Эбби Грин - Жаркие ночи в оазисе

Арким поговорил с подошедшим мужчиной.

– Для нас приготовили обед, – сообщил он. Она обрадовалась передышке и прошла вслед за ним к накрытому столу, стоящему под навесом между шатрами. Все было довольно просто, но очаровательно.

Низкий стол был накрыт шелковой скатертью, столовые приборы отсутствовали. Арким указал ей на большую подушку, и девушка присела, восхищаясь разнообразием блюд. От ароматов у нее заурчало в животе.

Арким присел напротив и передал тарелку, наполненную едой, которую, как предполагалось, они должны брать руками.

Сильви попробовала нечто напоминающее рисовый шарик и зажмурилась от удовольствия, почувствовав, как нежный сыр тает во рту. Открыв глаза вновь, она увидела, что Арким пьет золотистую жидкость, не сводя с нее глаз. В том, чтобы есть руками, было что-то чувственное. Когда она смотрела на мускулистые руки Аркима, ей представлялось, что эти руки ласкают ее тело. Сильви обдало жаром.

– Попробуй напиток, его варят только в этом регионе, – посоветовал он. – Это не вино, но что-то вроде того.

Сильви поспешила сделать глоток, надеясь охладить свой пыл. На вкус напиток напоминал нектар – сладкий, с легким терпким послевкусием.

– Очень вкусно.

Арким улыбнулся:

– А еще он крепкий. Несколько глотков – и ты уже пьяна.

Она поморщилась:

– Я думала, здесь не пьют.

– Не пьют. Но этот напиток прославил здешних кочевников. Это секретный рецепт, который сотни лет передают из поколения в поколение. Его варят из редких пустынных ягод.

Сильви сделала еще один глоток и насладилась тем, как прохладная жидкость мягко обволакивает горло. Она была удивлена, как легко это место ее захватило.

И Арким… Он заставил ее поверить, что все изменилось. Они стали другими… Но суть изменилась не сильно. Сильви осталась собой, а он – собой.

Когда этот мужчина настраивался на искушение, было невозможно устоять перед ним, и Сильви осознала, что она гораздо более уязвима, чем ей казалось. Она сама согласилась сюда приехать, но теперь ей хотелось оттолкнуть его.

– Почему ты так стараешься, везешь меня сюда? – вырвалось у нее. – Ведь мы оба знаем, что между нами нет никаких чувств. Ты утверждаешь, что не ненавидишь меня, однако не очень-то далеко ушел от неприязни.

Арким расслабленно сидел на подушке, глядя на Сильви. Ее волосы так сияли, что было больно смотреть на них, а кожа была белее снега – жемчужина на фоне красного золота волос.

Он ответил честно, чего сам от себя не ожидал:

– Ты перевернула всю мою жизнь. Ты раздражаешь и разочаровываешь меня… Но я хочу тебя больше, чем когда-либо хотел женщину, и не могу разобраться в своих чувствах к тебе.

Сильви бросила на него взгляд, и на этот раз было видно, что в ее глазах мелькнула боль. Она встала, отошла на пару шагов, затем резко повернулась и скрестила руки на груди.

– Это была ошибка. Мне не стоило сюда приезжать. Арким вскочил на ноги, проклиная себя за то, что сказал лишнее. Но Сильви снова пробудила в нем первобытные инстинкты, и он не сдержался. Он двинулся к ней, но она попятилась. Арким подавил желание немедленно обнять ее.

– Ты здесь потому, что тебе этого хочется, Сильви. Все легко и просто. Я не буду украшать свою речь витиеватыми словами. Мы честны друг с другом, а честность, как мне кажется, более крепка, чем мимолетные переменчивые эмоции.

Он заметил, что Сильви побледнела. Жилка билась у нее на шее. Арким почувствовал себя так, будто он держит на ладони нежную и яркую певчую птичку. Она собирается улететь, и он больше никогда ее не увидит.

Он хотел, чтобы Сильви признала свое влечение к нему, и теперь ощущал бессилие, поскольку до настоящего момента не придавал значения ее чувствам.

Еще одна истина…

– Я не знаю тебя, но искренне хочу узнать. Присядь, прошу, давай закончим обед. Пожалуйста. – Арким замер в ожидании.

Сильви постояла, потом, неуклюже ступая, вернулась к столу. Она, казалось, утратила обычную грацию. Девушка избегала его взгляда. Арким тоже сел. Они немного поели, но между ними будто проскакивали электрические разряды.

Через минуту Сильви промокнула губы салфеткой и сделала глоток. Когда она посмотрела на Аркима, в ее глазах вспыхнул интерес.

– Расскажи, каково это – вырасти в Лос-Анджелесе?

Арким испытал облегчение оттого, что она начала говорить. Для него ответ на ее вопрос состоял всего из трех слов: тошнотворно, неестественно и избыточно. Но он сказал:

– Мне там было плохо. Настолько плохо, что я никогда не вернусь туда.

Сильви кивнула:

– Я была в Лас-Вегасе, и мне там очень не понравилось. Все ненастоящее, как декорации к фильму.

– Лос-Анджелес – огромный и неуютный город. Районы разделены милями пустоты. Все пребывают в поисках места под солнцем, а еще кто-то хочет похудеть, а кто-то загорает изо всех сил. Люди стараются переплюнуть друг друга. В этом городе нет души.

– Говорят, там никто не ходит пешком.

Арким улыбнулся и почувствовал себя странно: так спонтанно он никогда не улыбался, тем более в присутствии женщины.

– Это близко к правде.

– А ты ни разу не виделся с отцом после отъезда?

Арким покачал головой.

– Нет. – Он нахмурился. – Я умолчал кое о чем. Я уехал бы сам, но был еще слишком молод… Отец вышвырнул меня на улицу.

– За что?

– Он застал меня со своей любовницей, известной порноактрисой.

На лице Сильви промелькнул весь спектр эмоций – от шока до гнева.

Она отложила салфетку, в ее глазах полыхнуло пламя.

– Ты самый лицемерный человек на свете! И тебе хватило наглости осуждать меня?

– Подожди! – воскликнул Арким.

Он поддался внезапному неосознанному импульсу, перегнулся через стол и схватил Сильви за запястье. Арким хотел, чтобы она его поняла.

Если Сильви сейчас его отвергнет, ему уже ничто не поможет.

– Я был не виноват. Она соблазнила меня.

Сильви посмотрела на сильные пальцы Аркима, сжимающие ее запястье. Гнев, так быстро разгоревшийся, начал угасать.

– Что это значит?

Он выпустил ее запястье и провел ладонью по волосам. Сильви никогда не видела его таким взволнованным. Арким едва контролировал себя.

– Я прилетел из Англии на летние каникулы. Отец не разрешил мне провести лето в Европе, хотя я сказал, что буду работать и обеспечивать себя сам. Итак, мне нужно было скоротать время до начала учебного года. Отец знал, что я ненавижу Лос-Анджелес, и из-за этого смеялся надо мной. – Его голос дрогнул. – Синди постоянно вертелась рядом со мной. И она ходила полуголая. – На его лице читалось отвращение к себе. – Я думал, что могу устоять… Я продержался почти все лето. Оставалось несколько дней до возвращения в Англию, когда она поймала меня… Моя воля была сломлена. Хуже всего было то, что она держала ситуацию под контролем, а я растерялся. Отец застал нас в домике у бассейна.