Энни Уэст - Твоя лишь сегодня

– Конечно. Если один из нас в кого-нибудь влюбится…

Идрис покачал головой:

– Я ни в кого не влюблюсь.

На долю секунды Арден понадеялась, что он сейчас признается, будто влюбился в нее несколько лет назад на Санторини.

– Почему нет? – хрипло спросила она.

– Я никогда не был влюблен, и я не влюблюсь. В моем роду никто не женился по любви. – Он пожал плечами. – Нам чужда романтика. Считай это наследственным признаком.

– Понятно. – Она вдруг приуныла. Она знала, что между ними была просто короткая интрижка. Она давно признала, что ее иллюзии по поводу Идриса – результат девичьего романтизма.

– А ты не боишься влюбиться? – спросил он.

Арден язвительно хохотнула:

– Точно нет. – Она стала матерью-одиночкой за неделю до своего двадцать первого дня рождения, поэтому все ее романтические фантазии о любви давно испарились. Она слишком устала, чтобы даже думать о романтике.

– Хорошо. Тогда проблем нет.

Арден покачала головой:

– Твой народ не примет меня как королеву.

– Мои подданные примут любую женщину, на которой я женюсь. – Это было сказано с абсолютной уверенностью.

– Я не могу мириться с ограничениями, в которых живут женщины твоей страны. Ваши традиции отличаются от английских традиций.

Он нахмурился.

– Это правда, наши традиции отличаются, – медленно произнес он. – Но многое меняется. Моя страна очень изменилась за прошедшие четыре года. К тому же, как моя жена, ты сможешь моделировать изменения в жизни других женщин.

– Принцесса Жизлан справится с этим гораздо лучше меня.

Он покачал головой и поджал губы:

– Сколько раз я должен говорить тебе, что я на ней не женюсь? Я просто обязан жениться на тебе, чтобы соблюсти правила приличия.

Арден глубоко вдохнула:

– Мне жаль, что новости спровоцировали скандал. Не повезло всем нам. Моя жизнь не будет легкой, по крайней мере какое-то время. Но благополучие Дауда для меня важнее всего.

– Наконец-то мы хоть о чем-то договорились.

Его слова вселили в нее надежду.

Арден растянула губы в едва заметной примирительной улыбке:

– Ты прав. Это была отправная точка, не так ли?

Он не улыбнулся в ответ, и Арден стало интересно, как часто люди спорят с шейхом Захрата. Вероятно, он всегда поступает по-своему.

– Я предлагаю присесть и все обсудить. – К ее облегчению, он сделал шаг назад, позволяя ей усесться в кресло. Стресс и усталость взяли свое. Ноги Арден дрожали, словно она пробежала целую милю.

Идрис присел рядом с ней.

Арден провела вилкой по скатерти, смотря на оставляемые ей желобки.

– Наверное, Дауду лучше проводить с тобой часть года, – сказала она.

– Ты предлагаешь ему сначала жить в моем дворце, а потом в твоей убогой квартире?

Арден резко подняла голову:

– Это намного разумнее, чем притворяться, будто мы трое идеальная семья.

– Я не гонюсь за совершенством, Арден.

Она сдержала резкий ответ. Споры не приведут ни к чему хорошему. Она должна забыть обиды и страх и думать о том, что лучше для Дауда. Даже если проживание с Идрисом заставит ее чувствовать себя в ловушке.

– Совместная опека – отличный компромисс.

– По-твоему, Дауд захочет вернуться к прежней жизни после того, как я узнал, что он мой сын? – сказал он.

Арден напряглась и выронила тяжелую серебряную вилку, которая с глухим стуком упала на стол.

– Почему нет? У него будет возможность сравнить дворцовую жизнь с жизнью рабочего человека.

Идрис покачал головой:

– Ты не понимаешь. Уже всем известно, что Дауд мой сын. Я обязан сделать так, чтобы он жил со мной. Если я этого не сделаю, народ сочтет меня слабым правителем. Я оскорблю тебя, если не женюсь на тебе. И я оскорблю Жизлан, если, отвергнув ее, не женюсь на матери своего сына.

Арден заскрежетала зубами:

– Я свободный человек и сама решаю, что мне делать.

– Ты позволишь личным предпочтениям испортить жизнь Дауда?

– Ты преувеличиваешь. Я прекрасно о нем заботилась.

– Это было до настоящего момента. – Он накрыл ее руку широкой ладонью. Арден удивилась, каким обнадеживающим показалось его прикосновение. – Ты только один день противостояла журналистам. Ты хочешь, чтобы Дауд проходил через это снова и снова?

У нее похолодело внутри.

– Я уверена, что когда все привыкнут к этой новости…

– Арден, никогда и ничего не изменится. Всякий раз, когда в моей стране или в жизни Дауда будет происходить какое-нибудь событие – его день рождения, первый день в школе, выходные дни, – папарацци станут щелкать фотокамерами. Они начнут снова и снова обсуждать, что Дауд живет в Лондоне, а его отец во дворце. Они будут отслеживать каждый его шаг, тем более что Дауд такой фотогеничный. Каждое решение, принимаемое его матерью, будет тщательно изучаться и оцениваться. Дауд не сможет прятаться от журналистов. Они просто его затравят.

Арден высвободила руку и прижала к своей груди, ее сердце учащенно колотилось.

– Ты запрешь его в своем дворце?

Идрис рассмеялся, чем напомнил ей Шакила – мужчину, который мог завоевать ее сердце обычной улыбкой.

– Ты считаешь дворец тюрьмой? Поверь мне, Дауд будет жить более нормальной жизнью, чем в Лондоне. В Захрате я защищу вас обоих.

Арден сглотнула и вздрогнула. В глубине души она знала, что Идрис прав.

– Я думаю, мы могли бы пожить в Захрате, если ты поможешь нам подыскать дом. Я смогу там работать? Вероятно, у вас требуются флористы. – Она прижала руку к виску, у нее разболелась голова.

– Ты будешь жить во дворце. Как моя жена. Это единственный разумный вариант. Вместе мы обеспечим Дауду стабильный дом. – Идрис уже не выглядел агрессивным, он хладнокровно излагал преимущества.

Арден почувствовала себя загнанной в угол. Мысли беспорядочно кружились в голове, пока она искала альтернативу предложению Идриса.

– Речь о Дауде, – тихо сказал он. – О том, что лучше для нашего мальчика.

Наш мальчик. Не его сын или ее сын. Наш мальчик.

Одна эта маленькая фраза образовала мостик над зияющей пропастью между ними. Арден уже не чувствовала себя безнадежно одинокой.

Однако это не должно так на нее влиять. Она привыкла к ответственности. Тем не менее ей хотелось, чтобы Идрис ей помогал.

– Мне надо подумать. Мне нужно время.

– Конечно, – произнес он. – Я жду твоего решения завтра утром, в девять часов.

На следующий день, в четыре часа после полудня, после ночи душевных терзаний, Арден стала официальной невестой Идриса, шейха Захрата, перед толпой свидетелей.

Она планировала ему отказать. Она хотела уехать от него.

Но чем дольше она размышляла, тем отчетливее понимала, что надежную защиту и безопасность ей и ее сыну обеспечит только Идрис.

Однако брачный контракт она подписывала дрожащей рукой, словно ребенок, который только учится писать. Идрис поставил подпись резким и рубящим жестом, что говорило о его решимости.