Бриджит Берд - Сейчас или никогда

Анджела медленно приблизилась к Тиму. Она выглядела так соблазнительно, что он почувствовал прилив неистового желания. Там, на берегу, они целовались как сумасшедшие. И он отчаянно хотел ее…

Без слов они прыгнули в джип и поехали… И когда Анджела пригласила Тима к себе, он не смог отказаться, понимая, что сегодня ночью она должна принадлежать ему, и только ему. Иначе он сойдет с ума. И вот теперь она стояла перед ним — такая нежная, такая желанная… Тим опустился на колени.

— Я знал, что так будет. Сразу, как только увидел тебя на берегу, — прошептал он. — Ведьмочка…

— Тс-с-с, — произнесла Анджела, приложив палец к его губам. — Мы все обсудим завтра, когда взойдет солнце. Сейчас я хочу чувствовать тебя. Может, при свете дня нам будет нечего сказать друг другу. Тогда ты уйдешь так же, как пришел. Просто странник с побережья…

Из какого это романа? Фразы прозвучали так гладко, так волнующе… Она когда-то писала этот текст, и он, вероятно, всплыл откуда-то из глубин ее подсознания. Но сейчас Анджеле так не хотелось играть, цитируя любовнику самое себя. Она не раз пользовалась этим раньше, когда ложилась в постель со Стивеном, но на того почему-то ее красивые речи производили отталкивающее впечатление. Стивен морщился, упрекал Анджелу в словоблудии. Да ей и самой, честно говоря, не очень-то хотелось упражняться в ораторском искусстве перед нудными и однообразными занятиями любовью с ним. Может, поэтому она и стала писать об эротике? Потому что ей не хватало мужской чувственности в реальной жизни?

А вот в Тиме этой чувственности было хоть отбавляй. Как он наклонялся к ней, как сдувал волосок с ее заалевшего ушка, как, не касаясь, втягивал запах ее кожи, ее трепещущего тела, ее возбуждения…

Она крепче прижалась к Тиму. Он был нетерпелив — о чем красноречивее слов говорило его жаркое прерывистое дыхание, — и Анджела поняла, что сейчас он перейдет к более активным действиям. И оказалась права: Тим резко дернул за полы блузки так, что жемчужные пуговицы с жалобным постукиванием разлетелись по комнате.

Наконец его жадный рот нашел ее губы, которые послушно приоткрылись ему навстречу. Их языки соприкоснулись, начав изумительный неторопливый танец, и пальцы Анджелы потянулись к молнии на брюках Тима, которые теперь стали слишком узкими для его возбужденного естества.

Он был великолепно сложен, этот фантастический мужчина. Стройное и одновременно мускулистое тело, плоский и упругий живот. В любом его движении сквозила сила и сдержанная, подлинно мужская грация. Тим жадно сжимал ее тело, чувствуя, как от желания кружится голова. Анджела томилась от переполнявших ее чувств и желала только одного: чтобы он скорее овладел ею.

— Что ты со мной делаешь? — шептала она. — Демон, чародей…

Они лежали на шерстяном пледе, целуя, покусывая, наслаждаясь друг другом. Анджела, будто со стороны, слышала свои стоны. Она больше не могла ждать, и Тим мощным движением проник в ее святая святых. Поначалу он взял медленный темп, потом стал двигаться быстрее, давая возможность Анджеле приноровиться, проникнуться волшебством момента. Оба они потеряли чувство времени и пространства. Каждый раз, когда казалось, что они уже достигают экстаза, Тим отстранялся, шепча «Подожди!», и все начиналось сначала.

И все-таки через несколько восхитительных часов они задремали в объятиях друг друга здесь же, на полу, у камина. Но ночь все не кончалась, и не раз любовники просыпались, и при самом слабом касании чужого тела страсть снова охватывала обоих…

— Ты ненасытна, моя ведьмочка, — снова и снова шептал Тим Анджеле на ухо. — Ты сводишь меня с ума.

И она знала, что это правда. Его стоны наслаждения и горячие, безумные поцелуи говорили сами за себя. И этой ослепительной ночью Анджела познала, что именно означает столь часто используемая ею в романах фраза «растворяться в его объятиях раз за разом»…

Анджела была ненасытной и развязной, а потом вдруг робкой и покорной. И вслед за ней Тим послушно исполнял предлагаемые ему роли. Он был и мужественным героем, и страстным, требовательным мачо, и робким юношей, и неотесанным мужланом. А временами он превращался в чувственного любовника из страны девичьих грез или покорного раба своей госпожи. Он был артист эротического театра, если таковые существуют на свете…

Только в предрассветных сумерках обоих сморил сон. На улице светало, а в их убежище еще горели свечи.

За дверью слышалось тихое повизгивание Снуппи, которому пришлось провести ночь в саду, где Пол построил для него будку. Но в доме бедного пса никто не услышал. Тим и Анджела спали, тесно прижавшись друг к другу, и неровные отблески догорающих в камине угольков отбрасывали причудливые тени на их изможденные, но довольные лица…

Тим проснулся первым. На улице шел дождь, шум которого отчетливо слышался в комнате. Анджела лениво повернулась во сне, коснувшись нежной округлостью ягодиц его бедра. Тим снова почувствовал, что его охватывает желание. Что с ним происходит? Таким ненасытным он не чувствовал себя ни с одной женщиной. Сила его страсти к Анджеле была необычайной, и это радовало и пугало его одновременно. Страсти нельзя доверять, любви тоже. Проблема в том, что иногда одно можно принять за другое. Тогда надо подождать: страсть быстро остывает, после чего в ход идет игра в любовь. Но и время игр скоро проходит, и люди попадают в ловушку. С его родителями, например, произошла именно такая история.

Пошевелившись во сне, Анджела что-то пробормотала, но Тим не разобрал слов. Он смотрел на ее нежный затылок, на спутанные рыжие кудри и вспоминал, как ночью приподнимал эти локоны и кусал нежную шею… Почему бы не повторить это вновь?..

— Решил поиграть в вампира? — сладко промурлыкала Анджела.

— Да, — притворно грубо прорычал Тим. — Ты мне нужна целиком, с кровью и потрохами.

Господи! Что сотворила с ним эта женщина? Тим всегда гордился своей независимостью и в соответствии с этим строил свою жизнь. Само собой, он спал с женщинами. И женщины желали его. Но он установил четкое правило: секс сексом, но у каждого из партнеров своя дорога. Да и желание чаще всего исчезало уже на следующее утро.

Тим снова посмотрел на Анджелу. Нежность и вожделение одновременно овладели им. Тим коснулся ее плеча и снова попытался ее укусить. Анджела хихикнула и внезапно бросилась на него, впившись в его шею страстным поцелуем. Маленькая чертовка только притворялась, что спит! Она сомкнула ноги на его бедрах и прижалась к Тиму горячим влажным лоном. Желание охватило его, оно было таким страстным, что он почти сразу… почти сразу ощутил себя на вершине блаженства.

И в эту минуту Тим заметил, как по щекам Анджелы текут слезы. Он прижался губами к ее приоткрытому рту и почувствовал, какая нега охватила ее в этот миг. Казалось, ему не приходилось пробовать на вкус ничего слаще этих соленых капелек. Только причина ее слез была непонятна…