Маргарита Суровцева - Два царевича хорошо

— Привет, любимая, нам пора! — Он озабоченно посмотрел на часы. — Твой доктор будет недоволен, если мы опоздаем на процедуру искусственного зачатия.

Галка чуть не потеряла дар речи.

— Что-о?

Антон виновато улыбнулся Роберту, который пылал как маков цвет.

— Галка потребовала самого лучшего врача, а к нему запись за полгода. — Он одарил девушку терпеливой улыбкой. — И не сердись, любимая, но нам уже пора! Твоя овуляция продлится не вечно!

От возмущения она не могла вымолвить ни слова. Покорный судьбе, Антон опять пожал плечами.

— Зато через пару-тройку дней вся эта процедура станет историей. Время не ждет! — Он нежно обнял ее за плечи и повел к выходу.

— Было приятно познакомиться, — вежливо сказал Роберт вслед. — И… э-э… желаю успеха!

Когда дверь за ними захлопнулась, Черкашин едва не согнулся пополам. Галина тоже была вне себя, но по другой причине.

— Ты рехнулся!

— А вот и нет! — Он весело подмигнул ей и дружески положил руку на плечо. — Я спасал тебя.

Она сбросила его руку и сердито зашагала к машине.

— Спасал?! Три ха-ха! Как будто в этом была нужда! Тебе не надо следить за мной во время свиданий.

— Но, Гала…

— Да как тебе не стыдно! Овуляция! Искусственное зачатие! Бедный мальчик чуть не умер!

— О тебе уж не говорю! Жаль, ты не могла видеть божественного выражения своего лица, — с очевидным наслаждением протянул Антон. Посмотрев на Галю, он громко закашлялся, чтобы подавить приступ хохота. — Извини, я охрип.

Галка возвела глаза к небу, но не смогла сдержать улыбки. Истинная правда, лицо Роберта просто побагровело. Без возражений она забралась в машину.

Антон сел за руль и включил зажигание.

— Ну, не сердись, прошу тебя! Было видно, что он тебе не по вкусу. А оборванное знакомство не вызовет у него страданий, он не будет чахнуть по тебе десять или двадцать лет.

Ее губы дрожали.

— Десять или двадцать лет? Мне кажется, я заслуживаю, чтобы по мне страдали вечно!

— Ну, хорошо, если ты хочешь это услышать, то я тот, кто будет страдать по тебе вечно! — Он одарил ее взглядом одновременно шутливым и полным чувства, она сдалась и, покачав головой, засмеялась:

— Нет, ты точно спятил!

— Вот теперь гораздо лучше. — Машина наконец тронулась. — Ты готова еще к одному походу за скальпами? — продолжал он весело.

Она вздрогнула:

— Ты это так называешь?

Через два часа Галина входила в «Сундук сказок». По пятам за ней шагал Антон, уголки губ его подозрительно подрагивали.

Ирина с любопытством уставилась на них, сразу отметив, что Галка мрачна как туча.

— Привет, что-то не задалось?

— Можно и так сказать, — коротко пробурчала ее подруга. — Сегодня много народу?

— Нет, но после обеда я жду клиентов. А ты пришла помочь?

Мамонтова кивнула и оглянулась на своего спутника, все еще пылая праведным гневом.

— Молчи и кайся! Коробки в задней комнате.

Антон послушно кивнул. В припадке сочувствия он заверил Галку, что поможет распаковать новые товары. Правда, он подзабыл, когда давал обещание — после четвертой или пятой неудачной попытки знакомства.

— Подожди. — Антон схватил ее за локоть. — Может быть, мои советы не слишком хороши, но все равно я считаю, что успех налицо. Всегда во всех экспериментах неизбежны отрицательные результаты. Ведь так?

Она все еще сердилась.

— Ты обязался помочь мне найти человека, а не устранять всякого мало-мальски приемлемого кандидата. — Она освободила руку не самым вежливым образом и с гордым видом прошествовала в заднюю комнату, не обращая внимания на понимающую улыбку подруги.

Ей и не надо было ничего говорить. С того момента, как Ирина познакомилась с Черкашиным, между обоими возникло мгновенное взаимопонимание: они оба были едины в том, что Галкин план несостоятелен, но и в мыслях не держали сообщать об этом самой Галке. К тому же с каждым часом Ирино доверие к Антону возрастало. Галкины же трудности состояли в том, что она с трудом черпала силы перечить Ирине, не соглашаясь с подругой, что Черкашин милый и веселый и не считает себя пупом вселенной. Нет, все-таки ужасная наглость со стороны этого типа быть таким чертовски привлекательным, когда она твердо решила не смотреть в его сторону!

Он сотворил чудо даже с несносным щенком. Дрессировка Дали привела к потрясающим результатам: тот слушался и выполнял все команды. Нелепо однако, что он реагировал только на голос Антона. После завершения тренировок щенок будет послушен и ей, заверил Галю дрессировщик. Хочется надеяться, что и сам Антон с течением времени и после определенного числа тренировок тоже будет послушен ее указаниям. Никогда в жизни ни одно существо мужского пола не предлагало ей свою помощь и не прилагало столько усилий, чтобы свернуть ее с избранного пути.

Черкашин последовал за ней в кладовку. Галка молча указала на большой картонный короб. Антон наклонился, чтобы поднять его, и тут же застонал.

— Что там? Булыжники?

Ирину, наблюдавшую за происходящим со стороны, разбирал смех. Антон бросил ей полный понимания взгляд, прежде чем повернуться к неугомонной Галине.

— Очень смешно, Гала. Ну, посуди сама, у меня будет совесть нечиста, если я допущу твою встречу с одним из этих людей. Ни один тебя не стоит, не говоря уж о том, что ты свернешь себе челюсть от скуки, потому что у тебя ни с кем из них нет ничего общего. Ты слишком хороша для них.

— Признаю, что, может быть, Леха мне и не подошел бы, но что ты имеешь против профессора? А против бедняжки Роберта? Он показался мне вполне порядочным человеком.

Антон привычно и терпеливо принялся объяснять. В глубине души Галка соглашалась с ним, но возмущенное выражение не сходило с ее лица.

— Что поделать, «Мир увлечений» был твоей идеей. Объясни мне, почему мы вообще должны ходить по всем этим дурацким местам?

«Потому что я не хочу, чтобы ты нашла себе типа, который займет мое место! — Черкашин тряхнул головой, прогоняя настойчивую мысль, пугаясь, как бы не высказать ее вслух, и слегка переиначил фразу в уме: — Потому что ты должна быть в свободном полете, пока не приедет Серж».

Его собеседница же услышала спокойное:

— Потому что именно туда приходят люди, у которых другие интересы, нежели спорт, телевидение и пиво.

Он одарил и Галю самой неотразимой своей улыбкой. Какой-то момент она задумчиво изучала его физиономию. Затем ее губы растянулись в плутоватой усмешке. Антон внутренне подобрался.

— У меня идея.

— Этого-то я и боюсь, — фыркнул он. — Ладно, выкладывай!

— Почему ты сам не подыщешь приемлемого человека? Моих кандидатов ты решительно отвергаешь.

Он широко раскрыл глаза:

— Ну-ка, ну-ка! Мы так не договаривались!