Карен Бут - Мастер незабываемого соблазнения

– Думаю, справедливости ради нужно сказать, что во многом я победила благодаря своему таланту. Я отлично отбивала степ.

– У меня нет никаких сомнений. Я видел твои ноги, мисс Чечётка.

Новая волна накатила на Мелани. Он действительно видел ее ноги – каждый их дюйм – в определенной ситуации… Адам откашлялся. К счастью, Джек проснулся, встал со своего коврика и стал сновать между ними, чем отвлек от опасной темы.

– Привет, приятель. – Адам почесал его за ушами.

– А твои родители часто заставляли тебя делать то, чего тебе не хотелось, когда ты был ребенком?

– Все всегда сводилось к бизнесу. Некоторые дети получали от своих отцов бейсбольные перчатки на Рождество, а я – кожаный портфель. – Адам кивнул, глядя на Джека. – На самом деле. Но я люблю своего отца. Очень люблю. – В его голосе слышалась печаль.

– Вот почему ты согласился на эту затею. Ты не хочешь его огорчать.

Глаза Адама поймали ее взгляд и удерживали в течение нескольких, безумно напряженных секунд.

– Это одна из причин.

Мозг Адама буквально плавился. У него больше не было сил. Они с Мелани обсуждали интервью и гардероб в течение нескольких часов. Перебирали подробности его прошлого, на которых ему следует остановиться или всячески избегать даже упоминания. Она прочитала ему целую лекцию о недопустимости показывать средний палец в неприличном жесте даже самым напористым папарацци. Но он и сделал-то это всего лишь раз, впрочем, не мог гарантировать, что не повторит в сложившейся ситуации.

Адам наблюдал за Мелани, которая в третий или четвертый раз посмотрела на свои часы. Она была особенно хороша в постепенно тускнеющем свете дня с золотисто-розовым румянцем на щеках и пухлыми розовыми губами.

– Тебе никуда не нужно ехать, никаких встреч, мисс Чечётка?

– Эй, ты намерен все время меня так называть? Я ненавижу это птичье прозвище!

– Правда? А мне нравится. – Впрочем, нравилось ему вовсе не это, и вправду дурацкое прозвище. Его забавляла ее реакция, то, как она злилась и одновременно наслаждалась этой игрой.

– Лучше включи телевизор, чтобы мы могли посмотреть баскетбол. Моя команда играет. – Мелани улыбнулась, как будто была рада тому, что может больше не скрывать эту маленькую слабость. – На самом деле это чемпионат нашей лиги. Это первый год за долгое время, когда мы хорошо выступаем.

– Да, конечно. – Адам взял пульт и включил телевизор. – Хотя подожди, чемпионат НБА начнется не раньше июня.

– Я говорю о студенческой лиге, детка!

Адам не смог справиться с улыбкой, даже если бы захотел. Ему очень понравилось это насмешливое «детка», прозвучавшее так игриво и сексуально.

– Твое слово для меня закон. – Он прогулялся по телеканалам и нашел ее первенство.

– Студенческие игры намного интереснее, чем игры профи. – Она не отрывала глаз от экрана. – У тебя есть пиво? – Она бросила на него взгляд и застенчиво улыбнулась. – Если мы будем смотреть эту игру, полагается пить пиво. Плюс ко всему мне нужно сбросить напряжение. Если мы проиграем, я умру.

Адам поднялся с дивана.

– Пиво сейчас будет. – Он сходил на кухню, взял две бутылки пива из холодильника, откупорил их, прихватил пачку картофельных чипсов из буфета и вернулся в гостиную.

– Спасибо. – Мелани посмотрела на него снизу вверх. Их пальцы соприкоснулись, когда она брала бутылку. Ее глаза моментально расширились, но она свела все к шутке. – Ты не мог бы отойти? Я ничего не вижу. Сейчас будет вбрасывание.

Он выполнил ее просьбу и уселся рядом с ней на диване, правда на почтительном расстоянии, хотя предпочел бы сидеть, касаясь бедром ее бедра. Если бы он не был уверен в том, что получит по меньшей мере локтем в живот, он бы откинулся, положил руку на спинку дивана, приобнял ее и предложил положить голову ему на плечо. Исключительно ради ее удобства.

Девяносто минут спустя после того, как весь спектр эмоций Мелани – от ликования до ужаса – был исчерпан, ее команда за двенадцать секунд до конца матча выиграла-таки! Сирена…

От восторга глаза Мелани стали как блюдца.

– Потрясающе! – Она бросилась обнимать Адама, вдавив его в спинку дивана. – Боже мой, Адам! Мы выиграли, – задыхаясь, воскликнула она. – Ты был прав. – Она буквально дрожала от переизбытка эмоций.

Он рефлекторно обнял ее, вдыхая сладкий запах ее волос.

– Я понял, понял. Это замечательно. – Но не так замечательно, как Мелани в его объятиях.

– Извини. – Она отпрянула, качая головой. Но объятий не разомкнула, как и Адам. – Мы не выигрывали с тех пор, как я была ребенком.

– Не извиняйся. Это ключевой момент всего моего уик-энда. – Он провел пальцами вверх-вниз по ее позвоночнику, поскольку оба они до сих пор сидели очень близко друг к другу. Адам снова вспомнил их ночь в его квартире – он точно так же ощущал ее в своих объятиях, как будто его руки были предназначены исключительно для этого и ни для чего больше. Это было как сбывшаяся мечта.

– Я не должна обнимать тебя. Это непрофессионально.

– Я думал, что у нас был перерыв в делах.

Мелани отодвинулась еще немного и посмотрела ему в глаза:

– Ты не отпустишь меня?

– Насколько я могу судить, ты обнимаешь меня не менее крепко.

Она закатила глаза – у большинства женщин это выглядело бы наигранно, по-детски, у Мелани – очаровательно.

– Я просто пытаюсь удержаться в вертикальном положении.

– Зачем? Мы вполне можем перейти в горизонтальное.

Прежде чем Мелани осознала, что происходит, Адам уже целовал ее. И она – о дура! – целовала его в ответ.

До поцелуя Мелани была полна решимости не допустить ничего подобного. Но боже! Его рот и руки, его широкая мускулистая грудь… Адам Лэнгфорд был воплощением соблазна, преподнесенного на серебряном блюде. Искрой, воспламенившей их прижатые друг к другу тела. И эта искра упала на благодатную почву внутри ее.

Его губы оставались невероятно нежными, даже тогда, когда его намерения стали вполне ощутимы. Он хотел ее и был возбужден до предела. Мелани чувствовала это в каждом прикосновении, в том, как его руки скользнули под ее футболку, он обнял ее за талию и без особых усилий уложил на спину. Адам проложил дорожку поцелуев, начав со щеки, по скуле добрался до мочки уха, посылая электрические импульсы вдоль ее позвоночника. Она выгнулась под ним, закрыв глаза и позволив здравому смыслу провалиться в тартарары, куда-то между настоящим и прошлым.

Он просунул ногу между ее бедер – и это еще больше повысило температуру накала страсти. Адам был последним мужчиной, который касался ее там, насыщая, удовлетворяя все потребности и желания. И единственным, которого она хотела так безумно.

– Я хотел сделать это с той минуты, как ты вошла в дверь прошлой ночью, – пробормотал Адам, расстегивая ее футболку. – Как только я вновь увидел тебя, я понял, что должен опять быть с тобой.