Белла Фрэнсис - Завоюй меня снова

Жгучие слезы жалости к самой себе защипали глаза. Люси яростно вытерла их рукой. Бессмысленно!

Она ступила на ковровое покрытие, и подошла к окнам. Справа стояло еще одно огромное здание из песчаника: мрачные окна, пустые флагштоки. Внизу раскинулась кроваво-красная ковровая дорожка. Слева, в просвете между безликими серыми зданиями, был виден кусочек неба. Люди сновали туда-сюда по улице, машины и грузовики метались по улице, выражая свое нетерпение громкими гудками.

Ее мир перевернулся с ног на голову. В одно мгновение она была счастлива как никогда, и вот теперь все летит в тартарары. Неужели она снова собиралась погрузиться в пучину отчаяния и жалости к самой себе? Спрятаться опять?

Он отверг ее? Ну, может быть, она неправильно его поняла. А может быть, ей пора прекратить думать о том, что думают и делают другие, и задуматься над тем, что она будет делать дальше. Потому что после разговоров с матерью Данте она поняла, как она может оставить частичку себя в этом мире. Она уже работала с Организацией по защите морских черепах, но было еще столько благотворительных организаций, с которыми она могла бы работать. Чтобы сделать первый шаг, ей совсем не нужна леди Вив. Конечно, она еще не была готова прошагать по подиуму у всех на виду, но сейчас она чувствовала себя более уверенной, чем когда-либо. Так что однажды она сделает и это. Когда-нибудь очень скоро.

Но сначала ей предстояло решить одну задачу. Подбородок вверх. Агрессивные диспуты ей всегда удавались. Она шагнула к двери в ванную комнату. Душ был включен. Наверное, прежде чем забарабанить в дверь, надо все тщательно обдумать. Но силы и мозг отказались работать в тандеме. Она толкнула дверь.

Одежда валялась на полу. Пар покрывал каждую поверхность комнаты. Запах лимонного мыла, которое он использовал, витал в воздухе… в сердце защемило, горло сжалось. Данте.

– Привет, – сказал он, повернувшись к ней лицом. Вода стекала по лицу, смывая остатки пены. Затем взял в руки брусок мыла, намылил ладони и начал намыливать широкую грудь, сильные руки. – Все в порядке?

– Нет, все чертовски нехорошо! И ты это отлично знаешь, – прошипела она, вынырнув из эротического дурмана.

Он продолжил намыливать тело – кубики пресса и ниже. Ее взгляд упал на его пенис. Он был наполовину возбужден. Совершенно не стесняясь, он погладил его, покрывая мыльной пеной. Он отвернулся от нее, положил мыло в мыльницу и продолжил полоскать свое тело чистой водой.

– Правда? – спросил он, слегка пожав плечами и подставив голову под струю воды.

– Я думала, ты разозлил меня в тот первый раз, когда ты, как дикарь, затащил меня на свой катер, и потом, когда ты ни с того ни с сего объявился на яхте моего отца с таким видом, как будто я должна быть благодарна Богу за то, что могу дышать с тобой одним воздухом. Но то, что ты сделал со мной только что, непростительно!

– Ты кончила мне в рот. Весь Квинс это слышал. Это непростительно?

Люси шагнула вперед, наступая на мокрый пол и полы простыни, сгрудившиеся около ее ног. Она оступилась и начала падать в его сторону. Данте резко развернулся и протянул руку, чтобы помочь ей обрести равновесие, но все, что она хотела сделать, – ударить его по протянутой руке, по груди, заставить его почувствовать ту боль, которую чувствовала она.

Он держал ее за запястья. Посмотрел ей прямо в лицо. Капельки воды стекали по лбу, носу, подбородку. Он сморгнул воду с глаз, смотрел и смотрел на нее. Пустой взгляд. Ни единой эмоции. Его голубые глаза словно были высечены из камня.

– Ты знаешь, о чем я говорю, – сказала она.

– Я знаю, что ты зрелая женщина, которая шла на это с открытыми глазами.

Она отвернулась, слезы жгли глаза.

– Пошла на это? Я до сих пор не понимаю, что все это такое. Сначала говоришь одно, потом другое. Что я должна думать?!

Она потянула руки вниз, пытаясь выбраться из его хватки.

– Я хочу уйти! Я имею в виду – я даже не хочу смотреть на тебя.

– Успокойся, Люси, – тихо сказал он. Ни света, ни жизни в глазах. Чем больше он закрывался, тем сильнее она хотела разжечь в нем огонь.

– Что с тобой случилось? Почему ты себя так ведешь?

– Тебе нужно успокоиться. Дыши глубже. Все будет хорошо.

– Прекрати опекать меня! Что ты о себе возомнил? Ты в этом виноват! Я нормально дышала, пока ты не начал вести себя как идиот.

Она сильнее рванула руки, на этот раз он отпустил ее. Он посмотрел на нее – вода все еще текла по его правому плечу. Капельки воды капали с носа и подбородка. Он был похож на скалу под струями водопада. Мощный, неуловимый, совершенно недоступный. И она хотела его.

– Данте… – сказала Люси. Подойдя к Данте, она обвила руки вокруг него, как делала это сто раз за последние несколько дней.

Он не остановил ее, но и не поддался. Она отстранилась от теплого, мокрого, твердого тела, от заботы и ласки, что он дал ей эти последние несколько дней. Она вышла из тепла и света. Ее мир снова накренился, и она протянула руку, чтобы опереться о стену, не рухнуть обратно в бездну.

– Ты сказал, что любишь меня.

Он вздрогнул – едва уловимое движение, но она увидела его. Открыл рот, затем закрыл его снова, опустил голову в одну сторону. Он потянулся назад, чтобы выключить душ. Схватил полотенце и прошел к ней.

– Прости. Сгоряча. Это ни-че-го не значит.

Он начал сосредоточенно вытираться полотенцем. Люси показалось, что таким образом он пытается стереть с себя все следы их отношений.

– Пойдем, Люси. Мы увлеклись. Мы замечательно провели время. Давай не будем драматизировать. У нас мало времени, скоро надо будет садиться в самолет. Не будем все усложнять?

Он обернул полотенце вокруг бедер и пошел вперед, ведя ее в кольце своих сильных рук.

– Мы едем на вечеринку! Мы отлично проведем время! – сказал Данте, ухмыляясь.

Он поднял полотенце, безвольно висевшее на ее руке, и промокнул ее плечи, стирая капельки воды, упавшие с его волос. Она действовала как во сне: схватила полотенце и обмотала вокруг тела.

– Принцесса? Эй, давай закончим на высокой ноте. Еще несколько часов, и я обещаю, ты шикарно проведешь время. Я позабочусь об этом.

– Не стоит, Данте. Я сама о себе позабочусь.

– Так намного лучше, – сказал он.

Она смотрела на него, все более и более недоверчиво с каждой секундой.

– Чтобы ты знал, единственная причина, по которой я еще здесь, – я обещала. Я сдержу слово. Я не пытаюсь быть кем-то, кем я не являюсь. Я не говорю в открытую о своих чувствах.

Она не могла поверить, что эти слова были в ее голове, и тем более что она произнесла их вслух. Она захлопнула рот рукой в глупой надежде, что ничего подобного она не произносила.

Данте вышел из ванной. Дверь была открыта, и его шаги оставляли мокрые следы на ковре. Несколько капель все еще поблескивали на его плечах и волосах. Пылинки замерли в лучах предзакатного солнца, буря была неизбежна.