и вопросительно посмотрел на нее.

– Прости, я еще не освоилась в таких туфлях, – соврала она. Ведь не скажешь ему, что шпильки ни при чем – всему виной та ночь. Ночь, которая больше не повторится. После сегодняшнего вечера он убежит от нее рысью, словно под ним горит земля.

Их ждал лимузин. Шофер Коллинз в форменном пиджаке и фуражке открыл перед Летти дверцу.

– Где в этом году состоится бал? – спросила она у Дариуса.

– В Кортленде.

Это такое же известное место, как Метрополитен-опера, художественные музеи Фрика или Уитни. Летти замерла. Все хуже, чем она думала.

Лимузин вез их в верхнюю часть города, а она сидела, объятая страхом, отчаянно призывая себя к спокойствию.

Но… даже в этом прекрасном платье и даже рядом с Дариусом Летти все равно чувствовала себя беззащитной, словно после спа-процедур кожа у нее настолько истончилась, что все зло, которое ее ждет, с легкостью проникнет внутрь. И она не хочет, чтобы это распространилось и на Дариуса, пусть она больше и не любит его. Тем не менее от мысли, что их ждет на приеме, ей делалось страшно.

Лимузин остановился. Летти посмотрела на толпы людей, красный ковер и армию папарацци. О ужас! Коллинз открыл заднюю дверцу, и Дариус вышел первым. В толпе за отгороженной красной ковровой дорожкой раздался рокот. Еще бы. Появился самый известный холостяк-миллиардер в Нью-Йорке. Вспышки камер осветили сгущающие сумерки. Дариус приветственно помахал рукой.

При виде фотографов у Летти затряслись ноги – она испугалась, что не сможет выйти из машины.

Дариус обернулся, протянул ей руку и вопросительно поднял бровь, видя, что она замешкалась.

Летти, дрожа, вышла из лимузина. Среди репортеров прокатился гул – кое-кто узнал ее.

И тут началось. Гул перерос в раскаты грома, беспрерывно вспыхивали и щелкали камеры, журналисты и светские блогеры начали кричать:

– Летисия Спенсер!

– Где вы были целых десять лет?

– Какие у вас ощущения после того, как ваш отец вышел из тюрьмы?

– Вам не стыдно перед жертвами вашего отца появляться на балу в бриллиантах?

– Вы и Дариус Кириллос вместе?

– Мистер Кириллос, зачем вам связываться с дочкой преступника, когда весь Нью-Йорк у ваших ног?

Дариус, не отвечая на крики репортеров, с надменным видом крепко сжимал руку Летти и вел ее по лестнице в великолепное здание из гранита в стиле боз-ар с внушительными колоннами. Летти смогла выдохнуть, лишь когда за ними закрылась широкая дверь. Дариус обнял ее, а она прижалась к нему.

– Все кончено, – сказал он и поправил ей выбившийся темный завиток. – Ничего страшного, правда?

– Ты думаешь, что все закончилось? – У Летти тряслись губы. – Все только начинается.

Он не успел ей ответить, потому что в вестибюль вслед за ними вошла немолодая седая дама, обвешанная драгоценностями. Увидев Дариуса, она заулыбалась, отошла от своего спутника – намного ее моложе – и заворковала:

– Дариус, как чудесно, что вы здесь! Спасибо еще раз за то, что согласились быть хозяином этого важного события. Хотя, думаю, здесь будет много разбитых сердец, когда увидят, что вы пришли в паре…

Матрона повернулась к Летти, и улыбка сошла с ее лица, сменившись ужасом и возмущением.

– Здравствуйте, миссис Александер, – робко произнесла Летти. – Возможно, вы не помните, но я училась в школе с вашей дочкой Поппи. Мы обе были дебютантками на…

– Замолчите. – Глаза дамы метали молнии. – Как вы смеете разговаривать со мной? – Посмотрев на Дариуса, она процедила сквозь зубы: – Вам известно, кто эта девушка и что она сделала?

Дариус холодно ответил:

– Конечно, я знаю, кто такая Летти. Мы дружим с детства. Относительно того, что она сделала… полагаю, вы перепутали Летти с ее отцом.

Дама испепеляла Летти взглядом.

– И вы имеете наглость прийти сюда! Ваш отец обокрал почти половину из присутствующих. – Затем с недоумением повернулась к Дариусу: – Вы сошли с ума, раз привели ее сюда. Послушайте моего совета – отделайтесь от Летисии Спенсер. Или обнаружите, что у вас вдруг не окажется ни гостей, ни благотворительных взносов. И ради чего? Чтобы уложить эту шлюшку в постель? – И выразительно взглянула на живот Летти. – Вероятно, вы уже это сделали?

У Летти загорелись щеки. Да, она и есть шлюха в этом облегающем розовом платье с глубоким вырезом. Под уничижительным взглядом светской матроны даже прекрасные туфли потеряли блеск и просто жали ноги.

– Лишь из сострадания к этим бедным приемным детишкам я не уйду прямо сейчас. – Дама удалилась, шелестя шелком и сверкая украшениями.

Летти стояла словно парализованная.

– Не слушай эту ведьму.

– Я ее не виню, – еле слышно ответила она. – Ее семья потеряла кучу денег. Десятки миллионов.

– Очевидно, этот урон не отразился на ее бриллиантах и пластических операциях. Забудь о ней. Пойдем.

Дариус положил руку Летти себе на запястье и направился с ней в зал с видом революционера, сопровождавшего французскую аристократку на гильотину.

Но ничего не помогло. Оставшийся вечер прошел так, как опасалась Летти. Каким же волшебным был день, и каким безрадостным оказался вечер!

Дариус не отпускал Летти от себя, здороваясь с гостями, каждый из которых внес тысячи долларов за посещение бала. Она чувствовала на себе враждебные взгляды, но никто не осмелился повести себя так открыто, как миссис Александер. Сливки нью-йоркского общества просто смотрели на нее с нескрываемым ужасом, словно у нее заразная и смертельная болезнь. А на Дариуса смотрели так, словно ждали, что он раскроет смысл своей шутки: почему он привел такую парию, как Летти Спенсер, на осенний бал, когда любая красавица Нью-Йорка с радостью составила бы ему пару?