Кейтлин Крюс - Ловушка для чужого жениха

Телефонный звонок прервал их разговор. Отец что-то отвечал звонившему, а Валентина снова уставилась в окно, любуясь, как яркий оранжевый диск солнца медленно спускается к сверкающему морю, рассыпаясь золотым дождем по терракотово-черепичным крышам домов.

Валентина незаметно опустила руку на живот, нащупав едва намечавшуюся выпуклость, появившуюся пару недель назад.

Если отец считает, что она вызывает сочувствие, то будет рад узнать, когда она сообщит ему и всему миру, что собирается стать матерью.

Мать-одиночка. Принцесса, которой надлежит наследовать трон, с ребенком на руках.

Эта мысль постоянно крутилась у нее в го лове, не давая покоя ни днем ни ночью. Она не находила ответа на мучившие ее вопросы. Достойного выхода из создавшейся ситуации не было. Без скандала не обойтись. Валентина заранее сгорала от стыда.

Даже когда она наберется смелости сказать о беременности отцу, затем подданным королевства и в перспективе – Ахиллу, она не знала, чем все кончится. Как будущей королеве Мюрино, ей следовало выбрать себе супруга с соответствующей родословной. Таких претендентов среди европейской знати было немало, но Валентина не могла думать ни о ком, кроме Ахилла.

Он – единственный, кого она будет любить всю жизнь и кого не может получить в мужья. Какая жестокая ирония судьбы. Ей бы переключиться на мысли о будущем ребенке, скрывать которого скоро будем невозможно, о том, как рассказать отцу, но только Ахилл занимал ее мысли.

Благотворительный прием был похож на предыдущий, как две капли воды. Приветственные речи, музыка, толпа разодетых в пух и прах гостей, мужчины в смокингах, дамы в вечерних туалетах с фамильными драгоценностями на шее, в ушах и на пальцах, дежурные улыбки, светские разговоры. Почетные гости и богатые меценаты дружески похлопывали друг друга по плечу, делая щедрые взносы во время благотворительного аукциона.

По традиции Валентина станцевала вальс с отцом, как того требовал протокол. Затем мило побеседовала с Натали и Рудольфом, которые только что вернулись из медового месяца и были полны радостных впечатлений.

Как только время протокольного общения истекло, Валентина вышла на просторный балкон водного дворца, откуда открывался великолепный вид на море и мерцающие вдалеке огни Венеции. Она долго стояла, опершись на перила, снова и снова переживая случившееся с ней в последние несколько месяцев. Воспоминания были не столько приятными, сколько довольно жестокими и ранили душу. Неожиданно она услышала шаги и, повернувшись к вошедшему с дежурной улыбкой, так и остолбенела.

Перед ней стоял Ахилл. Не может быть. Вероятно, это гормоны, вкупе с разыгравшимся воображением, пошутили над ней. Но нет. Раздался знакомый низкий баритон:

– Принцесса Валентина. – Хриплый голос Ахилла клокотал от ярости. – Мы не были представлены друг другу соответствующим образом. Вы пытались скрыть свое королевское происхождение и были уверены, что провели меня. Как приятно наконец познакомиться с вами настоящей.

Валентина похолодела. Значит, он действительно здесь перед ней. Это не игра воображения. Сердце Валентины учащенно забилось. Мечты о нем уступили место реальной боли в груди.

– Ахилл… – В горле у Валентины запершило, а на глаза навернулись слезы. Она не могла совладать с эмоциями.

– Неужели вы плачете, принцесса? – язвительно спросил он, а затем хрипло рассмеялся. Смех был злым и не предвещал ничего хорошего. Тем не менее этот звук был лучшим, что слышала Валентина за последнее время. – Это не могут быть слезы. У вас нет причин плакать, Валентина. Ни единой. А вот у меня есть жалобы.

– Жалобы? – удивленно переспросила она.

Валентина была в состоянии лишь глазеть на него и повторять за ним слова, как попугай. Она все еще не верила, что он здесь. Ей было все равно, что он в ярости. Разъяренный Ахилл Касилиерис – лучшее зрелище в мире.

– Начнем с того, что ты мне солгала о том, кто ты на самом деле, – начал он. – Затем были и другие прегрешения, но кульминацией стал твой демонстративный уход от меня. От меня! – прорычал он дрожащим от ярости и возмущения голосом.

– Ахилл… – начала было она, судорожно сглотнув.

Но он не позволил ей закончить.

– Позволь мне расставить все точки над «i», – выплюнул он, буравя ее гневным взглядом горящих расплавленным золотом глаз. – Я здесь не для того, чтобы просить прощения или умолять тебя вернуться. Ты, наверное, забыла, кто я. Ахилл Касилиерис никогда не просит и не умоляет. А вот вам, принцесса, уверен, придется сделать и то и другое.

Он ждал. Ожидание затянулось на недели.

Поначалу он не понял, что она ушла. Его никогда и никто не покидал так демонстративно. Неужели это такое свойство девственниц, сбегать без предупреждения от мужчины, лишившего ее невинности? Наверное, именно поэтому опытные мужчины избегают связей с девственницами. Так, по крайней мере, ему хотелось думать. Но истина заключалась в том, что он не помнил ни одной своей любовницы, кроме Валентины.

Тем не менее он продолжал ждать. Когда через день после ее отъезда состоялась коро левская свадьба, и король Джеффри сделал заявление о своей пропавшей и вновь обретенной дочери, которая и была его помощницей Натали, Ахилл был уверен, что Валентина не сегодня завтра вернется в Лондон.

Но этого не произошло.

Он не понял когда, но мысль поехать к ней самому все же пришла ему в голову, хотя и взбесила его. Но главное, что не укладывалось у него в голове, так это ее демонстративный уход и нежелание открыться ему, хотя он давал ей столько шансов.

Она была ослепительно красива, особенно сейчас, когда ей нет нужды притворяться и строить из себя его помощницу.

Вместо привычной его глазу черной юбки-карандаш и светлой блузки, на Валентине было темно-синее шелковое платье, выгодно подчеркивающее тонкую талию и высокую грудь. Медные волосы собраны в высокий пучок, открывающий стройную шею, украшенную сапфировым ожерельем, и красивые плечи. Она выглядела по-королевски и еще более чувственной и соблазнительной, чем он ее помнил.

Ахилл неожиданно понял, что Валентина не собирается умолять о прощении. Хотя в уголках ее изумрудных глаз блестели слезы, но она справилась с собой и спокойно взглянула ему прямо в глаза, словно он один из благотворителей, а не тот, кто страстно любил ее на ранчо несколько недель назад.

– Что вы здесь делаете? – равнодушно спросила она.

– Это неправильный вопрос.

Валентина лишь улыбнулась:

– Не знала, что ничем не примечательные благотворительные вечеринки в Европе могут привлечь внимание такой акулы бизнеса, как вы, и уж точно этого мероприятия не было в вашем рабочем графике.