Софи Пемброк - Незабываемый танец с шафером

Ной вздохнул. У него явные проблемы с эмоциональным восприятием. Элиза за пять минут вычислила то, на что ему понадобились годы дружбы с Салли.

– Думаю, что любил ее с того времени, когда мы учились в средней школе. – Она подошла тогда к нему, протянула руку и сказала: «Я Салли. Ты мой лучший друг». – Но уже в выпускном классе я понял, что отношения настоящие.

– И ты ничего не предпринял? – удивленно спросила Элиза.

– Я в то время не был Ноем Кроссом, кинозвездой. Я был никем. А Салли была единственной, кто меня понимал. Она знала, чего я хочу и что для меня важно. Я не хотел рисковать и потерять ее дружбу.

– Но что-то все-таки между вами изменилось?

– Да. Она переехала из нашей квартиры к тому парню, и я понял, что упустил свой шанс. – Он слишком долго ждал и потерял ее. Ной понял, что такое настоящая утрата – мир перестал существовать. – Но я посчитал, что, раз она счастлива, значит, и я должен быть счастлив за нее. Но когда однажды она появилась с синяком под глазом, я понял, что нужно срочно вытаскивать ее из дома того парня.

Элиза молчала, только чуть крепче обняла его. Он стиснул ее руку. Даже сейчас, по прошествии времени, он ощущал тот ужас, который его объял при виде синяков на коже Салли.

– Мы поехали ко мне и долго разговаривали. Оказалось, что побои продолжались не один месяц. Я до сих пор не могу понять, почему я ничего тогда не замечал. – Он склонил голову, не в силах смотреть на Элизу. Она знала, что ему стыдно. И он считает себя виноватым в том, что не мог защитить женщину, которую любил. – Она согласилась уйти от него. А потом…

– Ты признался ей в любви, – догадалась Элиза, когда он замолчал.

– Да. – Воспоминания накрыли его с головой. – Салли тогда сказала, что, похоже, и она меня любит. Мы поцеловались, и в тот момент все было идеально. – Он замолчал, желая продлить момент умиротворения и не вспоминать, что случилось потом. Они молча лежали в тишине, нарушаемой доносящимися снизу приглушенными звуками девичника и холостяцкой вечеринки. На какое-то мгновение Ною показалось, что на этом можно бы и закончить его историю.

Но Элиза нарушила молчание, сказав:

– Мне не хочется спрашивать, что случилось дальше, но думаю, что надо.

Ной со вздохом выбрался из ее объятий, усевшись на край кровати спиной к Элизе. Каждое слово давалось ему с трудом:

– Мы решили не торопиться. Мы ждали достаточно долго и теперь перед нами будущее. На следующий день она отправилась за своими вещами, а у меня было прослушивание. Я просил ее подождать, чтобы мы пошли вместе, но она хотела поскорее все закончить. Он должен был быть на работе, но… – Ной замолчал, а затем продолжил, судорожно сглотнув: – Прослушивание было удачным. Я получил свою первую большую роль в кино. Я мчался домой, как на крыль ях, чтобы сообщить эту радостную новость Салли, но дома никого не оказалось. А потом позвонили из полиции.

Раздался шорох простыней, и он ощутил теплое тело Элизы, прижавшееся к его спине, и ее поцелуи. Но даже нежные поцелуи не могли стереть чувство вины, которое камнем лежало у него на сердце, не давая ему покоя ни днем ни ночью. Он должен был быть с ней. И не только в тот день, а каждый день. Но, увы, его там не было.

– Мерзавец избил ее до полусмерти, так что она потеряла сознание. При падении она сильно ударилась об угол стола, раскроив череп пополам. Смерть наступила мгновенно.

– О, Ной, мне так жаль, – выдохнула Элиза в его спину, крепко прижав его к себе. – Очень, очень жаль.

Ной знал, что это просто слова. Они ничего не исправят. Не излечат ноющую боль, мучающую его с того страшного дня. Шрамы затянулись снаружи, но кровоточат изнутри. Его способность любить и испытывать глубокие эмоции умерла в тот роковой день.

С той поры он не вглядывался в себя. Заводил легкие, ни к чему не обязывающие отношения, снимался в боевиках, спрятав свое горе и чувство вины глубоко внутри и внушив себе, что их просто нет.

Так продолжалось до тех пор, пока он не встретил Элизу и не прочитал сценарий фильма «Восемь дней спустя». И чувства, которые он поклялся не испытывать больше никогда, взыграли с новой силой. Он знал, что должен победить эти чувства, пока они его не разрушили окончательно. Он может изображать чувства героя, а не жить своими собственными. Ной Кросс не заслуживает такие чувства, как любовь, потеря, надежда.

– Я знаю, что слова бессильны, – прошептала ему на ухо Элиза. – Знаю, что ничего не могу исправить. Но если ты чего-то сейчас хочешь – уйти, выпить, заняться любовью, – только скажи, я все сделаю.

Обернувшись, он схватил ее в объятия.

– Хочу тебя, – хрипло сказал он. – Раствориться в тебе и забыть обо всем на свете.

Элиза кивнула, и он прижал ее к себе, снова пытаясь заблокировать чувства и эмоции.

Он откроется, если будет нужно, но только для роли.

Он может отдать Элизе свое тело и свои воспоминания, но не более того.

Все остальное уже отдано другой.

Элиза проснулась рано, хотя совсем не выспалась, а впереди предстоял еще один суматошный день. Ной спал, обнимая ее за талию. Его лицо выглядело расслабленным и безмятежным.

В этот серый и холодный предрассветный час, когда край солнца едва замаячил на горизонте, ей было трудно представить, какими секретами они обменялись минувшей ночью. А после откровений Ной любил ее так страстно, будто навсегда хотел изгнать из души демонов прошлого. Неужели он винит себя в смерти Салли? Она именно это подозревала, даже если разумом он и понимал, что не виноват. Горе и чувство вины творят странные вещи с человеческим сознанием. Элизу так и подмывало помочь Ною снова обрести способность испытывать настоящие глубокие чувства. Не для роли в фильме, а для самого себя. Поначалу она приняла его за самовлюбленного актера-нарцисса, похожего на ее мать. Но оказалось, что он не такой. Он искренне верил в то, что настоящее чувство может привести к беде. И весь его прошлый опыт тому доказательство. Это она могла понять и даже отчасти принять.

Но жить с таким убеждением постоянно… Это очень грустное и одинокое существование. Он гораздо более одинок, чем она.

Элиза покачала головой, отгоняя печальные мысли, и попыталась выбраться из кровати, не потревожив сон Ноя.

– Куда это ты собралась? – вкрадчиво спросил он, не открывая глаз, но покрепче ухватив ее за талию.

– Я думала, ты спишь.

– Я притворялся. – Ной зажмурился и открыл глаза. – Ты в порядке?

– Конечно. Почему ты спрашиваешь?

– Ночь была довольно… интенсивной.

Ной подобрал правильное слово. Элиза не испытывала подобных ощущений прежде.

– Да, – согласилась она. – Я чувствую себя… обнаженной.

Ной ухмыльнулся.

– А ты и правда голенькая, – пробормотал он, притянув ее к себе и заглядывая ей в глаза. В его взгляде сквозило отчаяние, которого она раньше не замечала.