Эбби Грин - Жаркие ночи в оазисе

– Ну надо же! Спасибо, что объяснил. Теперь мне в сто раз лучше.

К ее удивлению, Арким пристально посмотрел на нее, затем поднял тунику, лежащую на полу, и подал ей:

– Надень.

Ей показалось, что она заметила в его взгляде признаки извинения. Сильви надела тунику и туго завязала пояс.

– Ты не знаешь еще кое-что. – Она сделала глубокий вдох. – Я никогда не исполняла стриптиз. Мой коронный номер в шоу – танец с мечом. Я участвую и в других номерах, но не раздеваюсь. Сейчас я сделала это впервые… чтобы… доказать.

Он поморщился.

– Почему я должен этому верить?

Сильви высоко подняла голову.

– Ты осудил меня еще до того, как мы познакомились, и у тебя несколько искаженные представления о моих занятиях. Зачем мне врать? – Она увидела знакомый огонь в его глазах и быстро продолжила: – Пьер, управляющий кабаре, был знаком с моей мамой. Когда я приехала в Париж, мне было семнадцать. Он взял меня под свое крыло. Первые два года мне было разрешено лишь заниматься вместе с танцовщицами. На сцену меня не выпускали. Я работала уборщицей, чтобы было на что жить. – Сильви пожала плечами и отвернулась, испугавшись, что рассказала ему слишком много. – Пьер относится ко мне, как отец, и не позволяет совершать рискованные поступки.

Когда она снова посмотрела на Аркима, выражение его лица было сложно понять. Голос его был спокоен.

– Иди спать, Сильви. Мы закончили.

Эти слова ударили ее, как пощечина. Ей стоило быть честной с самого начала. Тогда бы ничего не случилось. Естественно, Арким не станет тратить время на женщину, которая не соответствует его представлениям о самом худшем.

– Что ты имеешь в виду под «мы закончили»? – вырвалось у нее.

Арким остановился. Казалось, он взвешивал, что стоит сказать, а что – нет.

– Мы уедем, как только закончится буря.

И он ушел, оставив Сильви с открытым ртом. Она это сделала! Она добилась, чтобы он ее отпустил. Но вместо облегчения и триумфа Сильви ощутила опустошение. Попытавшись объяснить Аркиму, какова она на самом деле, девушка ничего не добилась. Он не желал знать правду.

«Не испытываю к тебе ничего, кроме желания». Собственные слова дразнили Аркима. Он не мог забыть боль, которая блеснула в глазах Сильви, когда он сказал это. И он не мог отрицать, что чувствует себя виноватым.

Он солгал. То, что он испытывал к Сильви, было гораздо сложнее сексуального желания. Это был запутанный клубок эмоций, замешенный на сильнейшей страсти.

Арким никогда не обижал женщин. А Сильви Девро он оскорблял при каждой возможности.

Это должно было бы доставлять ему удовольствие, даже удовлетворение. Но нет. Он чувствовал, что чего-то не хватает. Чего-то в ответах Сильви. Арким ожидал, что она окажется более наглой. Более испорченной.

Она вела себя вызывающе и часто поступала безрассудно, но нельзя было отрицать ее стойкость.

Арким сидел в кабинете, обставленном темной изысканной мебелью. Ему нравилась эта комната, потому что она была совершенно не похожа на то, что он видел в детстве. В обширном современном особняке на Голливудских холмах все было излишне кричащим. Он не забыл гигантский бассейн, полный обнаженных гостей, и толпу людей, употребляющих наркотики.

Арким чувствовал себя лицемером. Когда Сильви стояла перед ним, одетая в пародию на костюм стриптизерши, он был донельзя возбужден и хотел эту женщину, как никогда и никого. Постыдная правда заключалась в том, что он недалеко ушел от своего отца.

При виде ее необычных глаз у Аркима все внутри переворачивалось. Ее взгляд пронзал его до глубины души. Все, что он так хотел скрыть, вырывалось наружу.

Сильви интуитивно поняла, какие вихри она поднимает в нем. Поэтому он поцеловал ее, желая подчинить себе. И все же она сказала, что не станет спать с тем, кто ее ненавидит.

Арким ушел от нее, потому что ему стало стыдно.

Конечно, Сильви нельзя простить то, что она сделала. Тем не менее она – стоящий человек.

Когда она упомянула, что отправилась в Париж в семнадцать лет, Арким ощутил сочувствие и любопытство, которые не пробуждала в нем ни одна женщина. Ему тоже было семнадцать, когда он в последний раз видел отца. Он поклялся, что не вернется в Лос-Анджелес и самостоятельно добьется успеха.

Арким встал и прошелся по кабинету. Окна были плотно закрыты. Буря, бесновавшаяся снаружи, походила на бурю в его душе.

Он хотел знать о Сильви все. А ведь ему никогда не приходило в голову, что следует узнать побольше о ее сестре.

Он сказал, что они уедут, как только закончится буря. Да, буря уйдет дальше, а шторм внутри его будет продолжаться.

Если он уедет отсюда, не овладев ею, ее образ будет преследовать его до конца дней.

Когда Сильви проснулась на следующее утро, в спальне было темно и тихо. Она поднялась и открыла окна и ставни, не зная, чего ожидать. Может быть, замок полностью занесло песком? Но в глаза ударил яркий свет. Террасу покрывал тонкий слой песка – единственный след разбушевавшейся стихии.

Сильви была в состоянии думать только о вчерашних событиях. У нее все внутри сжималось, когда она вспоминала, какой дурой выглядела, выделывая сладострастные пируэты в идиотском костюме. Но, что еще хуже, в какой-то момент она поверила в то, что сможет взволновать Аркима. Но вызвала у него отвращение.

И при этом ответила на его поцелуй, что характеризовало ее не с лучшей стороны.

Слава богу, она сумела отстраниться. Показать, что сохранила хоть каплю гордости. Если бы не это, легко представить, что произошло бы: Арким повалил бы ее прямо на каменный пол, овладел бы ею и понял, что она невинна. Сильви вздрогнула.

Арким обещал, что они уедут. Она добилась своего. Она сумела устоять перед ним, и теперь он готов отвезти ее обратно, несмотря на взаимное влечение, которое вспыхивало каждый раз, когда они оказывались рядом.

Сильви не хотела признавать, что ей грустно. Хорошо ли ей было, когда они спорили? Хотела бы она, чтобы Арким овладел ею, хотя его мнение о ней оставляет желать лучшего?

Внутренний голос шептал: «Все потому, что он связан с тобой на очень глубоком уровне».

Сильви ощутила отвращение к себе. Неужели, когда от нее отказался отец, она испытала такую сильную боль, что теперь способна почувствовать желание, только если ее унижают?

Кто-то постучал в двери, и она накинула тунику. Улыбающаяся Халима принесла поднос с завтраком. Она поставила его на столик рядом с французскими окнами и широко их распахнула.

– Буря прошла! Погода самая подходящая для вашей с шейхом поездки.

– Поездки? – переспросила Сильви, полагая, что горничная имеет в виду отъезд домой.

– Ну да, оазис в это время года очень красив… когда он появляется на горизонте, кажется, что это настоящий рай на земле.