Нина Милн - Бесценный приз

Оливия протянула Адаму руку.

— Пойдем? — сказала она.

Из элегантной черной машины они попали в толпу модников и модниц, наводнивших Сомерсет-Хаус, в котором проводилась Лондонская неделя мод.

Огромное количество стилей и всплески ярких цветов заставляли Оливию постоянно оборачиваться и крутить головой.

Но несмотря на это, идя по красной ковровой дорожке к огромному куполообразному шатру и улыбаясь в камеры, Оливия продолжала думать об Адаме.

Когда они вошли под крышу, у Оливии перехватило дыхание.

— Великолепно, — чуть слышно сказала она.

Холщовые стены освещали бесчисленные лампочки самых разных оттенков синего цвета, что создавало внутри магическую, почти сказочную атмосферу. С потолка свешивались гирлянды, а гостей провожали к стульям, на которых их ждали подарочные пакеты.

— Я пойду и узнаю, все ли идет как надо, — сказал Адам.

Оливия кивнула.

— Я останусь здесь. Я не хочу, чтобы у Кэндис в последний момент случилась истерика.

— Ты уверена?

— Уверена. Правда, Адам. Пожалуйста, не волнуйся за меня: — Оливия просунула руки под мягкие лацканы его пиджака и провела ладонями по его мускулистой груди. — У тебя все получится.

— Спасибо, Оливия. Я очень тебе признателен. Правда.

Какое-то мгновение она думала, что он поцелует ее. Но он лишь крепко сжал ее руки в своих, а потом отпустил. Развернувшись, он направился за кулисы.

Сердце и разум Оливии все еще были в смятении, пока она шла к своему месту, взяла в руки подарочный пакет и заглянула внутрь. Там лежала красивая пластиковая карточка, дававшая ей право на бесплатное проживание в любом из отелей сети «Мастерсон», включая расходы на питание, напитки и посещение спа-салона. Кроме того, в пакете вместе с дорогой дизайнерской туалетной водой она обнаружила маленькую бутылочку шампанского.

А в самом углу примостилась завернутая в подарочную обертку коробочка с ее именем, написанным от руки. Ведь это был его почерк? Оливия развязала голубые ленточки и достала тонкий серебряный браслет. Украдкой взглянув по сторонам, она убедилась, что ни у одной девушки вокруг такого не было.

При виде брелка, свешивавшегося с серебряной цепочки, ее грудь наполнило чувство признательности. Это был миниатюрный гардероб, точная копия логотипа ее компании.

Как ему удалось получить что-то подобное так быстро? Только сегодня утром она рассказала ему о своей фирме. Она застегнула браслет на своем запястье. В это время свет переключили, чтобы осветить трибуну в начале подиума. Когда Адам и хозяйка показа Фенелла Джовински, в прошлом — знаменитая модель, вышли из тени на свет прожекторов, разговоры постепенно стихли.

После небольшой, но содержательной речи Фенеллы к трибуне подошел Адам, и Оливия скрестила пальцы, желая ему удачи.

Он ничем не выдавал своего волнения, которое можно было бы заметить только по побелевшим костяшкам его пальцев, голос звучал ровно и мелодично.

— Леди и джентльмены, я хотел бы поблагодарить всех собравшихся здесь за поддержку проекта, который очень дорог моему сердцу. — На этом месте Адам остановился, обвел глазами аудиторию и ненадолго задержал взгляд на Оливии. — Я подготовил на сегодня большую речь, полную статистики, историй и сообщений об успехах врачей. Речь была замечательной, и я потратил много времени на ее написание. Но слова, которые я услышал за несколько секунд до прибытия сюда, заставили меня изменить решение. Один человек сказал мне, что моя мать гордилась бы мной. Я всем сердцем надеюсь, что это так. Поэтому, прежде чем мы займемся модой и дадим этим прекрасным женщинам продемонстрировать нам великолепные произведения дизайнерского искусства, я бы хотел рассказать вам о своей матери — прекрасной женщине, с которой я провел замечательные восемь лет своей жизни.

Оливия замерла. Восемь лет? Значит, Адам был совсем маленьким, когда умерла его мать.

— Мария Джонсон была прекрасна внешне и внутренне. Своей улыбкой она как будто вносила свет в любое помещение, куда бы ни входила. Она была матерью-одиночкой, но смогла подарить мне беззаботное детство, она любила жизнь и старалась в полную силу проживать каждое мгновение. У нее не было престижной работы — она работала бухгалтером, но при этом обладала богатым воображением.

Сердце Оливии сжималось от боли, пока Адам описывал смелую, красивую женщину. Женщину, которая пела ему и рассказывала сказки. Женщину, которая любила смотреть кино, свернувшись вместе с сыном под пледом. Женщину, которая накопила столько безделушек и сувениров, что они перестали помещаться в доме. У этой женщины внезапно обнаружили миелому, и спустя три месяца она умерла.

— Я видел, как она слабеет, как она страдает, но до самого конца она дарила мне любовь. Поэтому сегодня я стою здесь — я хочу, чтобы эту болезнь остановили. Чтобы она больше не смогла забрать такой замечательной, прекрасной женщины, как Мария Джонсон, и ни одной другой жизни.

Когда он закончил, раздались аплодисменты.

Сочувствие и горечь наполнили ее грудь при мысли о восьмилетнем Адаме, в чьей жизни неожиданно разразилась катастрофа, отнявшая у него человека, который был для него всем.

Вдруг она спросила себя: «А где же все это время был Зеб?» В своей речи Адам ни разу не упомянул его.

— Надо же, я ничего об этом не знал.

Оливия так и подскочила, услышав слева от себя голос с сильным американским акцентом. Высокий, крепкий светловолосый мужчина, который, должно быть, сел рядом с ней, пока она была погружена в речь Адама, тепло улыбнулся ей, его темно-синие глаза сузились.

Она не могла ошибиться: это был Ной Брэйсвейт — звезда многих сериалов.

— Вы, должно быть, Оливия.

— Да. — Оливия заставила себя улыбнуться и встала на мягкий тканый пол шатра. К сожалению, как бы сильно она этого ни хотела, она не могла побежать сейчас прямо к Адаму. Сцены ему сейчас точно не нужны, даже если это будет сцена проявления сочувствия и восхищения.

— Меня зовут Ной. Человек, которого твой предприимчивый спутник отдал на растерзание Кэндис.

— Зато вы получите назад свою яхту, — саркастически заметила Оливия.

— Верно. Но Адам отыграет ее у меня в следующий же раз, когда мы соберемся за покерным столом. — Словно чувствуя ее раздражение, Ной ухмыльнулся. — Не волнуйтесь, Оливия, я вас просто поддразнил. Адам прекрасно знает, что я поступаю так ради нашей с ним дружбы. Я просто надеюсь, что Кэндис — не такая язва, какой кажется. — Он подмигнул. — Кстати, о ней: мне стоит вернуться на свое место, с которого я буду лучше видеть мою прекрасную женщину, а то как бы она не подняла шум.

Оливия завороженно следила за тем, как модели скользили по подиуму, демонстрируя результаты работы оригинальных и талантливых дизайнеров. Шелк, атлас и твид сменяли друг друга в великолепной веренице образов. Но, даже восторженно восклицая при виде изысканных нарядов, Оливия то и дело бросала взгляд на Адама, желая убедиться, что у него все в порядке.