Рут Сойер - Мост через реку любви

— А я иногда играю в нападении, — сообщил он.

— Тебе, наверное, нравится эта роль? — улыбнулся Эл.

— Тренер говорит, я хорошо вижу площадку.

Опираясь на здоровую ногу, Эл соскочил на землю и вместе с Мэг пошел к дому. Джерри побежал впереди, размахивая большой палкой, которую он где-то подобрал.

— Извини. Так глупо все получилось, — тихо сказал Эл.

Мэг пожала плечами.

— У Джерри к отцу смешанные чувства. Раньше он боготворил Уилла. Даже выдумывал всякие небылицы: дескать, отец где-то тренируется, чтобы снова вернуться в спорт. Уговаривал себя, что папа слишком занят очень важной работой, но непременно приедет повидать его.

— Ты думаешь, он действительно во все это верил?

— Конечно нет, — ответила Мэг. — Но иногда даже взрослым приходится придумывать себе такие игры. Иначе не прожить.

Мэг наклонилась к кухонному окну и заглянула внутрь. Эл внимательно наблюдал за ней. А какие игры придумала себе, она? Может быть, Мэг все еще любит Уилла и пытается как-то оправдать его предательство?

Повернувшись к Элу, она задумчиво произнесла:

— Я всегда любила этот дом. У вашей матери не лежала к нему душа, но мне всегда казалось: если приложить руки, можно все замечательно устроить.

Они отошли от дома и направились к амбарам.

— Здесь, в траве, глубокая канава, — предупредил Джерри.

Эл, следуя его указаниям, обошел опасную зону.

— Хороший парень, — сказал он.

Мэг кивнула.

— Да, но он страдает. Конечно, у Джерри есть дед и дядя Хэнк, но…

— Они не заменят отца, — закончил за нее Эл.

— А главное, все в городе только и твердят о том, какой замечательный парень был Уилл.

— А он думает иначе.

— Вот именно.

Мэг тряхнула головой, отбрасывая со лба светлую челку. Ее лицо осветил солнечный луч, волосы переливались на солнце, и Элу так хотелось дотронуться до них. Тень легла вокруг губ, и они казались полнее и еще соблазнительнее. Эл с трудом отвел взгляд.

— Возможно, когда он побывает на могиле Уилла, ему станет легче, — продолжала Мэг. — Глядишь, он сможет выплакаться или выплеснуть обиду и злость — и все станет на свои места.

Эл внезапно остановился и уставился на первые весенние ростки, пробивающиеся из-под земли.

— Это одна из причин, по которой я приехал, — сказал он. — Я хотел спросить: может, Уилл говорил тебе о том, где бы он хотел быть похоронен? Может быть, здесь, на родине?..

Мальчик появился в дверях амбара.

— Вы только посмотрите, здесь целая гора корзин!

Мэг посмотрела на Джерри, потом на Эла:

— Мы никогда не вели с ним разговоров о смерти. Да и кто в юности думает о ней?.. Мне кажется, единственное место, где Уилл был счастлив, — это футбольное поле.

Она отвела глаза.

Эл хмыкнул.

— Сомневаюсь, что удастся похоронить его на футбольном поле.

— Эй, вы там, — закричал Джерри.

Мэг помахала в ответ и двинулась к амбару, потом оглянулась. Эл покачал головой.

— Я подожду здесь. Я ведь уже видел эту гору корзин.

Она кивнула и пошла дальше.

Эл, загипнотизированный изящными и плавными движениями женщины, не сводил с нее глаз, пока она не растворилась в полумраке амбара. Стряхнув наваждение, Эл глубоко вздохнул и захромал по двору. Чуть ниже простирался луг, а за ним — голубая лента реки. Но, пожалуй, сегодня он не сможет дойти до нее пешком. Эл остановился у большого участка, покрытого пожухлой прошлогодней травой. Раньше здесь росли розы. Розы его матери.

Наклонившись, он приметил среди почерневших сухих веток молодые побеги.

Розы — это любовь, превратившаяся в цветы, сказала как-то мать, когда Эл помогал ей полоть сорняки. Ты ухаживаешь за ними, поливаешь, а они только и делают что дразнят тебя: выбросят бутоны, которые в один прекрасный день осыплются так и не раскрывшись. Ты подкармливаешь их удобрениями, рыхлишь землю, а они колют тебя шипами. Но когда распускается хоть один-единственный цветок, это стоит любых трудов и боли…

Эл выпрямился и тяжело оперся на трость. Теплый весенний ветерок ласкал лицо, заставляя забыть о ранах. Неужели существует такая любовь, о которой говорила мать? Но если этому верить, то за нее очень нужно бороться, не боясь шипов и заморозков. И тогда она распустится пышной розой, как награда для избранных.

Кругом просыпалась новая жизнь: раскрывались почки, свежая зеленая травка пробивалась сквозь бурую прошлогоднюю, и Эл подумал: как хорошо, что он согласился на эту поездку.

День был чудесный. Яркое солнце, нежный ветерок, сладкий запах пробуждающейся земли, щебет птиц… В детстве было множество таких дней. Здесь, на ферме, было вдоволь и работы, и развлечений. Настоящая жизнь для подрастающего мужчины. Только вот не все сложилось так, как хотелось.

Эл почувствовал, что к горлу подступил комок, и направился прочь из сада. Неужели они с Уиллом повторили путь своего отца? Брат скатился со звездной вершины всеобщего обожания в пропасть одиночества. Да и Эл недалеко от него ушел: отказывался от любых привязанностей в страхе, что станет таким же, как отец.

А ведь папа был не таким плохим. Просто никогда нельзя было знать наверняка, окажется ли он рядом, когда в нем возникнет нужда. Эл вспомнил, как они с отцом ходили на реку летними вечерами, лежали в высокой траве, глядя на плывущие по небу облака, разговаривали и мечтали. Казалось, что нет на свете ничего невозможного и что до облаков — рукой подать.

— Устал?

Мэг подошла так тихо, что он ее не заметил.

Эл пожал плечами, и они втроем направились к подъездной дорожке, где стоял автомобиль.

— Почему это никто до сих пор не купил ферму? — удивлялся Джерри. — Здесь так здорово!

— Это же дом Марго, — ответил Эл.

Джерри был поражен.

— Ты имеешь в виду ту самую Марго? Которая воет на чердаке? А здесь-то что она делала?

— Она здесь жила когда-то, — ответила Мэг. — Эта ферма принадлежала ее семье.

— Что, правда?!

Джерри был явно ошарашен этим известием. Он повернулся к Элу.

— Так, значит, сумасшедшая Марго — твоя родственница?!

— И твоя тоже! — засмеялся Эл и похлопал его по плечу. Глаза мальчика наполнились слезами. Эл прекрасно понимал племянника. Сколько насмешек пришлось ему вынести в детстве из-за пресловутого родства! Уиллу легко удавалось отшучиваться, но у Эла так не получалось. Ему всегда казалось недостойным смеяться над этой печальной историей потерянной любви.

— Строго говоря, ты в родстве с обоими участниками этой драмы, — засмеялась Мэг и взъерошила ему волосы. — По отцовской линии ты пра-пра-правнук Марго или что-то вроде этого. А по материнской — седьмая вода на киселе Вильяму, ее возлюбленному.

— О Боже!

Казалось, Джерри был близок к обмороку. А Мэг засмеялась. Причем так непринужденно и мелодично, что и Эл не удержался от улыбки. А Джерри уселся в машину с таким видом, будто его собирались везти на гильотину.