Шантель Шоу - В плену равнодушного сердца

Джарек смотрел в окно и любовался потрясающим видом заснеженных Альп.

Горный пейзаж приводил его в восторг, но в нем было что-то необъяснимо знакомое, что озадачивало его. С тех пор как приемные родители впервые взяли Джарека на горнолыжный курорт в Шамони, он чувствовал себя в горах как дома. Он не мог понять, откуда возникло это чувство, ведь первые девять лет своей жизни он провел в столице Боснии Сараево. У Джарека не осталось воспоминаний о родном доме, и он помнил только серое приютское здание, куда их с Элин поместили после смерти отца и матери.

Однажды он спросил у Лорны, почему, скользя по горным склонам, он испытывает такое чувство, словно делал это и раньше, до того, как его привезли в Англию. Джарек не мог понять, как так получилось, что он уже умел кататься, и ему даже не понадобилась помощь инструктора.

Лорна напомнила ему, что Сараево окружено со всех сторон горами, и предположила, что служащие детского дома могли возить детей на прогулку в горы, о чем Джарек просто забыл.

Но он считал такое предположение неправдоподобным.

Из своего раннего детства Джарек помнил только страх и голод, а еще регулярные побои от служащих детского дома. Джарек не мог с уверенностью сказать, чтобы их куда-нибудь вывозили из приюта, и все его воспоминания сводились к войне, которая вспыхнула в Боснии в девяностых годах, когда Сараево захватили сербские солдаты.

Он помнил залпы орудий и грохот взрывов, когда разбомбило детский лагерь рядом с приютом, где до этого играли дети. Джарек вместе с остальными прятался в сыром подвале. Иногда во время бомбежек служащие, те, что остались, а не сбежали или были убиты, мчались в подвал в такой спешке, что забывали о детях, оставленных наверху в своих кроватках.

Но Джарек отказывался бросать свою маленькую сестру и постоянно рисковал жизнью, поднимаясь наверх, чтобы отнести ее в подвал, где она могла находиться в безопасности. Когда началась война, Элин исполнился почти один год, и уже тогда она была невероятно хорошенькой. Когда богатая английская пара – Ральф и Лорна Сандерсон – решили взять в семью боснийскую сироту, они выбрали ангелоподобную девочку с золотистыми волосами. Но Элин пришла в такое отчаяние, когда ее попытались разлучить с братом, что Лорна настояла на том, чтобы забрать и Джарека тоже. Так дети были спасены из ада и продолжили свою жизнь в поместье Какмир-Холл в Суссексе.

На протяжении многих лет Джарек не задумывался над своим чувством родства с горами. Он старался вообще ни о чем не думать, потому что боялся, что его поглотит поселившийся в душе мрак. Но это чертово письмо от человека, который, по его словам, больше двадцати лет работал на королевскую семью Востова, открыло ящик Пандоры. И Джарек не нашел другого выхода, чтобы бороться с кошмарами, преследовавшими его с недавних пор, кроме как напиваться до потери сознания, чтобы, если повезет, забыться хотя бы на пару часов.

Он убедил себя, что письмо – фальшивка, и постарался забыть о нем. Но та статья в газете, где упоминалось о Востове, пробудила что-то глубоко похороненное в его памяти. Что-то немыслимое и невероятное. Джарек не хотел думать об этом и уж точно не собирался позволить доктору Мейтленд добраться до его самых сокровенных тайн, которым лучше всего оставаться нераскрытыми.

– Гюнтер, – обратился он к водителю, – как далеко отсюда до моего шале?

– Мы будем на месте минут через десять, сэр, – ответил Гюнтер на безукоризненном английском языке. – Через пару минут появится городок и горнолыжный курорт Арленвальд. Шале «Солин» находится на другом конце города, чуть выше в горах.

– В этом Арленвальде есть хорошие бары?

– Есть один, пользующийся популярностью у молодежи, которая любит выпить шнапса и полюбоваться танцующими девочками. Еще есть гостиница «Оберант». Кажется, у них там играет струнный квартет, пока гости наслаждаются послеобеденным чаем.

– Хм… Гюнтер, а вам больше нравится чай или шнапс?

– Я не большой любитель чая, сэр.

– Я тоже. Как насчет того, чтобы заехать в бар, где я мог бы угостить вас выпивкой?

– Доктор Мейтленд приказала отвезти вас прямо в шале, – неуверенно возразил Гюнтер.

Джарек расплылся в улыбке:

– А мы ей ничего не скажем.

– Что значит «его здесь нет»? – Холли удивленно смотрела на Карла, шеф-повара, который одновременно исполнял обязанности дворецкого шале «Солин». – Мистер Дворска выехал из клиники два часа назад. Я доехала сюда за двадцать минут.

Конечно, ее внедорожник больше подходил для поездок по горным дорогам, чем лимузин, но даже в таком случае у водителя последнего ушло бы не больше получаса на то, чтобы доставить Джарека в шикарное альпийское шале, в котором он должен был оставаться на время прохождения курса психотерапии.

– Как я понял, мистер Дворска пожелал осмотреть Арленвальд, – ответил Карл. – Гюнтер позвонил и сказал, что он оставил пациента в городе, потому что у него дела, а мистер Дворска намеревался преодолеть оставшуюся часть пути пешком.

– Я знаю, что Гюнтера ждала поездка в Зальцбург, но я думала, что он последует моим инструкциям и доставит пациента прямо сюда. Одному Богу известно, куда запропастился мистер Дворска. В городе нет ничего, кроме магазинов с лыжной экипировкой и гостиниц, а еще этого отвратительного бара, где официантки одеты в якобы австрийские национальные наряды. Но я очень сомневаюсь, что у традиционного дирндля имеется такое огромное декольте, как у платьишек, которые носят девочки в этом баре, – сухо заметила Холли.

Джарек наверняка пошел именно туда, ведь о его пристрастии к алкоголю только ленивый не писал. Холли следовало сопровождать его в шале, а она отправила его одного, потому что хотела разобраться со своими чувствами и понять, почему он – из всех мужчин – пробуждал в ней чувственность, о которой она даже не подозревала.

Может, все потому, что Джарек представлял собой альфа-самца, к которому тянулись все женщины без исключения. Но Холли считала себя образованной, интеллигентной женщиной двадцать первого века и не собиралась сдаваться на милость своих гормонов.

Она не могла отказаться от своего пациента, потому что тогда пришлось бы признаться, что ее влечет к нему, а это сразу же поставило бы крест на ее карьере.

К тому же сейчас, когда Холли забралась в свой внедорожник и направилась в город, она думала не о романтике, а о том, как сильно ей хотелось придушить этого Джарека.

Войдя в бар, она оказалась в шумной толпе отдыхающих. Колонки буквально разрывались от громкой рок-музыки, которая вибрировала в теле Холли и причиняла ей головную боль.

Холли беспомощно осмотрелась по сторонам. Народу было так много, что отыскать Джарека не представлялось возможным. Холли хотела развернуться и уйти, когда ее внимание привлекли две девушки, танцующие на столе в крошечных мини-юбках и обрезанных маечках.