Линн Грэхем - Сначала забудь ее

– Очевидно, да.

Джемайме совсем не хотелось думать, что на Сицилии в такую жару придется носить узкую, неудобную одежду.

– Я думаю, это хороший способ лишний раз напомнить, что ты не гостья там, а персонал. Словом, ситуация немного странная. Ты едешь в качестве мамы Никки, но будешь в статусе прислуги. И когда ты планируешь рассказать Лучиано правду?

– Возможно, пока не соберусь уезжать, не расскажу, а это самое позднее примерно конец августа. Смена начинается на этой неделе. С сентября я снова начну преподавать. Думаю, не стоит до этого времени раскрывать всей правды. Это может быть рискованно. Боюсь, в этом случае Лучиано просто выгонит меня. А так я надежно буду с Никки до конца августа.

– Прекрати обвинять во всем себя. Ты никому ничего плохого не сделала.

– Все не так просто, Элли. Понимаешь, я всякий раз вру Лучиано.

Джемайма хотела признаться, что с некоторых пор ее отношения с Витале стали еще более запутанными. Она пока в полной мере не осознала случившегося и стыдилась за себя. Она всегда старалась избежать интима с мужчинами, но в этом случае не смогла устоять.

Что-то с ней случилось. Лучиано в Лондоне всего несколько дней, а она уже не спит ночами, подолгу лежит, думая о том, что уже успела вступить с ним в отношения, забыть о благочестивом воспитании. Да что там, забыть о самой себе.

Однако она была уверена, что Джули поступила бы именно так, не погнушалась переспать с миллиардером даже просто так, особенно с красавчиком Лучиано. Конечно, это не оправдание. Она просто потеряла контроль над собой, опустила здравый смысл и позволила себе прокатиться на аттракционе сексуального наслаждения, которое для нее в новинку. Вела себя, как подросток в пубертатном периоде.

– Ты лжешь во благо Никки, а отъезд на Сицилию говорит о том, что тебе не безразлично, как малыш адаптируется в новой семье.

– Значит, по-твоему, я поступаю правильно?

– Я всегда думала, что для Никки лучше всего быть с отцом. Конечно, он милый малыш, но не твой ребенок. Мне жаль соглашаться со Стивеном, но я хочу, чтобы ты снова начала жить своей жизнью, а не жизнью Джули, и снова стала свободной и беспечной. Ты заслуживаешь этого. Никки был ошибкой Джули, не твоей.

Джемайма поджала губы, не желая соглашаться, что жизнь Никки – яркая и чудесная – чья-то ошибка, а ее свободная, незамужняя, бездетная жизнь – полная и счастливая.

Ребенок стал частью ее жизни, она любила его, хотя и не вынашивала под сердцем. Ей трудно отказаться от Никки, но, если так будет лучше для него в долгосрочной перспективе, надо научиться жить без него.

На следующее утро Джемайма и Никки были готовы к поездке. Их забрал лимузин с охранниками. В аэропорт доехали без пробок, посадка в личный самолет – вопрос нескольких десятков минут. Джемайма удивлялась, как легко и быстро все происходит, и удивилась еще больше, когда узнала, что они с Никки – единственные пассажиры на борту, не считая охранников. Лучиано почему-то не полетел с ними. Экипаж самолета был приветлив и оказывал малышу особое внимание.

Лучиано присоединился к ним в Париже, где у него была встреча. Взойдя на борт, он увидел Джемайму, спящую в кресле возле специального сиденья для Никки. Волосы ее были убраны в косу, хотя он предпочел бы снова увидеть их распущенными и растрепанными. Он обратил внимание, что она одета в простые джинсы и выцветшую футболку. Почему не принарядилась для него? Может, специально так вырядилась, желая убедиться, что он купит ей новый гардероб?

Джемайма хорошо отдохнула в самолете после бессонной ночи в доме родителей. Лучиано сидел через проход от нее. Она сонно смотрела на его профиль и думала, что у мужчины не может быть таких длинных пушистых ресниц. И носа, как у греческого бога. Лучиано повернулся к ней. Она поймала взгляд его гипнотических глаз и напряглась. Реакция очень далекая от невинной.

– Мы приземлимся через час, – кратко сообщил он.

– Хорошо. Пойду умоюсь.

Он еще секунду смотрел на нее, обращая внимание на фарфоровую бледную кожу с мягким румянцем, необычайно голубые глаза, пухлые губы, которые уже вкусил. Неимоверный голод и сиюминутная невыносимая потребность вновь одолели его. Лучиано взбесился, стиснул зубы и, отвернувшись к окну, постарался взять себя в руки.

Он не любил терять контроль над чем бы то ни было. В детстве он много раз видел, как отец в запале мог натворить дел, а последствия отражались на всей семье. Он не боялся необдуманной жестокости, убежденный в том, что страсть и гнев затмевают сознание. В таком состоянии легко принять неправильное решение.

Джемайма будет в его постели уже сегодня ночью. Он получит от нее все, что захочет, в чем нуждается, и тогда временное безумие уйдет в прошлое, забудется. Он снова станет самим собой. Лучиано был поражен тем, какую силу над ним имеет сексуальное влечение.

Джемайма тоже чувствовала себя не в своей тарелке, старалась сконцентрироваться на кормлении и смене подгузников Никки, однако ее так и подмывало посмотреть в сторону Лучиано. «Он шикарен и, должно быть, знает об этом. Он же смотрит на себя каждый день, когда бреется», – думала она. Как же Никки похож на отца!

Внезапно она осознала, что до конца лета будет под постоянным прессингом Лучиано и не сможет притворяться вежливо-безразличной. Он разжег в ней огонь желания, но надо всеми силами бороться с этим, держать дистанцию, бороться с соблазном. Умом она все это понимала, а в реальности получалось иначе. К сожалению, ее влекло к Лучиано, как мотылька к огню.

Телефон звонил непрерывно, как только они приземлились. Приходили сообщения и оповещения о пропущенных звонках от адвоката Чарльза Беннетта. Лучиано не понимал, что могло так всполошить обычно спокойного, невозмутимого Чарльза, и позвонил тому, едва они покинули самолет.

– У меня для вас самые ужасные новости, которые только могут быть. Джемайма Барбер не является матерью вашего ребенка.

Внутри у Лучиано все похолодело. Он сделал охранникам знак рукой, чтобы перестали шуметь.

– Этого не может быть.

– Я бы не стал попусту тратить ваше время и еще не знаю всех деталей, но уверен, что истинная мать вашего ребенка погибла в автокатастрофе несколько месяцев назад. Она была близнецом Джемаймы.

– Это означает, что…

– Что Джемайма в лучшем случае тетя и обманщица. Сейчас мои люди работают над этим, думаю, к вечеру мы предоставим вам полную информацию по этому делу.

– Насколько ты уверен в этих фактах? – Лучиано наблюдал, как Джемайма выпутывает из волос пальчики Никки.

Как такое может быть, что она не мать Никколо? Обычно он быстро ориентировался в новых обстоятельствах, но сейчас пытался найти хоть какое-то обоснование своей ошибки.