Барбара Данлоп - Одна мечта на двоих

Уложив малыша спать, Коул и Эмбер покормили собаку, откупорили шампанское и сели ужинать. После того как они, сидя на диване в гостиной, съели половину пиццы и выпили по два бокала шампанского, она задала ему вопрос:

— Не хочешь рассказать мне о Сэмюеле?

— Рассказывать особенно нечего. Ты же знаешь, что я никогда с ним не встречался. Моя мать не любила о нем говорить.

— Она его ненавидела?

— Она ненавидела его слабость и трусость, — ответил Коул, положив руку на спинку дивана. — Они влюбились друг в друга с первого взгляда, но моя мать происходила из простой семьи, не имела высшего образования и не обладала утонченными манерами. Сэмюел знал, что его родители были бы против их брака, поэтому женился на ней тайком. Он решил, что, когда он поставит их перед фактом, им придется ее принять.

— Но они ее не приняли.

— Они пришли в ярость и приказали ему сразу с ней развестись и никому не рассказывать об этом браке. Они пригрозили ему лишением наследства. Оказалось, что деньги своей семьи он любил больше, чем мою мать.

— Он ее не заслуживал, — мягко произнесла Эмбер.

— Я ей это говорил, наверное, тысячу раз.

Коул погрустнел, и она пожалела о том, что затронула эту тему.

— Он ничего для меня не значил. Будучи подростком, я на него злился, но, став старше, понял, что он не заслуживал даже моего гнева. Когда он умер… — Коул сделал глоток шампанского. — Я знаю, это прозвучит ужасно, но его смерть не вызвала у меня никаких эмоций. Я не расстроился и не обрадовался. Я не ожидал, что кто-то из Хендерсонов однажды станет частью моей жизни.

— Тебе не приходило в голову, что ты имеешь право на половину наследства?

— Ни на секунду.

Положив недоеденный кусок пиццы, она спросила:

— Зачем ты приехал в Атланту?

— Лука уговаривал меня это сделать. Я отказывался, но однажды увидел фотографию Закери и уступил. Я не знаю почему. Наверное, потому, что у него такие же глаза, как у меня. Я знал, что, по крайней мере, мне следовало убедиться, что он в надежных руках.

У Эмбер защемило сердце.

— Значит, ты приехал сюда, чтобы позаботиться о своем брате.

— И встретил тебя, — добавил он, глядя на нее с нежностью. — Я понял, что Закери окружен любовью и заботой. Я не планировал открывать свое настоящее имя во время судебного слушания.

— Которое я проиграла бы, если бы ты этого не сделал.

Он кивнул:

— У меня не было выбора. К тому моменту я достаточно узнал о Россе и не мог допустить, чтобы он выиграл.

— Большое тебе за это спасибо.

— Не нужно меня благодарить. Я его еще не победил.

— Но ты стараешься. «Коуст Иггл» ведь на самом деле тебе не нужна, правда?

— Я хочу лучшего для Закери. Удивительно, правда? Когда я впервые о нем узнал, я негодовал. Я мог думать только о том, что он как сыр в масле катался, тогда как мы с моей матерью много лет были вынуждены экономить.

Эмбер придвинулась ближе:

— Но сейчас он тебе небезразличен.

Коул посмотрел ей в глаза:

— Разве можно оставаться к нему равнодушным?

Она взяла его руки в свои:

— К тебе тоже невозможно оставаться равнодушной.

Она просто хотела его утешить, но это прозвучало как признание. Атмосфера в комнате стала напряженной.

Коул погладил большими пальцами тыльную сторону ее рук. Ответом на эту простую ласку стала пульсирующая боль внизу ее живота.

Встретившись с ней взглядом, он произнес слегка дрожащим голосом:

— Я знаю, что не имею права тебя об этом просить…

Она хотела, чтобы он попросил. Очень хотела.

— Может, на время… На сегодняшний вечер?

Она кивнула.

— Может, перестанем бороться с тем, что между нами происходит?

Она снова кивнула.

— О, Эмбер.

Коул притянул ее к себе и поцеловал.

— Ты такая красивая, — прошептал он.

— Ты такой мокрый, — сказала она, глядя на его серую рубашку.

— Это легко исправить, — улыбнулся он, расстегивая пуговицы.

Последовав его примеру, Эмбер сняла с себя блузку. Когда его рука потянулась к замочку ее белого кружевного бюстгальтера, она вдруг осознала, что они находятся в освещенной гостиной.

— Что, если Дестини и Лука вернутся и застанут нас здесь?

— Они не вернутся, — заверил ее он, сняв с нее бюстгальтер.

— Почему ты так думаешь? — спросила она, расстегивая его брюки.

Его теплая ладонь накрыла ее грудь.

— Ты видела выражения их лиц? Им сейчас явно не до нас.

— Ну и хорошо.

— Мне нравится ход твоих мыслей.

— И о чем я, по-твоему, думаю? — спросила она, снимая с себя юбку.

— О том, что хочешь меня, — ответил он, пощипывая ее сосок.

— О, Коул… Я правда тебя хочу.

Запустив свободную руку ей в волосы, он начал покрывать поцелуями ее шею.

— Я тебя тоже. Причем очень сильно.

— Так чего мы ждем?

В считаные секунды они освободились от остатков одежды и легли на диван. Когда их тела слились воедино, Эмбер подумала о том, что желание, которое она всякий раз загадывала на Рождество, наконец сбылось.

Проснувшись рано утром, Эмбер услышала голос Коула, доносящийся с кухни. Надев халат, она прошла туда и обнаружила, что он разговаривает по телефону.

— Когда? — произнес он в трубку.

Его тон был серьезным, и она сразу поняла, что что-то случилось.

— Сколько? — спросил он, посмотрев в ее сторону.

Эмбер подошла ближе к нему.

— Вы уверены? На сто процентов? — Он вздохнул. — Да. Вы меня правильно поняли. Держите меня в курсе.

— В чем дело? — спросила Эмбер, когда он разорвал соединение.

— Еще у одного «Бунсома-300» возникли проблемы с гидравликой.

— Те же, что у нашего?

Коул кивнул:

— Да. Это самолет компании «Астра эйрлайнз». Он направлялся в чикагский аэропорт О’Хэйр.

— Он приземлился?

— Да, на фюзеляж, и загорелся. Никто из пассажиров не погиб, но самолет восстановлению не подлежит. Федеральные власти вынесли постановление о выводе из эксплуатации всех «Бунсомов». Им нужен доступ к самолету «Коуст Иггл» в аэропорту Лос-Анджелеса.

— Разумеется, они его получат.

Что, если бы она послушала Росса и не вывела из эксплуатации все «Бунсомы» «Коуст Иггл»? Что, если бы один из них загорелся при приземлении и пассажиры погибли?

Ее сердце учащенно забилось, голова закружилась, и она, пошатнувшись, схватилась за стойку. Коул тут же оказался рядом с ней и положил руки ей на плечи.

— Все пассажиры в порядке, — успокоил ее он. — Они отделались ушибами. Пилот все сделал мастерски.

Эмбер тяжело сглотнула.

— Что, если бы я этого не сделала? — пробормотала она. — Что, если бы я не вывела из эксплуатации наши «Бунсомы»?

— Но ты это сделала. И приняла абсолютно правильное решение.

— Потому что послушала тебя.

— Ты выслушала всех собравшихся и приняла правильное решение.