Дженни Лукас - Цена его коварства

— Не только, — нахмурилась я. Страха больше не было. — Я могу помочь вам. Но вы должны обещать слушаться меня во всем. Физические упражнения, здоровое питание, полноценный сон — все такое. — Я приподняла бровь. — Уверены, что сможете меня вынести?

— Я — вас? — изумленно спросил он. — А вы меня? Я распугал кучу физиотерапевтов. Не испугаетесь? — Он вдруг ухмыльнулся. — Чему вы улыбаетесь? Вы должны бояться!

Но я улыбалась. Впервые за три недели у меня была цель, и я с радостью предвкушала то, что будет дальше. Этот могущественный магнат не знал, с кем имеет дело. Да, в личной жизни я была жалкой недотепой. Но чтобы помочь пациенту, я могу быть жестокой и неумолимой настолько, что самый безжалостный миллиардер-финансист разрыдается от зависти!

— Бояться следует вам! — произнесла я.

— Вас? — фыркнул он. — Почему же?

— Вы потребовали, чтобы я отдавала вам все свое внимание.

— И что?

Я улыбнулась еще шире:

— И вы его получите.

— И вы называете это тренировкой? — возмущенно спросил Эдвард следующим утром.

— Это были лишь тесты. — Я нежно улыбнулась. — Теперь можно приступать.

Мы расположились в бывшем доме садовника, который Эдвард превратил в спортзал для реабилитации, оснастив всем необходимым оборудованием, скамьями для жима штанги, ковриками для йоги и массажным столом. Широкие окна смотрели в сад, заливая помещение светом. Я попросила его медленно поднять руки над головой и увидела, как, напрягая мышцы, он вздрогнул от боли.

— Хорошо. — Я решительно расправила плечи. — Начнем.

Затем последовала череда упражнений — растяжки, работа с малыми весами, упражнения на равновесие, ходьба… После этого я погнала его плавать в бассейне. Я выжимала из него все силы, и пот катился с него градом.

— Ну что? — наконец довольно спросила я. — Валитесь с ног?

Но, к моему удивлению, он покачал головой:

— С чего бы? Я только разминаюсь. — Дыхание с хрипом вырывалось из его рта. — Когда начнем работать по-настоящему?

Волей-неволей мне пришлось дать ему новый набор упражнений, тщательно подбирая их так, чтобы он понемногу набирался сил, не получив дополнительных травм.

Наступал вечер, а Эдвард и не собирался признаваться в том, как он измучен. Лишь по судорожно сжатым кулакам и свинцовой бледности кожи я понимала, как ему нелегко.

Я знала, что на следующий день он будет чувствовать себя разбитым. Я думала, что он, отговорившись работой, проведет день в кабинете, прикладывая лед к ноющим мышцам. Но когда я велела ему прийти в дом садовника после завтрака, он не протестовал. Явившись туда на следующий день, я застала его со штангой, вес которой был куда больше, чем следовало.

— Задержались за завтраком? — насмешливо спросил он.

Второй день прошел точно так же, как первый. Правда, на сей раз мне казалось, что Эдвард движется на шаг впереди меня. Поэтому на третий день я позавтракала пораньше, прямиком направилась в зал и насладилась изумленным выражением его лица, когда он явился туда на пять минут позже.

На четвертый день я была в зале в восемь сорок пять, застав его за растяжкой.

Мы оба втянулись в эту игру. Всякий раз, когда Эдвард не сидел в кабинете, ведя переговоры с Лондоном, Нью-Йорком, Гонконгом и Токио, он требовал моего полного внимания — и получал его. Каждый из нас стремился доказать свое превосходство. В этой битве характеров никто не хотел уступать.

Без малого через два месяца это случилось.

Я проснулась в пять утра, когда все нормальные люди еще сладко спят в своих постелях. Меня разбудил Цезарь, плюхнувшийся в ноги моей кровати. Это был тревожный знак: пес всегда заявлялся ко мне по утрам после ухода Эдварда — а значит, сегодняшний бой можно было считать наполовину проигранным.

Я направилась в зал. На улице валил снег. Я поглубже надвинула на голову капюшон куртки и дрожала от холода. Было еще темно — нормально для пяти утра декабрьского дня, самого короткого дня года.

Я надеялась поставить Эдварда Сен-Сира на колени? Ха! Надеялась заставить его молить о пощаде? Два раза ха!

Мне приходилось работать с футболистами, каскадерами и даже руководителями корпораций. Я думала, что знаю, чего можно ожидать от самоуверенного альфа-самца.

Но Эдвард был сильнее, чем я могла вообразить.

Эдвард, как я и предполагала, был уже в зале, занимаясь йогой. Он уже хорошо разогрелся, его кожа сияла здоровьем, мышцы рельефно выделялись под футболкой и шортами.

— Доброе утро! — насмешливо приветствовал он меня. Я покраснела — и его улыбка стала еще шире. Он вытянул руки над головой, затем раскинул их, приняв позу воина. — Проспали?

— Я не проспала! — запротестовала я. — На дворе ночь!

— Если пять утра для вас рановато, так и скажите, — удовлетворенно проговорил он.

— Все в порядке. — Я сердито смотрела на него, про себя давая клятву прийти сюда завтра в четыре утра. Может, я даже буду спать здесь, в зале, отказавшись от роскошных апартаментов с огромной кроватью на втором этаже Пенрит-Холла.

— Что ж, — терпеливо произнес он, — готовьтесь, я жду.

Я в раздражении направилась в чулан со спортивными снарядами, где тотчас споткнулась о степ и запуталась в эспандерах.

— Вам не помешала бы йога, — проговорил Эдвард. — Очень успокаивает.

— Давайте приступим, — резко проговорила я.

Я наблюдала за его растяжкой, выворачивая ему руки, ноги и плечи. Затем мы перешли к приседаниям и упражнениям на степе. Потом полчаса велотренажера, снова растяжки, на сей раз с эспандером, беговая дорожка, штанга — аккуратно, под моим постоянным контролем. Я помогала ему растягивать и наращивать мышцы, останавливая его раньше, чем он мог нанести себе новую травму или вновь вывихнуть плечо. Наше противостояние самолюбий продолжалось. Он работал как проклятый, и его старания приносили плоды. Два месяца спустя ему уже не требовались ни перевязь, ни трость. Глядя на него, невозможно было догадаться о его недавних травмах. Он выглядел мужчиной в расцвете сил.

Он и был им.

Черт возьми!

Почему мне это так бросалось в глаза?

Между нами помимо всего завязалось что-то вроде дружбы. Мы с удовольствием беседовали во время занятий. Я узнала, что его компания стоит миллиарды и называется «Сен-Сир Глобал», что ее основал еще его прадед, затем ею по очереди управляли его дед и отец, после смерти которого Эдвард, которому тогда было двадцать два года, принял дело в свои руки. Правда, я так и не поняла, чем в точности она занимается: слыша о «деривативах» или «свопах на дефолт по кредиту», я тотчас впадала в ступор. Интереснее было слушать про Руперта, кузена Эдварда и его конкурента в бизнесе, которого тот ненавидел.