Мейси Ейтс - Требую перемирия

Его руки внезапно задрожали, и он поставил бокал с виски обратно на стол.

Аллегра.

Ее плечи были обнажены, а грудь стянута узким лифом. Платье длиной в пол скрывало ее точеные ножки, к превеликому неудовольствию Кристиана.

Аллегра распустила волосы, и они рассыпались по ее плечам.

Но больше всего его внимание привлекало лицо Аллегры. Она спрятала его за золотой маской, похожей на ту, что носила на балу в Венеции. Ее губы были накрашены помадой такого же сочного цвета, что и ее платье, и у Кристиана создалось впечатление, что, если бы он поцеловал их, они опьянили бы его так же, как бутылка вина.

– Что ты делаешь?

Она пожала плечами:

– Раз ты спрашиваешь, значит, я делаю это неправильно.

Она протянула одну руку себе за спину, потянула за молнию, и ее платье скользнуло на пол. Она шагнула из вздымающейся волной ткани подобно нимфе, выходящей из воды. Аллегра была полностью голой, и ее тело казалось смугловатым при тусклом мерцании свечей.

Она сделала несколько шагов, выходя в центр комнаты, пока золотое свечение не коснулось ее кожи.

Оно нежно окутало мягкое тело Аллегры, обнимая ее живот и округлые груди. Увеличивая все впадинки, когда она приближалась к нему.

– Ты все еще хочешь, чтобы я ушла?

Он стиснул зубы так сильно, что боялся, чтобы они не раскрошились.

– Нет.

– Что ж, я рада, – слегка улыбнулась Аллегра.

– Подойди сюда, – выдохнул Кристиан, чувствуя, как понемногу начинает терять самообладание.

– Еще рано, – чуть неуверенно ответила она. – Мне нужно… Кристиан, я хочу, чтобы ты снял свою маску.

– Аллегра, но это ты в маске, а не я.

– Да, но я полностью голая. Для тебя. – Она широко раскинула руки. – И для меня это самая трудная вещь. Показать, как сильно я хочу тебя. Стоять здесь, перед тобой, и знать, что ты можешь отвергнуть меня.

– Никогда.

– Откуда мне знать? Ты так же далек от меня, как и в тот вечер, когда мы впервые стали близки. – Она подошла к нему и провела кончиками пальцев по его лицу, мягко касаясь его бровей, щеки и уголка губ. – Я хочу увидеть тебя. По-настоящему.

Кристиан обнял ее за талию и притянул к себе.

– Аллегра, тебе вряд ли понравится то, что ты увидишь.

– Не тебе решать. Одно дело, когда я сижу и молчу и никто не знает, чего я хочу на самом деле. Но сейчас я не собираюсь молчать. Я хочу тебя. Всего.

– А вдруг под маской скрывается что-то уродливое? Вдруг ты обнаружишь там монстра?

– Значит, так тому и быть.

Его сердце болезненно сжалось.

– Ты не можешь так говорить.

– Хватит, – разозлилась Аллегра. – Хватит говорить мне, чего я хочу и что я имею в виду. Хватит говорить мне, кто я такая. Я сама тебе скажу, кто я. Я Аллегра Валенти, и я хочу тебя. Всего. Я хочу, чтобы ты перестал сдерживаться. Кристиан, спровоцируй меня. – Она крепко сжимала его лицо, а ее ногти впились в его кожу. – Ну же, черт подери, спровоцируй нас обоих.

Кристиан судорожно вздохнул. Он понимал, чего требует Аллегра, но боялся уничтожить ее, излив на нее тот мрак, который таился у него внутри. Потому что все, к чему он прикасался, погибало.

Но странная вещь: хоть его демоны кричали все громче в стенах этого замка, ему казалось, что тьма не может коснуться Аллегры, окутанной мягким мерцанием свечей.

Несомненно, это был ловкий трюк пламени. Но Кристиан был готов поверить ему.

– Возьми меня, – прошептала Аллегра.

Она подходила ему по силе своей страсти. И так было всегда. Вот почему Кристиан отверг ее с самого начала и не ждал от нее ничего, кроме неприятностей. Вот почему он отказался замечать то, что творилось у него внутри, стоило ей оказаться поблизости. Гораздо лучше жениться на женщине, которую он считал приятной, привлекательной, но не такой, от которой кружилась голова.

Кристиан притянул ее к себе и крепко сжал ее бедра, впившись ногтями в ее мягкую плоть. Он пришел в такое сильное возбуждение, что испытывал боль. Ему хотелось оказаться внутри Аллегры, потеряться в ней, чтобы не различать, где заканчивался он и где начиналась она. Чтобы быть окруженным ею. Ее нежностью, ее ароматом.

Аллегра сказала, что хочет его всего. Что ж, после сегодняшней ночи она или сбежит от него, или будет связана с ним навеки. В любом случае она осознает свою ошибку. И в любом случае будет слишком поздно.

Кристиан прижался лбом к ее лбу, удерживая ее тело на небольшом расстоянии от своего.

– Аллегра, ты хочешь, чтобы я снял маску? Ты хочешь всего меня?

– Да, – робко ответила она.

– Хочешь, чтобы я утянул тебя на дно и излил в тебя весь свой мрак?

Кристиан всегда считал, что у него вместо души тьма, которая губит все, к чему он прикасается.

Так было с его отцом. Матерью. И женой.

Аллегру не ждало ничего другого, но он все равно ждал, что она согласится.

– Если у тебя нет ничего другого для меня. Если я была создана именно для этого.

Ее слова проникли глубоко внутрь, заполняя образовавшуюся там пустоту. У него не было права на такое утешение. Он не должен был находить столько исцеляющей силы в ее словах. Особенно когда ему нечего было дать взамен.

– Стой здесь, – приказал Кристиан и сделал несколько шагов назад. Он расстегнул рубашку и бросил ее на пол, а потом потянулся к ремню на брюках. Расстегивая его, он не сводил глаз с Аллегры. Широко распахнутыми глазами она смотрела, как он расстегнул молнию на брюках, и его сводило с ума то, с каким нетерпением она ждет появления самой мужской части его тела. Той, которая наполнялась силой ради нее одной. Аллегра сгорала от страсти к нему, точно так же, как он терял голову от нее.

Он стиснул зубы, подавляя растущее удовольствие, от которого перехватывало дыхание и сдавливало грудь. Как же ему хотелось ее. Целовать ее до тех пор, пока ее помада не будет размазана по всему ее лицу, и по его лицу тоже. Запускать пальцы в ее волосы, спутывая их в клубок. Крепко держать ее за бедра, пока на них не останется след от его прикосновений. Врываться в нее, пока она не начнет кричать и стонать от удовольствия.

Он стянул вниз брюки и нижнее белье и отбросил их в сторону. Аллегра медленно облизала губы, и Кристиан сразу же понял, что было одно место, где ему больше всего хотелось, чтобы она оставила след своей губной помады.

– Встань на колени, – потребовал он.

Она не стала колебаться. В ее взгляде промелькнуло смущение и тут же исчезло. Не осталось ничего, кроме покорности.

Кристиан не мог насладиться открывшимся ему зрелищем. Перед ним на каменном полу на коленях стояла такая красавица. И предлагала то, чего он не заслуживал.

– Аллегра, ты сейчас такая послушная, не так ли?

– Я ведь сказала тебе. Я хочу тебя всего. Я хочу дать это тебе.

– Тебе не следует предлагать подарки таким людям, как я. Я буду брать их, пока у тебя ничего не останется.