Стефани Лондон - Прогони мою печаль

Оглядевшись, попыталась запомнить свое место, но туман в голове мешал сосредоточиться. Она отвлеклась очень не вовремя. В финале предстояло сделать несколько арабесков, немного приподнявшись на пуанты. Внезапно пол слишком быстро побежал перед глазами, в стороне кто-то ахнул, когда нога Жасмин подвернулась, и она быстро опустила ее, принимая исходную позицию, чтобы удержать равновесие. Из зала раздались аплодисменты, упал занавес, но она слышала лишь гул в ушах и удары собственного сердца. От пронзившей боли перед глазами вспыхнули искры, щиколотка горела, словно ее сунули в огонь.

Элис подхватила ее под локоть, обняла за талию и помогла уйти со сцены. Стараясь перенести вес на правую ногу, Жасмин ковыляла за кулисы, закусив губу и закрыв глаза.

— Девочки, продолжайте! — крикнула Элис танцовщицам, готовящимся к следующему выходу. — Давайте же, все должно пройти гладко!

С помощью подруги Жасмин опустилась на стул. Лодыжка к тому времени отекла, кожа посинела Грудь сдавило так, будто ее кто-то ударил под дых.

— Связки порвались, наверное, — прошептала она.

Нет! Только не это! Нет! Нет!

— Не переживай, может, просто растяжение. — Элис говорила спокойно и гладила подругу по голове. — Надо чтобы кто-то принес аптечку.

Жасмин зажмурилась, потерла ногу и сидела не открывая глаз, пока не услышала над головой знакомый баритон.

— Что случилось? — Нахмурившись, Грант присел рядом на корточки.

— А на что это похоже?! — вскипела Жасмин. — Мои опасения подтвердились.

Мимо прошла группа балерин, при виде знаменитого футболиста их озабоченность состоянием преподавателя мгновенно улетучилась. Широко распахнув глаза, они столпились вокруг Гранта. Одной из преподавательниц пришлось их урезонить.

— В смысле?

— Я же говорила, что больше не смогу танцевать. Прошу вас, уйдите.

— И не подумаю.

Ей бы лучше побыть одной и молча пережить провал. Оставалось только надеяться, что зрители ничего не заметили. Видеть сейчас перед собой Гранта, ставшего свидетелем ее позора, — ох, от этого становилось во много раз тяжелее.

— Со мной все в порядке. Идите в зал. — Она взяла из рук Элис пузырь со льдом, стараясь не обращать внимания на многозначительный взгляд подруги. — Мне не нужна помощь, правда.

— Вообще-то, — вмешалась Элис, — Грант мог бы помочь тебе добраться до дома. Тебе надо держать ногу поднятой, ты же не можешь весь вечер просидеть на этом стуле.

Нет!

— Конечно, — закивал Грант. — Я вас отвезу.

— Нет, — резко возразила Жасмин, отталкивая его руку. — Вы купили билет, наслаждайтесь зрелищем. — Она старалась говорить тише, чтобы их не услышали ученики. — Меня потом отвезет Элис.

Она посмотрела на подругу и приподняла бровь. Впрочем, ей ли не знать, если в голову Элис запала какая-то идея, заставить ее отказаться от нее невозможно.

Опустившись на колено, Грант потянул за ленту пуанта и принялся так осторожно исследовать лодыжку, будто это новорожденный птенец. От прикосновений пальцев Жасмин бросило в жар.

— Что вы делаете?

— У вас нога опухла. — Он поднял голову, холодные голубые глаза смотрели так, что закружилась голова. Грант ощупал сустав, проверяя, нет ли перелома. — Думаю, жить будете.

— Разумеется, буду. Я же сказала, со мной все в порядке.

— Жасмин, ты отвлекаешь остальных артистов, — прошептала Элис, склоняясь почти к самому ее уху. — Будет лучше, если ты поедешь с Грантом.

— Но…

— Домой. — Элис повесила ей на плечо сумку и с хитрой улыбкой подтолкнула в спину. — Остальные вещи я завезу.

Грант нахально ухмыльнулся, но, не сказав ни слова, помог Жасмин встать. Ей пришлось опереться на поврежденную ногу, отчего перед глазами поплыли белые круги.

— Ой! — Из глаз непроизвольно потекли слезы. Боль пульсировала в горящей лодыжке, к горлу подкатила тошнота.

Прихрамывая, она с помощью Гранта вышла в коридор, где можно было говорить свободнее. Его близость причиняла серьезные неудобства. Жасмин попыталась отодвинуться:

— Теперь я сама.

— Нет.

Ясно же, что самостоятельно она сможет только прыгать на здоровой ноге.

Вздохнув, Грант с легкостью подхватил ее на руки. От неожиданности Жасмин открыла рот и принялась выворачиваться из крепких объятий:

— Отпустите меня!

— Не вертитесь — упадете.

Ее голова была прижата к его плечу, ноги свисали с одной руки, вторая удерживала ее спину, словно в колыбели. Жасмин стало жарко. Казалось, кровь густеет с каждой минутой и скоро остановит свой бег.

— Господи, как же глупо.

Грант легко отворил дверь служебного входа, аккуратно прошел и обернулся — убедиться, что дверь не задела Жасмин. Не будь она так смущена, непременно оценила бы его галантность.

Несколько учениц, громко смеясь, показались в окне раздевалки. Жасмин съежилась и прижала к груди сумочку, прикидывая, будет ли ей очень больно, если она потребует опустить ее на землю.

— Что смешного? — не выдержала она.

— В самой ситуации ничего, — спокойно ответил Грант. — Зато ваши пунцовые щеки могут развеселить кого угодно.

— Незавидное положение.

— Поверьте, если бы я хотел воспользоваться ситуацией, сказал бы прямо.

Кажется, ее щеки стали малиновыми от стыда. Кожа под его руками горела.

— Опустите меня. Я пойду сама.

— Почему вы не позволяете помочь?

— Что плохого в желании быть независимым человеком? Я сама в состоянии о себе позаботиться.

— Но сейчас не совсем обычная ситуация.

У нее закончились аргументы. Проще оставить тему, чем объяснить, почему так нервирует забота. Еще в детстве, поняв, во что обходятся родителям занятия дочери балетом, она принялась работать как лошадь, чтобы оправдать надежды. Позже сделала все, чтобы получить стипендию в хореографическом училище; в четырнадцать лет поклялась себе, что после окончания будет зарабатывать на жизнь только собственным трудом, потом и кровью. Никогда не станет обузой для семьи. Но как объяснить это парню, который решительно взялся за роль героя-спасателя?

— Что вы еще готовы для меня сделать?

— Даже не спорьте, отвезу вас домой.

Разумеется, все выглядело несколько двусмысленно, но ей было приятно ощущать тепло его тела, прижиматься к широкому торсу, видеть всего в нескольких дюймах его губы. Она могла совсем чуть-чуть податься вперед, провести кончиком языка по гладкой щеке и узнать, как он на это отреагирует, какова на вкус его кожа.

Нет, нет и нет! Этого не должно случиться.

Не стоило говорить: «Я отвезу вас домой». Грант почувствовал острое желание поцеловать ее. Будто открылись шлюзы, выпуская сдерживаемую энергию. Перед глазами замелькали картины обнаженной Жасмин: то сверху, то снизу, у стены в классе, лежа на заднем сиденье его машины.