Беверли Лонг - В западне

- И что дальше? – Она замялась, и он испугался: - Что случилось, Элли?

- О моих подозрениях знал узкий круг людей. Но следующим вечером на меня напали, когда я шла к отцу Такуэро. Двое мужчин пытались затащить меня в машину, а в это время из-за угла вышли отец Такуэро и его собака, очень большая собака. Один из нападавших достал заточку, другой попытался выстрелить в собаку. Но они вскочили в машину и уехали, как только мы привлекли внимание прохожих.

По телу Броуди пробежала дрожь. На Элли напали бандиты, ее чуть не убили. Он мог потерять ее навсегда. Особой физической силой он никогда не отличался, но убил бы любого, кто причинит ей вред.

Должно быть она почувствовала охватившие его эмоции, потому что не стала дожидаться новых вопросов и добавила:

- С помощью отца Такуэро мы тем же вечером укрыли Миа в безопасном месте. Уверена, там ее никто не найдт. Я тебе рассказала, что везу книги в Форталузе и в этом есть доля правды. Знаю там одну учительницу. Но главное, что там у меня намечена встреча с человеком, которому я, полагаю, могу доверять. Хотя, может, именно по его вине случилась утечка информации. Но он обещал безопасно переправить меня и Миа в Соединенные Штаты.

- Значит, когда наш самолет не приземлился в назначенном месте, он должен был забеспокоиться?

- Да. Вот почему, услышав вертолет, я так обрадовалась. Подумала, что он прилетел за мной. Но он никогда бы не стал в меня стрелять. Мы с Миа слишком важные свидетели.

- Как его имя?

- Флинн О’Брайен.

- Неужели ирландец?

- Судя по акценту, да. Ну и ладно. Куда важнее, что он может безопасно переправить меня и Миа в Соединенные Штаты. - Она зевнула, прикрыв рот ладошкой.

Он улыбнулся, убрал тарелки и бутылку вина:

- Тебе надо отдохнуть.

Она кивнула и накрылась одеялом:

- Завтра все решится.

На сей раз он не хотел терять времени. Надо было кое- что выяснить. Хотя готов ли он сам к серьезному разговору? Сначала надо узнать, почему она его тогда бросила.

- Элли! - позвал он.

Ответа не последовало. Она лишь негромко посапывала.

Он сел рядом с ней и прижал к себе. Ладно, он подождет. Когда Элли рядом, сил ему хватит на все.

Элли проснулась в тепле и уюте. Она ощущала неведомую ей прежде уверенность в себе. До того она едва ли не всю жизнь искала способ обрести цельность, почувствовать себя наконец взрослой. Конечно, эта уверенность была зыбкой, но сейчас наподняла ее, даже подталкивала сделать что-то неординарное. Она повернулась в объятиях Броуди он не спал.

- Полюби меня, - промолвила она.

У него расширились глаза.

- О, черт.

- а?

- Я все последние пятнадцать минут только о том и думал, чтобы убедить тебя этим заняться. Как с тобой просто!

- Считаешь меня простоватой? - бросила она, когда его губы коснулись ее ключицы.

Он вскинул голову:

- Ни о какой твоей простоватости и речи быть не может, дорогая.

Через час они лежали в кровати, он на спине, она

на боку, прижавшись к нему. Элли гладила его обнаженный живот.

- Пора вставать, - сказала она. - Лео обещал вернуться в полдень. Не хочу, чтобы он нас так увидел, если придет раньше.

Броуди ничего не ответил. Он смотрел в потолок.

- О чем призадумался? – поддела его она.

Он повернулся, чтобы посмотреть ей прямо в глаза. Его лицо было серьезным.

- Почему ты тогда ушла?

Она ждала этого вопроса. Рашве мог он его не задать? Она могла не ответить после этой ночи?

- Я обратилана тебя внимание в первый же вечер, когда ты появился в баре. Я даже не обслуживала твой столик, но все равно тебя заметила. С твоим появлением у нас словно стало светлее, ярче, лучше. Наверное, звучи странно, однако я чувствовала тебя рядом.

- Ты же ни слова мне не сказала.

- Конечно нет. Но наблюдала за тобой. А в следующий твой приход, когда была твоей официанткой решила: «Вау, он и правда такой симпатичный, каким показался». Тебя отличала вежливость, ты шутил и попросил придержать язык своих приятелей, когда они в моем присутствии нецензурно выражались. И ты оставил щедрые чаевые.

- Хотел привлечь твое внимание.

- И привлек. А когда пригласит меня прогуляться, я ушам своим не поверила. И почему-то сказала «нет». Но ты проявил настойчивость, и… может, и зря, но мне захотелось того, что ты предлагал. Захотелось стать такой девушкой. У которой есть парень всем на зависть. Даже если это продлится недолго.

- Но…

Она подняла палец, чтобы он замолчал.

- Ты меня очаровал. Хорошо образованный, уверенный в себе, задорный. Я ночи не спала, гадая откуда вообще берутся такие парни, как Броуди Донован. А потом мы съездили к твоим родителям. Они произвели на меня сильное впечатление. Отличные люди. И ты шел по их стопам. Все, к чему ты прикасался, что делал в первые двадцать пять лет жизни, должно было как по мановению волшебной палочки становиться золотым.

- Ты ушла из-за моей хорошей жизни? – Он не сумел сдержать недоверие в своем голосе. – Потому что у меня были отличные родители?

- Нет. Конечно нет. Я ушла потому, что мы очень разные. И такими разными остались бы навсегда.

Она увидела недоумение на его лице и поняла, что никогда не поймет этого, если она не расскажет ему правду, всю правду.

- Броуди, я выросла на стоянках для автофургонов.

- Бедность не порок, Элли.

- Ты прав. - Она сглотнула. - В двенадцать ко мне стал приставать отчим. Гладил меня. Заставлял трогать его. Делать ему всякое.

У него изменилось лицо.

- Этому Риверсу?

- Да.

- Надеюсь, урод закончит свои дни в тюрьме.

- Ему ничего не грозило, сколько бы раз он это ни делал. Я рассказала матери, но она мне не поверила. Велела помалкивать, чтобы у нас всех не было неприятностей.

- Как у нее язык-то повернулся такое сказать?

- Не знаю. В двенадцать лет я не понимала абсурдности ее реакции. Только ненавидела Риверса за то, что он творит со мной. Жила в страхе, что дверь в мою спальню вот-вот откроется. Плохо спала, прогуливала школу.

- И что дальше?

- Одна учительница связалась с социальными службами, они вызвали мою мать. Сомневаюсь, что она все им рассказала, потому что Риверса не арестовали. Но наверное, мать испугалась и решила уехать со мной куда подальше. Когда Риверс работал во вторую смену, мы погрузили вещички в машину и тронулись в путь.

Я от радости ни о чем не спрашивала. Только через несколько лет поняла причину скорого отъезда. Мать испугалась, что ее арестуют как пособницу.

- Я… Мне так жаль.

Она увидела сострадание на его лице. Коснулась рукой его щеки:

- Все хорошо. Это было давным-давно.

Он ничего не ответил. Наверное, понимал, что она просто хочет его успокоить. Шрамы от таких ран остаются на всю жизнь.

- Мы переехали в Юту. На другую автостоянку, Мать сказала, что не сердится на меня, но я понимала, что она злится. Винит во всем меня.